Совок – 3 (СИ) - Агарев Вадим - Страница 5

– У него есть уже гнилое дело, – тем не менее не сдержался Данилин, – Кражи многоэпизодные. Их в одно дело объединять надо. Там и опытный следак запросто шею сломит, – он вдруг осекся и взялся рассматривать иконостас на противоположной стене, устыдившись своего подловатого прорыва.

– Ну вот видишь, Алексей Константинович! Ведь можешь, когда захочешь! – опять побежал к холодильнику Мухортов.

– А что ты там про отдельное жилье говорил, которое этому Корнееву светит? Оно ведь все равно через нашу жил-быт-комиссию пройти должно будет? – еще больше оживился замполит.

– Докладывай! Что там у тебя по квартирным? Объединил? – следственный руководитель постукивал пальцами по столешнице.

Я молча положил перед ним подшивку дела, открыв его на нужном постановлении. Раздражающий дробный перестук прекратился, Данилин взял дело обеими руками.

– С чего намереваешься начать? – поднял он на меня не шибко добрые глаза командир районных следаков.

– Всех потерпевших по новой передопросить хочу. Теперь уже, исходя из того, что жулики по всем эпизодам одни и те же, – ответил я майору.

– Ты не тяни с этим делом! Сроки идут, а продляться до бесконечности тебе никто не позволит! – шеф посмотрел на меня оценивающе-строгим взглядом исподлобья, – Ты понял меня?

– Так точно! Понял, товарищ майор! – послушно ответствовал я Данилину, удивившись в глубине души его странным словам. То, что сроки по делам имеют свойство заканчиваться, мне было хорошо известно и без его напоминания. И он об этом знал.

– Иди, Корнеев! А по этому делу будешь мне докладывать движение раз в неделю! По пятницам и, чтоб со всеми материалами! Уяснил? – он опять как-то странно посмотрел на меня.

– Уяснил, товарищ майор! – опять смиренно ответил я строгому начальнику, – Разрешите идти?

– Погоди! – начальник СО взялся неторопливо прикуривать сигарету, – С кем ты там в городе шашни водишь? Или, может, у тебя в самой области связи? – в обращенных на меня руководящих глазах уже не скрываясь блестел колючий лёд.

– Нет у меня связей, Алексей Константинович, в нашей системе. Ни в городе нет, ни в области! – всамоделишно удивился я неожиданным для меня словам Данилина, – Были бы у меня там связи, я бы участковым целый год на земле ботинки не сшибал бы! И в районном следствии я бы сейчас не бегал! Я бы в следственном управлении штаны протирал, вы ведь сами это понимаете! – я открыто вперился взглядом в глаза начальства.

– Ты не крути, ты, что, правда думаешь, что у тебя получится за нос меня водить?! Сопливый ты еще, я тебя насквозь вижу, Корнеев! – майор начал заводиться, – С какого перепугу тебе жильё сверху хотят отвалить? Сколько помню, не было такого, чтобы рядовому следаку, да еще лейтенанту вот так подфартило! Кто там так душевно о тебе заботится, а, Корнеев?

Оголтело врать, что совсем уж не в курсе относительно жилья я поостерегся. Но и откровенничать на эту тему мне тоже не очень хотелось. Поэтому, на всякий случай я просто недоуменно пожал плечами и промолчал.

– Смотри мне, Корнеев! – как-то неуверенно попытался нагнать на меня жути майор, – Если замечу, что ты у меня за спиной в свои какие-то игрушки играть затеешься, я тебе, как куренку враз башку сверну! И никто тебе не поможет! Понял?! – в очередной раз озаботился моей понятливостью начальник следствия.

– Так точно, я все понял, товарищ майор! – заверил я противника игры в игрушки, – Разрешите идти работать?

Данилин с минуту что-то высматривал на моем лице, потом молча махнул рукой в сторону двери. Расценив этот жест, как подарок свободы, я поторопился покинуть руководящий кабинет.

У двери своего кабинета я еще от поворота заметил знакомую фигуру.

– Здорово, Вова! – протянул я другу ладонь, – Соскучился или дело какое? – не выпуская руки Нагаева, я потянул его к окну.

В кабинете сейчас наверняка находится Юля и вряд ли информация, с которой приперся Вова, будет пригодна для впитывания в ее мозг.

– Не случилось. В том-то и дело, что не случилось! – мой друг пристукнул кулаком по подоконнику. Потом сказал по-татарски неприличное слово и еще раз врезал по деревяшке, но уже гораздо сильнее и громче.

– Ты, Вова, РОВД мне не ломай, я здесь, между прочим, себе на кусок хлеба зарабатываю! – попытался я окоротить пока еще непонятную мне агрессию друга. – Говори, что там у тебя?

– Мать уперлась! – уткнулся лбом в холодное стекло мой бывший напарник, – Лев Борисович ее только через заключение брака прописать может. А она уперлась!

«Она, что, дура?!», хотел было спросить я, но к счастью, вовремя заткнулся, едва открыв рот и тут же его захлопнув.

– Я сам виноват, отпустил ее с родней советоваться. Они и насоветовали. Суки! – оставив в покое подоконник, Вова гулко ткнулся лбом в стекло.

– А ну-ка пошли, друг мой Вова, отсюда! – крепко взяв лучшего в мире татарина за руку, я потащил его к лестнице. Подальше от греха и от прочих резаных ран мягких тканей лица.

До обеда было еще больше часа, но нас в столовую запустили. Раздача была голая, однако четыре компота мне все-таки выдали. Их я и отнес в дальний угол, где вокруг столика маршировал мой темпераментный друг.

– Ты присаживайся, не мелькай! – я сел и отодвинул от стола второй стул для друга, – Колись подробно, в чем проблема?

– У матери своей родни не осталось, вот она и пошла к отцовской, – Нагаев жадно, в два глотка опорожнил стакан, – А те её и накрутили, что, мол, неправильно это, чтобы при живом муже второй раз замуж выходить, – друг посмотрел на меня страдающими глазами и схватив другой стакан, употребил вторую порцию компота, – Живой, не живой, какая на хер разница, если они уже лет пятнадцать, как в разводе! – вытер он губы тыльной стороной ладони.

– Брак ведь будет фиктивный! – удивился я, – И потом, Вова, ты дебил?! Какого хера Альгия Маратовна информацию про это по всему городу разносит?! Ну она-то ладно, медсестра по профессии, а ты-то, Вова, ведь ты какой-никакой, а мент! Ты, чего, совсем не понимаешь, чем это закончиться может?! – взбеленился я и Нагаев, красный, как рак, уткнулся глазами в стол.

– То, что ваше переселение запросто сорвется, так оно и хер бы с вами! – кипятился я всерьез и почти в полный голос, – Но вы ведь хорошего человека подставить можете, Вова! Он вам помочь пытается, а вы его по своей тупой дебильности под танк кидаете! Не дай бог, если эта информация наружу вылезет!

Теперь уже я подряд выпил два стакана компота, пытаясь хоть чем-то отвлечь себя от жгучего желания дать другу подзатыльник.

– Где сейчас мать? – злобно посмотрел я на съежившегося Нагаева.

– На работе, где ей еще быть! – ответил красноликий Вова, – Я потому и приехал к тебе, Серега! Давай вместе с ней поговорим, а? Мать тебя уважает, говорит, что ты умный! – Вова хлопал глазами и просительно смотрел на меня, – Тебя она точно послушает!

Рассудив, что это есть единственный разумный ход в сложившейся ситуации, я пошел к Зуевой врать, что мне необходимо отлучиться на полтора часа в прокуратуру. А Нагаев направился на выход, чтобы дожидаться меня на улице.

– Ты сегодня придешь? – взяв меня за руку и заглядывая в глаза, поинтересовалась Лидия Андреевна, пропустив мимо ушей мои лживые словеса про прокуратуру.

– Конечно приду! – бодро пообещал я, совсем не будучи уверенным, что сдержу это обещание, – Работы вот только очень много. Данилин велел всех потерпевших по объединенным делам передопросить. Три дня на всё про всё дал! – бессовестно соврал я, горестно разведя руками. – Допоздна сегодня по адресам мотаться буду, повестками людей вызывать уже некогда, – как мог, давил я на жалость своей начальницы.

От РОВД мы с Вовой поспешая зашагали на остановку. До Центральной станции скорой помощи, где работала мать моего друга, надо было добираться с пересадкой.

Упиралась Альгия Маратовна не так, чтобы очень долго. Я попросил ее очень подробно, практически дословно, пересказать её консультации с татарской родней на предмет уместности ее нового замужества. В ходе пересказа, унылость на ее лице постепенно заменялась более живыми эмоциями. Выяснилось, что замена её статуса разведенки на положение замужней дамы, вызвало неприятие родни не сразу. Возмутились родственники только после того, как тетя Альгия простодушно заявила, что свое прежнее жилье она также оставит за собой. И на намеки племянницы со стороны бывшего мужа относительно передачи ей двух комнат, мама Вовы должным образом не отреагировала. Вот тогда мужнина родня и озаботилась в полной мере нравственностью бывшей снохи.