С архимагом во главе 2 (СИ) - Крынов Макс - Страница 47

— А что со старым друидом?

— Кончился, — мрачно сказал умник. — Старый друид перешел на второй ранг и покинул школу, наплевав на ситуацию, в которой школе необходима поддержка всех магов. Нильям, школа предлагает тебе вакантную должность мага. Со всеми знаниями и ресурсами, оставшимися от предыдущего хозяина садов.

— Вот дела… — даже растерялся я. — Но я пока даже не маг.

— Школа обеспечит тебя всеми ресурсами, необходимыми для возвышения на ранг мага.

В школу не хотелось. Почему-то ведь я не взял с собой артефакт связи — наоборот, оставил в руинах, в кармане Хопеса, да ещё и песком пацана засыпал. Еще тогда решил, что нужно свести к нулю контакты с родной обителью знаний.

— Артефакт у тебя хороший, — вкрадчиво сказал умник, кивнув на браслет. — Но у Пау Лимбоса были гораздо лучше. Он, как-никак, магом был. И он ушел с одной котомкой и посохом. С садов практически ничего не забрал. И это школа готова отдать новому друиду, кандидату в маги. Тебе станут доступны все секреты: все свитки, которые накопил маг, доступ к последней части библиотеки. Школе очень, очень нужны свежие фрукты и овощи — ты сможешь давить на руководство с позиции силы, диктуя условия, на которых пойдешь под их крыло… в определенных пределах диктуя, разумеется. И они вынуждены будут пойти навстречу. Ты ведь понимаешь?

Я понимаю, что меня вербуют и соблазняют, но от этого искус не становился меньше. Умник был прав. И кинуть школу после обретения второго ранга — вполне в духе Лимбоса. Конечно, я могу встретить Апелиуса… но могу и не встретить, верно?

Нужно ли мне возвращаться? Нет. Но стать магом в довольно короткие сроки, обрести все секреты наставника, и возможно, повторить его путь, добравшись до второго ранга мага… Черт возьми — это слишком хорошо, слишком привлекательно, чтобы не попробовать. Я умею различать ложь, по крайней мере, ложь трехранговых адептов двадцати шести лет. Ни умник, ни хлыщ не лгали — в последнем я уверен абсолютно: думаю, он десять к десяти без ошибок не сложит. А значит, скорее всего происходящее — не интрига Апелиуса. Я бы на месте деда заставил троицу принести ко мне какую-нибудь особо мощную бомбу, и подорвал всех четверых. Или поставил условием для взрыва приближение к адепту, владеющему бао воздуха и природы.

Я чересчур глубоко ушел в мысли и очнулся, когда загрохотал гром, и одновременно с этим с неба в землю в трех шагах от хлыща попала молния. Причем попала в траву, оставив обгорелое пятно.

— Видели, как бахнуло? — весело спросил идиота кусок. Умник отвернулся и застонал.

— Ты чего вообще творишь, пень с глазами? — спросил я, глядя на сотворенное.

— Да я молнию недавно приобрел, ну решил попробовать короче…

Поступок, как и дымящаяся проплешина, изрядно взбесили. После безжизненного Ильмсхура мне, конечно, не хотелось обнимать березы и целовать траву, но черт побери, это мой сад! Я его растил не для того, чтобы всякий придурок, которому захочется, здесь хозяйничал!

— Ты охренел, убогий? Это мое место. Моя трава!

Улыбка скользнула по лицу умника. Причем не снисходительная, из-за моего пристрастия к траве, а злорадная какая-то. Видимо, действительно допек его хлыщ за время пути.

— Да я просто заклинание попробовать. Ну почернела, и чо?

"Просто заклинание попробовать". "Просто фабрику поставить". "Просто в реку отходы сливать". Кулак чесался, но мужичок смотрел бычьим, непонимающим взглядом, и я понял, что если даже дам в морду, адепт не поймет, за что.

— Не магичь здесь.

— Ладно, без проблем. Так бы сразу и сказал, откуда я знаю, что она твоя?..

— Все, я собирать рюкзак, — махнул я рукой на дурака и покинул троицу.

Собирался я неспешно: сперва закинул в рюкзак полтора десятка камней из оставшихся тридцати, взял нужные артефакты и артефакты напрочь ненужные, но камни из которых не смогу достать целыми — слишком уж грубо соединены они с материалом артефакта. Такое только на продажу. Остальное имущество, которое не заржавеет и не размокнет, я положил в заготовленную яму, которую накрыл травой и с помощью камня с бао роста за десять минут замаскировал все следы ямы: пырей над ямой теперь ничем не отличался от окружающего ковра травы. Даже в энергетическом зрении артефакты не фонили: окружающий лес, трава и корни выделялись сильнее: я влил в них столько бао, что хватит как минимум на несколько дней усиленного роста.

Хотя, если у меня будет школьный сад, мне этот если и понадобится, то в качестве источника бао воздуха.

Я посмотрел на камень с бао роста, но поколебавшись, положил его в карман. Я не успел наполнить его по максимуму, но думаю, стоит забрать с собой — заполню в школьных садах, а потом притащу сюда и подключу к здешнему саду. Пусть разрастается на природном артефакте.

— Ну чо там, долго еще? — заорал хлыщ. Я дернул щекой — мужичок напрягал уже с первых минут общения, и думаю, на протяжении всего пути он молчать не будет.

Интересно, а как отреагируют товарищи хлыща на предложение устроить ему героическую смерть от каких-нибудь скорпионов?

Когда я вышел с набитым рюкзаком из-за барьера, приближался вечер. Но мне было безразлично, когда мы придем: мне не хотелось в школу ни в сумерках, ни в полночь, поэтому я позволил себе задержаться еще на полчаса.

— Чего ты делаешь? — спросил меня хлыщ, когда я артефактом для нарезки костей принялся пилить хитин скорпов на крупные куски и отрывать с помощью своих шести единиц силы.

— Хватайте чешую скорпиона и жала с ядом — с ними осторожнее, — скомандовал я им. — Можете в халат складывать, можете иначе как-нибудь тащить. Мне побоку.

— Цена вопроса? — уточнил умник, оправдывая характеристику.

— Пять стартов за поход, — сказал я, прикинув, сколько выручу за пластины, которые понесет троица. Сам бы я купил пластины хотя бы на доспех: это тяжёлая кость, которую огромных размеров не найдешь. Это огромное, монолитное пространство для артефактных печатей и стоить должно не меньше черныша. Да и не писали о скорпах в бестиарии. Возможно, удастся выдать хитин за эксклюзив и сбыть сразу все пластины.

— А если я не хочу за пять стартов нести? — спросил хлыщ, но я по глазам видел, что тот и за три монеты понес бы.

— Значит, бесплатно понесешь, — пожал я плечами. Адепт подумал, стоит ли ему лезть в бутылку, но не стал. Вот и славно.

На неофита я не слишком рассчитывал, но тот сумел удивить: попросил проделать дырочки по углу пластин, продел в них тонкую верёвку и собрался тащить пластины волоком. Причем нагрузил себе ровно как адепты в свои охапки.

До барьера не бежали — тащились: с охапкой хитиновых пластин не слишком уж и побегаешь. За время пути я успел расспросить неофита про его дар — оказалось, пацан настраивается на человека сквозь глубокую медитацию, и сам не понимает, как у него получается. Я попросил показать, как это работает, но выяснилось, что для работы дара нужен перерыв: неофиту сложно настраиваться на две цели без перерыва в неделю.

Ещё я успел поговорить с умником, получив от разговора некое удовольствие, и пожалеть, что не было бури, и я не могу уйти цепочкой телепортаций от хлыща, который влезал в любой диалог максимально не вовремя и глупо. И всё это под самодовольным и глупым взглядом. Честное слово, под конец пути я даже начал жалеть убогого. Смещенный, явно не раз ломанный нос и кривые уши показывали, что окружающие пытались вбить пацану правила поведения, но раз у них не получилось, то и у меня вряд ли выйдет.

На подходах к барьеру я присвистнул. Огромная куча тел, следы от боевых заклятий и покрасневший от крови песок, который до сих пор не смог промыть дождь, намекали, что битва была жесточайшей.

Думаю, к лучшему, что меня здесь не было на момент атаки — если от заклятий адептов можно как-то уворачиваться, и сражаться с двумя десятками на равных, то от шальных заклинаний магов вряд ли можно так просто уйти: здесь вовсе по площади били…

Прохождение барьера достойно небольшого пересказа. По обе стороны защиты дежурили третьеранговые адепты, с ног до головы одетые в артефактную экипировку. Мои сопровождающие обменялись паролями с дежурным, затем адепт предложил каждому из нас положить ладонь на светящийся белым светом артефакт и сказать, что он не желает вреда школе Утренней звезды, а так же ученикам и учителям школы. Мои сопровождающие прошли проверку, а я предупредил, что если скажу так, артефакт определит слова как ложь. Адепт почему-то напрягся, а когда артефакт засветился красным после моих слов, дежурный передал что-то жестами напарнику через пелену барьера. Тот кивнул, вытащил из-за пазухи амулет и заговорил в него: барьер приглушал звуки, и я не слышал, о чем разговор.