Золото: деньги прошлого и будущего - Нейтан Льюис - Страница 95

Состояние бюджета в 2001 году было ужасающим, и многие экономисты думали, что Аргентина откажется от механизма регулирования курса песо к доллару. Девальвация песо означала бы дефолт по внутреннему госдолгу, деноминированному в национальной валюте. Более того, за ним мог последовать дефолт по внешним долларовым обязательствам, поскольку налоговых поступлений в песо не хватило бы, чтобы обслуживать долг, выплачивая проценты в долларах. В силу этих причин доходность аргентинских облигаций на рынке понемногу росла, пока не превысила 14 %. При такой доходности аргентинское правительство уже не могло провести дополнительную эмиссию. Увеличилась и доходность корпоративных облигаций; прекращение финансирования парализовало аргентинскую экономику. Уровень безработицы достиг 15 % и продолжал расти. Центральное правительство перестало выполнять долговые обязательства перед провинциями, и последние оказались в крайне затруднительном финансовом положении. Местные власти в ответ стали выдавать зарплату государственным служащим не в песо, а в платежных средствах, названных патаконами, которые вскоре начали обесцениваться на рынке. Возникли опасения, что центральное правительство вскоре запустит печатный станок с целью погасить долги, и песо будет сильно девальвирован.

Кризис разразился, когда вкладчики решили забрать депозиты из банков, потребовав выплатить им в долларах, как было предусмотрено механизмом валютного регулирования. Чтобы выполнить свои обязательства перед вкладчиками, банкам пришлось занимать доллары на валютном рынке. Банки столкнулись с кризисом ликвидности. Органы валютного регулирования не занимаются выдачей долларовых кредитов или регулированием процентных ставок на денежном рынке. Они не являются кредиторами последней инстанции. Некоторые экономисты считают это недостатком органов валютного регулирования, и напрасно. Аргентинские банки вполне могли занять доллары на мировом денежном рынке, на котором есть кредитор последней инстанции — Федеральная резервная система США (все, кому нужны песо, могут принести доллары в органы валютного управления и обменять их на песо). Проблема состояла в том, что аргентинским банкам никто не хотел одалживать доллары из-за риска скорой отмены механизма валютного обеспечения (здесь должен был вмешаться МВФ, но он не вмешался). Многие говорили, что механизм управления валютой обречен, хотя по идее он защищен от неправильного обращения и просто не может отказать, если люди от него не откажутся. Беда в том, что от него отказываются. В этом и состоит проблема механизмов валютного обеспечения: сомнения в их дальнейшей судьбе только увеличивают вероятность того, что в будущем их отменят.

Граждане Аргентины, близко познакомившиеся с девальвацией и гиперинфляцией в 1980-е годы, стали уклоняться от налогов в предчувствии падения национальной валюты. При девальвации налоги выгоднее платить как можно позже, так как деньги со временем стоят все меньше и меньше. Выгоднее заплатить пени, чем вовремя выплатить налоги. Уклонение от уплаты налогов усугубляет и без того непростое финансовое положение правительства.

Учитывая сомнения в будущем механизма валютного управления, самым простым способом разрешить валютный кризис стала бы быстрая долларизация аргентинской экономики. На протяжении 1990-х годов доллары ходили в Аргентине наряду с песо, многие крупные финансовые операции производились исключительно в долларах, в долларах заключались крупные контракты. На самом деле механизм валютного обеспечения естественным образом привел бы к сходному результату, поскольку ослабление доверия к песо обернулось бы их обменом на доллары. Проблему представляла не находящаяся в обращении валюта, не денежная база, а весь объем деноминированных в песо контрактов. Правительство могло издать указ о том, чтобы все контракты оплачивались долларами. У органов валютного регулирования были достаточные долларовые резервы, чтобы скупить все песо до единого. Через пару недель в обращении не осталось бы ни песо, а механизм валютного регулирования прекратил бы существование за ненадобностью — за неимением национальной валюты. После этого опасения по поводу девальвации песо развеялись бы, а кредиторам пришлось бы отменить премию к процентным ставкам, которую они взимали из-за риска девальвации. Спред по аргентинским облигациям сузился бы приблизительно до 400 базисных пунктов, их доходность на 4 процентных пункта превзошла бы доходность облигаций Казначейства США. Аргентинское правительство сэкономило бы огромные суммы денег и осталось бы с профицитом бюджета. Власти отменили бы введенные за пять лет налоги, подстегнули бы рост экономики, снизили бы уровень безработицы и привлекли бы в казну больше налоговых поступлений (приблизительно по такому сценарию развивались события после дефолта, пока в экономике не начался бум).

Тот факт, что аргентинское правительство не решилось на долларизацию, хотя Эквадор и Сальвадор к тому времени уже перешли на доллары, доказывает, что оно планировало покончить с механизмом валютного регулирования и девальвировать песо вопреки чаяниям народа.

Из-за повсеместного использования долларов и распространения деноминированных в них контрактов переход к золотому стандарту был бы затруднен, но с лихвой окупился бы в долгосрочной перспективе. Первым шагом стал бы указ о том, что все долларовые контракты следует оплачивать в песо, то есть «песоизация» экономики. Далее песо нужно было привязать к золоту на уровне, который не вызвал бы дефляцию, например, около 350 песо за унцию золота. Таким образом, стоимость песо снизилась бы приблизительно на 20 % по сравнению с дефляционным уровнем, преобладавшим в течение 2001 года. Со временем доходность аргентинских гособлигаций снизилась бы приблизительно до 3 % — при условии правильного управления экономикой и валютой. Учитывая слабые управленческие навыки тогдашнего аргентинского руководства, Аргентине больше бы подошла долларизация как более безопасный вариант.

Вместо этого аргентинское правительство выбрало «песоизацию» экономики и объявило о долгих банковских каникулах, по сути, обманув вкладчиков. По совету консультантов из МВФ и прочих организаций аргентинские власти отменили механизм валютного регулирования. Песо резко упал в цене, население подготовилось к гиперинфляции. Правительство недополучило налоги, а привлечь кредит оно уже не могло. Чтобы оплатить госрасходы, пришлось запустить печатный станок, ввести новые акцизные сборы и ограничения на торговлю, что только усилило рецессию. Вкладчики не могли забрать депозиты, финансовая система была парализована, и экономика — вернее, ее жалкие остатки — перешла на наличный расчет. Вряд ли можно было придумать худшее решение.

Аргентинское правительство в итоге отказалось выполнять долговые обязательства. Эксперты привыкли видеть в дефолте причину всех экономических неурядиц. Но отношения правительства с кредиторами не зависят — по крайней мере чисто теоретически — от экономики и экономической политики в целом. Правительство могло объявить дефолт и сохранить механизм валютного регулирования, или объявить дефолт и провести долларизацию. Оно могло объявить дефолт и радикально снизить налоги, особенно после того как перестало выплачивать проценты и получило солидный бюджетный профицит. Вместо этого аргентинское правительство решило утянуть за собой на дно всю экономику, что было абсолютно ненужным проявлением злобы.

Катастрофы хороши только одним: они расчищают место для смены курса экономической политики. Если Аргентина планирует иметь свою собственную независимую валюту, не привязывая ее к какой-нибудь мировой валюте, например, к доллару или евро, она может получить отличную валюту, привязав ее к золоту. Если аргентинское правительство совсем осталось бы без ресурсов, оно могло бы поступить так, как поступило молодое американское правительство в 1789 году: объявить золото основой всех денежных сделок и позволить частному сектору самому позаботиться о денежной системе, например, выпускать обеспеченные золотом банкноты без участия государства.