Шикша (СИ) - Фонд А. - Страница 9

   Я вздрогнула.

   - Ты почему вонючку в туалете не зажгла?

   - Какую вонючку? - не поняла я.

   - Там, в тарелке же! - вытаращилась на меня женщина и, видя, что я не понимаю, пояснила. - Ты что, Зоя, совсем уже? Заходишь в туалет, зажигаешь вонючку, выходишь. Минуты через три возвращаешься, тушишь вонючку и делаешь свои дела. Я увидела, что ты туда пошла и сразу за тобой. Я же думала, что ты всё сделаешь. Захожу, а там комарья - немерено. Меня чуть не сожрали. И как ты там только высидела?

   Я вздохнула, незаметно почесав зад. О существовании "вонючки" я не подумала. Сама не знаю почему.

   Тем временем женщина продолжала меня обличать, собирая грязную посуду со стола:

   - И вообще ты какая-то странная вернулась. Прямо как ненормальная.

   Я не нашлась, что на это сказать.

   - Ты это... дурковать-то, Зойка, брось. И так Бармалей на тебя уже взъелся.

   Я опять промолчала.

   - И не дуйся на меня, я же тебе зла не желаю, - добавила женщина, очевидно, расценив моё молчание, как некий демарш, - доиграешься, еще и с комсомола выпрут. И так за самовольную прогулку по тайге получишь сейчас по полной программе. Я тебе это точно говорю. Уж поверь.

   Она обернулась, отслеживая мою реакцию. Но реакции не было. Я просто не знала, как на это реагировать.

   - Ну, ты чего, Зойка? - забеспокоилась женщина, глядя на меня исподлобья. - Всё наладится. Хотя ребят, конечно, бросать одних не надо было. Там один Уткин чего только стоит.

   - Чего? - машинально протянула я, чтобы поддержать разговор.

   - Дык, ты же не знаешь, а он прям перед самым вашим выходом написал служебку, что ему необходимо шесть литров спирта "с целью стерилизации и длительного сохранения анатомических препаратов лисы и куницы", - процитировала наизусть содержание записки толстая женщина и хохотнула, - Представляешь?! А Бармалей потом смеялся, что Уткин решил всю лису целиком в трехлитровой банке замариновать. И куницу. Но спирт всё равно выдал. Правда не шесть, а четыре литра. Но это тоже ого-го! Теперь понимаешь?

   Я неуверенно кивнула.

   - А сейчас, когда ты ушла, и у них есть четыре литра спирта, сама понимаешь, чем всё закончится...

   - А почему не формалин? - удивилась я. - Никаких проблем бы не было.

   - Извечная мужская солидарность, мать её за ногу, - неодобрительно буркнула женщина и осуждающе покачала головой.

   Она чуть прикрутила фитиль на лампе и продолжила (очевидно ей хотелось выговориться, а других слушателей не было):

   - Я тебе больше того скажу, Зоя. Пока тебя не было - нам из основной базы нынче забросили 30 ящиков медицинского спирта. А в каждом ящике по 20 бутылок. Сама теперь подумай.

   Я изобразила удивление от такой новости.

   - А Колька вчера нашим проболтался. И теперь об этих ящиках знают все, - неодобрительно сверкая глазами продолжила воодушевленная моей реакцией женщина. - Бармалей все ящики к себе уволок, но долго он их прятать не сможет: рано или поздно уедет куда-нибудь, так наши потихоньку растащат. Будет, как в прошлый раз.

   Что было в прошлый раз выяснить не удалось, потому что за тонкой стенкой камералки раздались шаги. Женщина выглянула в приоткрытую дверь и закричала:

   - Митька! Где ты весь день шляешься?! Ты почему в бочку воды не наносил?

   - Еще днем наносил! - раздался в ответ низкий мужской голос.

   - Да я не про ту, я про синюю! - возмутилась женщина, - мне же постирать после бани надо будет...

   - Так ты всё равно утром стирать будешь, - возразил голос, - утром и наношу.

   - Нет, ну ты посмотри на него! Ещё один умник, блядь, нашелся! - на весь лагерь завопила женщина, всплеснув руками, - он уже за меня всё порешал! А подумать, что бельё замачивать с вечера надо, - своих мозгов не хватает?

   - Ну, Аннушка, ну, не ругайся ты, - примирительно забубнил голос, - я сейчас мигом всё наношу.

   - Э-э-э нет! - не повелась женщина (я теперь знала, что её зовут Аннушка). - Ты давай-ка, дружочек, бегом дрова иди готовь. Сейчас наши вернутся, пока ужинать будут, надо баню растопить. А потом уж и воды в ту бочку наносишь.

   - А ужинать я что, не буду? - возмутился голос.

   - Дык раньше думать надо было, - непреклонно отрезала Аннушка (и я поняла, что она тут главный авторитет, не считая какого-то Бармалея). - Ты, Митенька, если сейчас пререкаться и дальше продолжишь, дык еще и без завтрака останешься. Или сомневаешься?

   - Да бегу я, бегу... - забубнил голос, удаляясь.

   - Вот с ними всегда так, - криво усмехнувшись, вздохнула Аннушка, - почему-то все мужики считают, что они жизнь лучше нас, баб, знают. А оно же, если присмотреться, так ровно наоборот всё получается!

   Я не ответила ничего на этот всплеск ярого феминизма. Меня начало невыносимо клонить в сон, кроме того опять жутко разболелась голова. Но Аннушке были нужны не собеседники, а слушатели.

   - Вот посмотреть хотя бы на того же Уткина. Аж целый кандидат геолого-минералогических наук, а не какое-то хухры-мухры! Недавно, говорят, книгу серьёзную написал. Важный человек, в общем. Но это всё только кажется. Чуть ковырнешь - ерунда сплошная, а не мужик!

   Она грозно взглянула на меня, но я не возражала, мне было всё уже безразлично - я просто сидела и мужественно боролась с подступающим сном.