С архимагом во главе 2 (СИ) - Крынов Макс - Страница 23

— Слушаю, господин маг!

— Пробегись со своими ребятами по домам, подвалам. Нужна ещё еда. Муку доставьте в пекарни, пусть повара лепёшек напекут или хлеба. Мясо прокоптите, чтобы не портилось. Всё готовое: соленья, хлеб, лепешки, кастрюли с кашей и другое тащите сюда. Не будет еды — люди начнут умирать. Понял?

— Как не понять, господин маг! — проглотил опасную гордость сотник. — Всё понял! Разрешите бежать, выполнять?

— Беги, выполняй, — важно кивнул сопляк.

У Кларка выдались нелегкие деньки. После того, как выяснилось, что тем самым чудовищем был Скоробогатов, глава городской стражи, весь город всколыхнулся. За одну ночь обезумевшие от ярости и страха горожане сожгли больше семи усадьб высокопоставленных лиц и перебили три дюжины семей.

Стражники в ту судную ночь разделились на два лагеря: одни пошли вместе с горожанами — в конце концов стража видела, какими могли быть такие чудовища, другие — заперлись в своих домах. Останавливать многотысячную толпу и прикрывать своими телами городских бонз дураков не было.

А потом за уничтоженные семьи пришлось платить всему городу. Король мог послать своих вассалов навести в городе порядок, но предпочел отдать город под ставку командования двух магических армий. Лучше бы судил и вешал, честное слово…

Кларк пробежал пару кварталов в сторону казарм стражи, а потом перешёл на быстрый шаг.

В городе уже почти не осталось еды. Горожане быстро поняли, чем смердит ветер перемен, и попрятали всё съестное, но это мало чем помогало: засевшие в городской ратуше маги не говорили "а, значит, еды совсем-совсем нет? Ну ладно, что поделаешь". За каждый невыполненный стражей приказ умирали люди: маги могли выйти в город и сжечь ближайший дом, или устроить жертвоприношение на центральной площади. Кто мог — сбежал из города прежде, чем практики принялись отлавливать и убивать всех, кто пытался покинуть Лурскон. Иные люди смогли затаиться в подвалах заброшенных и сгоревших при бунте домов. Но могли уберечься не все. В основном умирали женщины, дети и старики, непричастные к недавним беспорядкам.

Сотник прошел мимо переулка, из которого неслись девчачьи визги, рыдания и довольный многоголосый хохот. Маги резвились в тридцати метрах от здания стражи, но образумить подонков никто не спешил.

Кларк стиснул зубы, но заставил себя пройти мимо. Рано, рано…

С каждым трупом внутри сотника росло незнакомое прежде чувство, мрачное и настолько неправильное, что назвать его обычной ненавистью было бы неправильно. Кларк хотел уничтожить всех эгоистичных нелюдей… но пока — рано. Ещё не все семьи спрятаны по тайным укрытиям. Ещё неделя продуктовых сборов, во время которых солдаты будут растолковывать горожанам, где находятся эти убежища, а при необходимости — и провожать, и можно будет умирать. Ничем, кроме смерти, самоубийственная атака магов стражами не окончится, и от города в таком случае ничего не останется. Но и смысла задерживаться в обескровленном Лурсконе у магов не будет. Сотник постарается обеспечить магам судную ночь, чтобы стрелы били с каждой крыши, а под ногами горела мостовая. Подготовлены отравленные припасы, в подвалы ратуши вместе с бочками вина доставлено масло для факелов.

Огня будет много.

Служба безопасности школы оказалась еще хуже, чем думал архимаг. Руководство не понимало, что происходит в Утренней звезде: здесь никогда ничего подобного не происходило. Никто не заметил странных действий неофитов и адептов, не обратил внимания на парочку снятых складов в подвале. Можно было списать ужасную невнимательность на начало войны, но архимаг знал — шпионов, действующих на территории государства, общества, школы или иной структуры, нужно искать и ловить всегда. Один человек, будь он магом, адептом, неофитом или даже слугой, может заруинить всю структуру, если подойдет к этому достаточно умело. А архимаг с аналитическим заклинанием — существо более, чем умелое.

Школа за несколько суток превратилась в паутину. Заклинание вычленяло правду из слухов, а три артефакта с функцией удаленного наблюдения круглосуточно мониторили комнаты важных теневых заправил, записывая все разговоры.

Маги ценили силу, но лишь силу ударов, силу ранга и положения. Никто не ценил силу слухов, силу болевых точек, силу правды и лжи. Ложь вообще выходила образцовой, виртуозной, практики не успеют, либо побоятся ее проверить — как, например, Адар в случае с придуманной сестрой адепта-химеролога: всего-то и стоило своевременно соврать, и вот неофит пляшет под командами адепта. Впрочем, ложь достоверной и очень опасной делала капелька правды — именно Адар поспособствовал уничтожению каравана.

По школе ходили патрули унылых адептов — видимо, традиция, оставшаяся от кого-то умного. Больше Утреннюю звезду изнутри ничто не защищало. Сам Апелиус на месте руководства внедрял бы добровольных стукачей в каждую мало-мальски значимую группу, вознаграждая за слухи и сплетни знаниями из закрытых отделов, но маги не посчитали нужным сделать это, либо не сочли адептов с неофитами достойными опаски группами. И Апелиус намеревался показать зажравшимся, обленившимся практикам, насколько такое отношение самоубийственно.

Архимаг выяснил примерное расписание патрулей и лекций и без проблем перемещал по территории школы такие вещи, которые обязательно вызвали бы вопросы, будучи замеченными. К чему в одной из подвальных комнат, единственным достоинством которой был лишь размер, собирать десятки коробок с реактивами, материалами для крафта и прочими довольно дорогими и ценными вещами? К чему в той комнате собираться толпе специалистов, к чему приносить туда всевозможные верстаки для обработки артефактов, причем зачастую такие, о которых сам Тифон Мясник не слышал? Зачем в смежном к этой комнате помещении три следящих шара и огромная, на все помещение, печать, замкнутая на десять накопителей и два камня души?

На печать Апелиус убил целых девять часов, вычерчивая из порошка руны. Задача у печати была одна — ударить как можно сильнее. Плохонький аналог Казни, проходящей через всевозможные защиты. И центр, ключ печати, то, к чему сводятся эти дикие энергии — колечко на руке архимага.

В верности своих подчиненных император не сомневался — не было той верности. И расчетов на нее не было. Просто друг о друге такие посыльные не были осведомлены, специалисты были придавлены компроматом, деньгами, угрозами, связями. Впервые с момента попадания в мир заклинание работало на максимуме: стоило Апелиусу задать вопрос, и он сразу получал ответ. Схемы агрегатов, напитывающих заготовки нейтральной бао, или позволяющих изменить состав кости внутри, изменяя ее хоть под полость, куда можно залить все, что угодно, либо под проводящий бао материал в форме руны. Но основная цель заклинания заключалась в быстром достижении господства в любом мало-мальски магическом мире. Заклинание за секунды прогоняло тысячи вариантов заклятий, ритуалов, печатей, комбинируя и даже находя такие руны, о которых не знал никто в школе, и возможно, в мире.

Десятки свежесозданных ритуалов продавались к тем, кто в них нуждался. Слухи, накопленные во время жизни в голове Нильяма, на которые пацан даже не обращал внимания, сейчас оказались задействованы. Люди покупали необходимые знания, Апелиус же на добытые монеты закупался тем, что принесет еще больше денег, власти и влияния.

Но самым приятным достижением архимаг считал возможность отдохнуть без ущерба работе. Душа, чертову кучу времени запертая в теле убежденного девственника, требовала оторваться на всю катушку, если это не помешает работе. Разумеется, отдых делу не мешал — Апелиус мог несколько часов в день уделить своим желаниям, пока заклинание отслеживает ключевые точки интриг.

Первым делом архимаг принес на курс неофитов традицию попоек на выживание, оформив ее в рамки игры. Точнее, алкогольный выживач пока еще не стал традицией, но глядя на энтузиазм, с которым неофиты кидают деревянный шарик, пытаясь попасть по рюмкам, архимаг готов был поставить все свои посохи из прошлого мира на то, что нововведение станет традицией. Сам император не пил, но это не мешало ему смотреть за развлечением и брать на "слабо" других.