Пионерский гамбит 2 (СИ) - Фишер Саша - Страница 15

Впрочем, при чем здесь пионеры? Можно подумать, в моем собственном времени вполне взрослые люди не страдают такой же фигнёй, отдавая кучи денег разным тарологам, колдунам в двенадцатом поколении и прочим энергуям-шарлатанам. А тут… В каком-то смысле даже приключение — найти воду из колодца и сходить на кладбище. Авантюра не лучше и не хуже, чем за пионами в дом отдыха соседний пробраться.

— А где здесь, например, ближайшее кладбище? — спросил я.

— Наверное, рядом с Лисяновкой, — задумчиво проговорил Марчуков.

— Далеко это отсюда? — деловито поинтересовался я.

— Да нет, автобус же по дороге проезжает уже после поворота, — ответил Мамонов. — Ну может полтора…

— А в Лисяновке этой колодец есть? — я отошел от крыльца к скамейке, приятели последовали за мной.

— Там колонка, — Марчуков почесал в затылке.

— Есть там колодец, — Мамонов уверенно кивнул. — Старый, на отшибе.

— Отлично, годится, — уверенно сказал я. — Значит так, парни, есть идея. Пока все будут на танцах, выбираемся за забор и топаем к этой Лисяновке. А, да, надо только захватить банку для воды и что-нибудь, куда можно могильной земли насыпать…

— Кирюха, ты что, серьезно сейчас это предлагаешь? — глаза Марчукова стали большими и круглыми.

— А то, — хмыкнул я. — Приключение-то на час максимум, сбегаем за магическими ингредиентами, передадим их твоему Грине, пусть шепчет, что там нужно, потом прогоняем твоего разноглазого мертвеца. Профит. И даже можем еще потанцевать успеть.

— На кладбище ночью? — пробормотал Марчуков и помотал головой, будто отгоняя плохие предчувствия или сидящих на разных плечах плохого и хорошего советчика.

— А что такого? — я пожал плечами. — Там в это время никого нет. Ну, в смысле, живого, конечно.

— Ааа, ты шутишь так? — настороженно протянул Марчуков.

— Ничего я не шучу, — я глянул на приятеля исподлобья. — Олежа, я серьезен, как никогда! Меня этот разноглазый хрен вообще не беспокоит, если честно. Ну, шляется тут какой-то, со столовской тетей Любой какие-то шашни крутит…

— Тетей Таней, — поправил меня Марчуков.

— Ну да, тетей Таней, конечно, — исправился я. — Никак не могу запомнить этих столовских теть… Да неважно! А ты мой друг. И тебя этот хрен очень волнует. Ты считаешь, что он опасен, и надо от него избавиться. Я бы просто пошел и пожаловался Надежде Юрьевне на то, что тетя Таня привечает посторонних, но… Но ты считаешь, что так делать не надо, а надо его изгнать при помощи Грини из третьего отряда, которые заклинания знает. Ты мой друг, и я тебе доверяю. В конце концов, это ты специалист по бродячим мертвякам, а я-то вообще про них впервые слышу. В общем, ты предложил. А я готов вписаться в эту историю всем собой. И предлагаю план — пока все дрыгают ногами и прочими частями тела на танцплощадке, сгонять в эту Лисяновку, набрать воды и накопать могильной земли. И в чем я опять не прав? Это даже не ночь, сейчас после ужина еще светло.

— А если нас заметит кто-нибудь? — глаза Марчукова забегали. Похоже, ему совершенно не хотелось тащиться вместо танцев на какое-то там кладбище и искать где-то посреди незнакомой деревни старый колодец. А хотелось ему пригласить на медляк внезапную его зазнобу в черном с монотонным голосом и богатой фантазией. И сейчас он всей своей рыжей головой пытается придумать аргументы, почему танцы важнее, чем топать в ночь за компонентами для пионерского вуду. Ну и еще ему было немного страшно, конечно.

Я молчал и смотрел на него. Мамонов тоже молчал. Уголки его губ подрагивали, было заметно, что он едва сдерживает смех. Я подмигнул.

— А это который Гриня? — спросил Мамонов. — Который из тринадцатой школы? На щеке еще пятно такой, на Африку похожее, да?

— Ага, он, — кивнул Марчуков. — Мы с ним в геологическом кружке вместе занимаемся во Дворце пионеров.

— Так он же врун, каких мало, — Мамонов криво ухмыльнулся. — Его уже кучу раз ловили, даже бить пытались, а он говорит, что поделать ничего с собой не может, каждый раз только открывает рот, а оттуда небылицы. Чуть из пионеров не исключили, но потом пожалели. Вроде как, он и не со зла.

— Да? — глаза Марчукова засветились. — Так это значит, что у него нет бабки в Орехово? И про заклинание нашептанное — тоже туфта полная?

— Ну, я бы не стал ему на слово верить, — Мамонов пожал плечами.

— Уф… — Марчуков облегченно вздохнул. — Хорошо, что ты это вспомнил! А то ведь принесли бы могильную землю сюда, а это знаешь какая плохая примета?

Марчуков вдруг заметался на месте, как будто вспомнил что-то срочное, развернулся и бросился бежать обратно к клубу. Прокричав через плечо, что он на пять минуточек.

— А ты откуда этого Гриню знаешь? — спросил я.

— А я и не знаю, — хохотнул Мамонов.

Первые танцы с смену — это в чем-то очень забавное зрелище. В этот раз нас разделили — младшие отряды собрали в клубе и устроили там какие-то не о танцевальные веселые старты, не то конкурс «кто кого перепоет и перетанцует», а уличную танцплощадку полностью отдали на откуп старшим четырем отрядам.

Сначала я улизнул сразу после ужина и попытался ткнуться в библиотеку, чтобы газеты почитать, но обнаружил, разумеется, что она закрыта в столь позднее время. Так что пришлось, как и всем другим прочим, тащиться на танцплощадку. И пропустил я от всего действа от силы минуты три. Подходил в тот момент, когда из динамиков играл самый конец песни Верасы «Малиновка».

Как дорог край березовый

Малиновой заре

Но на освещенной площадке никто не танцевал. Все кучковались вокруг, особенные счастливчики оккупировали скамейки, а те, кому мест не хватало, просто топтались среди деревьев. Все ждали того смельчака, который решится первым выйти на танцпол. И шушукались, разумеется.

Я поискал Мамонова с Марчуковым. Потом Цицерону. А когда заиграл медляк, я решил, что надо, пожалуй, помочь стеснительным пионерам заняться уже тем, для чего они сюда пришли, и подошел к первой попавшейся девчонке:

— Можно тебя пригласить? — спросил я. На ее круглых щеках тут же проступил румянец, она испуганно-радостно оглянулась на подружек, но кивнула и подала мне руку.

А дальше можно было уже ничего не делать. Разрешенный пионерский танец — это когда девочка кладет мальчику руки на плечи, а мальчик девочке — руки на талию. И оба топчутся как бы в такт музыке. То, что моя случайная партнерша ни разу не раскованная Шарабарина, мне стало понятно еще пока я вел ее в центр площадки под всеобщий полувздох облегчения. Ну, то есть, старшие пионеры со всех сторон завыли: «Уоооо!» и захихикали, но уже через несколько секунд за нами последовали другие пары. Как будто стояли и ждали сигнала. И уже никто не вспомнил, кто там начал первый.

Мы танцевали молча. Девушка смущенно прятала глаза, я чувствовал, как на моих плечах подрагивают ее ладошки. Ей, наверное, лет двенадцать всего…

— Хорошо танцуешь, — соврал я. — Ты балетом занимаешься, да?

— Нет, — пискнула она. — Это как-то само получается…

— Значит у тебя настоящий талант! — я на секунду поймал ее взгляд и подмигнул. — Меня зовут Кирилл.

— А я Наташа, — ответила она. — Ты же из первого отряда, да?

— Ага, — ответил я.

Дальше я продолжать разговор не стал, просто дотанцевал танец, отвел свою «даму» на то же место, где взял, вернул в цепкие лапки подружек. Ну вот, теперь девчонкам есть о чем разговаривать на целый вечер. А то и на несколько.

Потом я сел на освободившуюся лавочку и подумал, что никогда не думал, что буду танцевать под «Эти глаза напротив» Ободзинского. Раньше я такую музыку слышал разве что в парках, где устраивались специальные танцевальные мероприятия для пенсионеров. Ну что ж, теперь я своими глазами увидел, что именно они пытаются таким образом воссоздать в памяти.

Краем глаза увидел Мамонова. Когда закончился один из медленных танцев, он вышел с танцплощадки, держась за руки с Еленой Евгеньевной. Незаметно так. Сцепившись кончиками пальцев. Хм, а ведь я как-то выпустил эту пару на прошлой смене из поля зрения. Мамонов в какой-то момент перестал страдать и вернулся к нормальной жизни, ну я и подумал, что как-то все само собой закончилось. А сейчас, глядя на то, как вожатая и мой приятель сидят, тесно прижавшись друг к другу, как блестят глаза Елены Евгеньевны, и каким взрослым выглядит рядом с ней Мамонов, я подумал, что может как раз ничего и не закончилось, а очень даже продолжается.