Дочь врага (СИ) - Аверина Екатерина "Кара" - Страница 11

«Надо проверить и сменить!» — отметил мозг. Нечего делать этой особе рядом с моим ребенком.

— Тише, — присаживаюсь на корточки, касаюсь пальцами ее волос. Крис не реагирует, и я просто сгребаю ее в охапку, поднимаю с пола, подхватываю на руки и на кухне сажаю к себе на колени. — Маленькая моя, — знала бы она, как хочется прикоснуться к ней губами, собрать эти огромные слезы, напомнить, что я люблю ее. Не переставал ни единого дня. — Крис, детка, успокойся, — прошу в собственном бессилии.

Раньше у меня был целый арсенал способов, как успокоить женщину. Сейчас полное ощущение, что я все забыл. Ее запах совсем не изменился, ее голос, ощущение тепла, которое вызывает ее присутствие. Сердце все так же бешено бьется рядом с ней. Между нами чертова пропасть в три года! Поверит ли моя девочка, что я изменился? И действительно ли я так изменился?

— Все, все, — невесомо касаюсь губами ее виска. Не сдержался и от этого словил легкий приступ эйфории.  — Я рядом, слышишь? Я помогу, Крис, — моя женщина, а она моя и это не обсуждается, подняла свои красивые карие глаза и растерянно моргнула влажными ресницами. — Привет, — стараюсь улыбнуться. До нее будто только дошло, у кого на груди она ревела.

— Ты? — зрачки заполняют радужку и любимые глаза становятся почти черными.

— Я, — приближаюсь к ее лицу залипая на искусанных алых губах.

В груди горит, воздуха не хватает, в голове хаос, раненая душа бьётся в агонии, я чувствую себя птичкой, загнанной в клетку и поставленной на угли. Пытаюсь успокоиться, взять себя в руки, но не выходит. Ноги немеют, силы покидают, колени подгибаются, и я спускаюсь вниз по стене. Слезы льются из глаз беспрерывным потоком, рыдания прорываются наружу, сердце рвет на куски.

Огненное пламя сжигает дотла все светлое, что было в прошлом, все хорошее, что оставалось сейчас. У меня больше нет папы. У меня больше нет поддержки. Мой единственный родитель стал злейшим врагом. Отец чудовище, уничтожающее все, к чему притронется. Теперь он в открытую взялся за меня. От него не уйти, от него не убежать, он везде достанет и заставит сделать так, как решил и этого не отменить. Киреев выдаст меня замуж за такого же опасного и жестокого человека, коим является сам.

Петр Михайлович Чернышов ничем ему не уступает, а сынок так вообще, превзойдет обоих этих мужчин. У Петра-младшего помимо избалованности и вседозволенности, привитых с детства, ещё имеется ряд психических расстройств. И мне сказали четко, что за отца отдают меня, а если я не рожу ему сыновей, то младшему Чернышову достанется моя дочь, как только той исполнится восемнадцать и уж он на ней оторвется. А я не смогу больше родить! Не смогу! Как же мне плохо! Просто невыносимо… Я не могу выбраться из этого всего…

Лёгкие касания, искренняя поддержка, сочувствие и сопереживание. Страх за меня. Чужие эмоции врываются в сердце, круша оборону, даря надежду и любовь. Я их впускаю. Впитываю, как губка воду, насыщаюсь, наполняюсь ими. Поддержка. Она нужна мне, как воздух, как вода в пустыне, как солнце поутру. Меня убаюкивают с такой нежностью, что дыхание замирает. У меня забирают всю мою боль. Становится легче.

Осознание, что я сижу на коленях у мужчины приходит не сразу, так глубоко ушла в свое горе. Под его тихий шепот, при помощи его ласковых касаний я выныриваю из глубины. Он вытягивает меня на свет. Родное тепло, когда-то такое привычное, а теперь запретное. Забытый, но такой любимый аромат. Рельефное тело, где я знаю каждый изгиб, как же я по нему скучала все это время. Меня снова кроет. Мучительно сладкие эмоции текут по венам, лёгкое головокружение и томная нега расплываются по телу.

— Все, все, — тихий шепот, лёгкое касание губами виска. Я хочу раствориться в нем, хочу забыть обо всем на свете.  — Я рядом, слышишь? Я помогу, Крис, — Тим… Родной мой, ты не сможешь помочь… Мой отец тебя уничтожит… и нашу дочку… и меня.  Поднимаю на него заплаканные глаза, как же хочется сдаться и все рассказать. — Привет, - несмело улыбается. Щемит в груди.

— Ты? — смотрю на любимого мужчину, млею. Но осознание опасности яркими всполохами проскакивают в мозгах. Мы не одни. Няня дома. Она может обо всем доложить отцу.

— Я, — приближается ко мне, зависает на моих губах, тянется за поцелуем. Я так хочу снова ощутить вкус его губ...

-Тим, нет! - спохватываюсь. - Нет! - отталкиваюсь. - Нет! - меня накрывает паникой. Если нас увидят вместе, то произойдет катастрофа. Сердце рвется на части, я от горя уже не ведаю, что творю.

-Крис, детка, успокойся, - просит, чуть сильнее прижимает меня к себе. Зарываюсь у него на груди. Закрываю глаза. Держусь за него, как утопающий за соломинку. Позволяю себе минуту слабости. Вдыхаю запах любимого мужчины, по телу тут же проносится тепло, кожа горит в месте нашего соприкосновения, сердце начинает стучать невыносимо быстро. Делаю ещё один вдох и в очередной раз переступаю через себя.

-Тимур, отпусти меня! - требовательно, но тихо произношу. Он отпускает. Я вскакиваю с его колен, как с раскаленного железа.

-Тебе нужно немедленно уйти, - заявлю, а у самой внутри всё дрожит. Тим не должен ни о чем узнать. Он же не сможет остаться в стороне и вмешается. Тогда точно отец уничтожит его. Я не могу допустить этого!

Ее глаза блестят от слез. Губы припухли, нежная, светлая кожа порозовела. Красивая… Меня кроет от желания немедленно вернуть ее себе. Присвоить, пометить, показать всем вокруг, что эта женщина моя. Она всегда была моей! Только это все лирика, а по факту надо решать ее проблемы и доказать, что я достоин стать частью этой семьи. Не «выходным папой», не случайным любовником — мужем и отцом.

— Детка, — я всегда ее так называл. — избавиться от меня не выйдет, прости. С завтрашнего утра я охраняю твою дочь, — она вздрагивает от этих слов, а мне хотелось сказать другое, что я все понял. — Чадов станет твоей тенью, а малышку поручили мне.

— Я поговорю с крестным, он найдет другого, — заявляет севшим голосом, от которого мое сердце подпрыгивает к горлу и резко гонит всю кровь вниз. — Тебе нельзя…

— Крис, давай я буду решать, что мне можно, а что нельзя! — срываюсь. — Я не тот пацан, что был три года назад. Поверь, ты удивишься, как могут меняться люди, — ее взгляд скользит по мне, словно изучая заново. Да, детка, тебе понравится все, что скрыто под этой футболкой, но сначала я разгребу то, во что твоя задница успела вляпаться.

Позволяю ей себя рассмотреть, молчу, просто, чтобы расслабилась и поняла, что я не враг. Взгляд любимой женщины замирает на руках, точнее на одной из них. На той, где на безымянном пальце красуется ободок обручального кольца. Жмурюсь, ругая себя за прокол.

— Ты женат? — удивление с нотками ревности и облегчения. Сейчас зацепится.

— Да, — не вижу смысла скрывать. — Только это ничего не меняет, — пресекаю малейшую попытку надавить на это. Не помогает.

— А дети? — интересуется упавшим голосом. Сердце решило, что в груди ему тесно и пошло хаотично носиться от башки к пяткам и обратно.

— Нет, — вновь односложный ответ. Оправдываться глупо. Уверен, у нее тоже кто-то был за время моего отсутствия. — В моем браке нет высоких чувств. Это был скорее отчаянный шаг в попытке забыть тебя, — противореча сам себе, все же объясняю.

«Супер, Тим! Не оправдываешься ты?! Слабак!» — даю себе мысленный подзатыльник. Мои чувства плывут рядом с ней, я плавлюсь, как жвачка на раскаленном асфальте.

— Получилось? — Кристина присаживается на табурет и нервно выламывает пальцы. Подхожу, присаживаюсь на корточки, накрываю их ладонью, тяну на себя и касаюсь губами.

— Я обязательно тебе об этом расскажу, когда придет время, — девушка следит за каждым моим движением, на руках дыбом встают мелкие волоски от моих прикосновений. Соскучилась. Это ощущение теплом разворачивается прямо в животе.