Голод 2 (СИ) - Синякова Елена "(Blue_Eyes_Witch)" - Страница 40

Я снова слышала это непонятное слово, сжимая зубы, и поражаясь тому, как легко и непринужденно об этом говорил Люк, словно мы обсуждали с ним погоду…или сорта фиалок.

- Вряд ли ты слышала о таких, как Генри. Он болен, и без лечения ему не справится. Не хочешь расспросить меня об этой странной болезни?

Я лишь упрямо покачала головой, не потому что мне было все-равно.

Я боялась.

Я не хотела услышать то, что могло раздавить мои чувства, не убив их совсем, но раня настолько, что собрать их по мелким осколкам будет уже просто невозможно.

- Генри сделает это сам, если захочет….

- Он сделает, - серьезно кивнул Люк, - Но я хочу, чтобы ты знала, чего можно ожидать от него и была готова к этому. Хотя ты уже знаешь это.

Мне казалось, что от холодной ярости этого жуткого мужчины в комнате просто опустилась температура настолько, что скоро иней покроет этот черный шелк, заморозив меня в обездвиженную куклу.

Его губы снова превратились в белую полоску, пока он молчал, глядя, кажется, на мой живот.

-…он не хотел делать этого, - мой голос дрожал, когда я прошептала то, в чем старалась убедить сама себя, но ужас той ночи не покидал меня ни на минуту.

- Не хотел. Но сделал. И сделает снова, если ты окажешься поблизости, - отрезал Люк холодно, - Это не зависит от него, девочка. Он просто не может удержаться. Ты – его добыча. Его наркотик. Он помешан на сексе. Это его необходимость такая же сильная и древняя, как желание дышать. Он может отказаться от еды, от питья, но он никогда не откажется от секса. Это в его крови, в его мозгах, в каждой клеточке тела.

- Это зависимость, девочка, и она очень тяжело поддается лечению. Ты можешь бросить курить, пить, начать вести здоровый образ жизни, забыть про наркотики, но ничего не поможет. От этой тяги невозможно избавиться, ее можно лишь приглушить… это всегда здесь, - остановившись напротив меня, Люк поставил два пальца на висок, словно в его руках был пистолет, готовый для выстрела, - Секс в тебе каждую секунду этой гребанной жизни. И он никуда не уйдет, сколько бы ты не пил таблеток, как бы не пытался успокоиться. Каждую секунду своей жизни ты готов! Каждую секунду жизни ты жаждешь только одного – получить свою дозу, найти это освобождение, чтобы раствориться в нем!....

Тело мужчины дрогнуло, заставляя меня вжиматься в мягкую обивку кровати за моей спиной, сжимая в руках подушку.

В эту секунду я была рада, что не могу видеть этих глаз, потому что безумие сквозило в каждом слове, в каждом движении Люка, заставляя меня холодеть от непередаваемого ужаса.

Неужели все это было правдой?!

- Откуда ты…., - на долю секунды мой голос пропал и дыхание перехватило, когда в голове крутились обрывки фраз и тот разговор по телефону, - ты…такой же, как Генри?

Люк застыл у кровати, тяжело дыша и, кажется, с трудом понимая, о чем я спросила.

Он казался безумным настолько, что воздух вокруг него сгущался и давил на меня, заставляя дрожать и сожалеть о том, что я подняла этот разговор снова.

- У каждого из нас свои демоны, и лучше бы тебе с ними никогда не встречаться, куколка….

Эти слова были сказаны не обычным спокойным голосом, убаюкивающим и мелодичным.

Впервые голос Люка дрожал и срывался.

Впервые мне было так же страшно, как тогда. С Генри….

- Ты боишься его?... – сделав пару медленных шагов вперед, Люк склонился над краем кровати, упираясь в нее ладонями и глядя на меня так, что я была готова бежать даже сквозь стену!

Он не был таким же высоким и мощным, как Генри.

Но аура жестокости и безумия пропитывала каждую частичку моего тела, забираясь в каждый угол этой темной комнаты, которая словно сжималась вокруг меня, ломая невидимые стены, за которые Люк не позволял себе заходить….до этого момента.

- Скажи, что боишься!

Когда сладкий голос, пропитанный тёмной негой становится рычанием обезумевшего демона, ты молишься, чтобы тебе хватило духу просто заговорить…и сделать то, что он просил.

Лишь бы остаться в живых.

Я не могла даже моргнуть, в ужасе глядя, как этот демон в обличии человека склоняется над кроватью все сильнее, нависая надо мной, в ожидании исполнения его приказа.

- …я боюсь….

Уткнувшись в подушку, я едва не закричала от ужаса, когда Люк рухнул на колени у кровати, и в его руках сверкнуло что-то….но он не пытался достать до меня, уткнувшись лбом в черный шелк, пока его плечи напряглись настолько, что ткань рубашки облепила их, словно была мокрая.

- Ещё. Скажи это ещё!!

- ..я боюсь…. – всхлипнула я, вжимаясь в подушку, словно она могла защитить меня от чудовища, которое возникло неожиданно, словно родясь из самой тьмы и забираясь под кожу Люка.

Его тело дрогнуло, а из горла вырвался стон, когда правая рука резко дернулась, но я боялась даже смотреть вниз и думать, что происходило за кроватью, с ужасом наблюдая, как мужчина скалился…как напрягались вены на его шее, пока он тяжело дышал, глубоко вдыхая в себя аромат черного шелка.

- Скажи еще!!!...

- Я боюсь! - неожиданно закричала я, не в силах совладать с собой и своей паникой, не в состоянии даже разрыдаться, когда мой крик смешался с криком Люка.

Его тело завибрировало и выгнулось, когда из-под кровати показалась окровавленная рука, которую он прижал к своему лицу, неожиданно слизнув собственную кровь.

От тошноты и ужаса увиденного, моя голова кружилась так сильно, что пришлось вцепиться руками в шелковые простыни, иначе мне казалось, что я улечу…вниз…в саму Преисподнюю. Где моя душа сгниет и сгинет, не в силах возродиться снова.

Судорожно всхлипывая, огромными глазами я смотрела, как Люк откинул голову на кровать, усевшись так, что подпирал своей спиной ее край.

Кровь багровыми потоками стекала с его ладони, впитываясь в черную ткань рубашки, пока он тяжело дышал.

- Прости, куколка, что тебе пришлось увидеть это.

Я бы прошептала, что он сумасшедший, но не могла выдавить из себя ни единого звука, боясь, что это все повториться.

- Я не хотел напугать тебя.

Люк зашевелился, приподнимаясь, чтобы достать из заднего кармана своих черных джинс белую салфетку, принявшись вытирать свою кровь, что продолжала струиться из глубоко пореза.

Когда Люк обернулся ко мне, замотав руку окровавленной тряпкой, я отпрянула от него, пытаясь вжаться в стену за спиной, но он не пытался прикоснуться ко мне и сейчас, грустно выдохнув:

- Такие люди – не монстры. У них просто особые предпочтения….и Генри не монстр. Ты не можешь ругать себя за то, что любишь клубничное мороженное, но ты можешь заставить себя не есть его. А он не может. И в этом его беда, девочка…он не ел свою клубнику с перцем слишком долго, не задумываясь над этим, пока не появилась ты. Он зря пытался сдержаться. Возможно все было бы иначе, если бы он пробовал тебя порциями, понемногу.

Впиваясь пальцами в шелковую ткань подушки, я старалась понять, о чем говорил Люк так проникновенно и грустно, словно пару секунд назад не пылал яростью на поступок Генри.

И я не знала в тот момент, кто их них был опаснее и страшнее в своих «гастрономических предпочтениях».

Я дергалась от любого движения Люка, все еще ожидая нападения и продолжения этой кровавой драмы, когда он устало потер щетинистую скулу, медленно и осторожно присев на край кровати, как можно дальше от меня.

- Именно поэтому я открыл все эти клубы. В нашем мире достаточно много людей с нестандартными желаниями. Большинство из них даже не представляют, почему именно они хотят не того, что принято в нашем обществе. Они стыдятся этого, пытаются скрыть, сдерживаться….но заканчивается все плачевно. В лучшем случае палата в психиатрической больнице, в худшем - смертная казнь.

Люк не посмотрел в мою сторону, даже когда я резко выдохнула, чувствуя, как приступ тошноты скрутил внутренности холодной безжалостной рукой, словно понимая, что в эту секунду даже простой поворот головы разбудит во мне истерику на грани потери сознания.