Сказъ про царевича Симеона, Бабу Ягу и тайные службы (СИ) - "Kancstc" - Страница 29

Тут Семён усмехнулся, вспомнив только что устроенную шалость:

– Не знаю, что из этого получится, но я подкинул этому деятелю идею, что летать на собственном истребителе круче любой крутой тачки.

Юсуфов рассмеялся:

– Да вы прям демон-искуситель! Действительно интересно, что из вашей идеи получится! Но давайте вернёмся к текущей работе. Хвост был, но это был не водитель нашего фигуранта. Некто поджидал его на точке высадки из машины, привёл сюда, но в кафе не заходил. К сожалению, это не значит, что за ним не наблюдали в кафе. Увы, но съёмку мы здесь не вели, так что постарайтесь хорошо запомнить всех кто входил в кафе после фигуранта. Может где пригодится.

Семён резко погрустнел. Вот что-что, а обращать внимание ещё и на ЭТО ему в голову не приходило. Начальник, который ещё по совместительству дядька, понял эти страдания и подбодрил:

– Ничего, Семён Петрович, научитесь ещё, не такая уж сложная эта наука.

– У меня ещё и своя наука... – буркнул Семён. – Диплом за меня никто писать не будет.

– Я вам искренне сочувствую, но, такова ваша судьба. Вы цесаревич, вы маг. Вам придётся править и сейчас вы делаете первые шаги к этому. А науки... Я ведь тоже математик, с физическим уклоном, так сказать. Изучал высшую математику в Петербургском университете, а здесь, в Москве, специализировался в квантовой теории. Но, моё положение и близость к императорскому дому сделали своё дело. Были вопросы, решение которых император и цесаревич не могли доверить никому другому и мне пришлось заниматься науками, как это здесь говорят, в свободное от основной работы время. Тем не менее, должен сказать, что те знания, которые я получил обучаясь точным наукам, оказались чрезвычайно полезны, в самых неожиданных областях и в самые неожиданные моменты моей жизни.

– Ну а диплом-то всё-таки как?

– Не волнуйтесь, поможем. А сейчас, давайте всё-таки зайдём в нашу канцелярию и там обсудим результаты встречи. А то здесь мне как-то неспокойно.

***

Семья Мамедовых собралась за ужином в полном составе, что в последнее время, после того, как Ахмет переехал из семейного коттеджа на собственную квартиру, случалось не так уж и часто. Ужин, как обычно, сопровождался ненавязчивым трёпом ниочём, но вот, глава семейства отложил нож с вилкой и обратился к сыну:

– Ахмет, а правду говорят, что тебя завербовали в ФСБ?

Ахмет поморщился, демонстративно посмотрел в сторону стоящей чуть в стороне прислуги, но ответил с той же демонстративной небрежностью:

– Это кто кого завербовал ещё...

Рахмон жест сына понял и продолжать тему не стал, хотя и не придал явному беспокойству младшего слишком уж большого значения. Но когда все уже выбирались из-за стола, столь же демонстративно, но с явной насмешкой, посмотрел на застывших как статуи горничных и позвал сына в свой кабинет. К его удивлению, Ахмет позвал с собой мать и сестру. Вообще-то, женщинам при мужских разговорах присутствовать не полагается, но если сын считает, что это надо, значит надо. Рахмон видел в сыне достойного наследника, потому уважал его мнение. Когда дверь кабинета закрылась, Ахмет неожиданно спросил:

– Мама, ты ведь ведьма, да? Тебя бабушка учила чему-то?

Рахмон на секунду потерял дар речи, а вот его жена разом приосанилась и вопросительно посмотрела на сына. Тот в ответ попросил:

– Можешь сделать так, чтобы нас не могли услышать? Не электроника всякая, а... ты понимаешь...

На это Дина[1] молча встала, взяла с рабочего стола мужа конторский нож и, порезав указательный палец пошла вдоль стен кабинета против часовой стрелки. На каждой стене она рисовала кровью какой-то знак. Закончив, она так же молча села на место. Шестнадцатилетняя Зейнаб смотрела на это действо с явным любопытством, но без удивления.

– Сын! Ты... – начал было Рахмон и заткнулся под взглядом жены. Никогда он не видел во взгляде женщины... да что там женщины, кого бы то ни было, такой силы и власти. А Дина, тем временем, перевела взгляд на Ахмета. Тот поёжился, но ответил твёрдо:

– На нас с пацанами напала гуль. Настоящая.

– Гуль? – насмешливо уточнила Дина.

– Ну... не совсем напала. Не успела. Её... один мужик... – неожиданно для себя сбивчиво принялся излагать Ахмет. Мать его перебила:

– Изгнал?

– Да...

– Ты успокойся и расскажи подробно, с самого начала.

Спокойный и серьёзный тон матери словно тёплым ласковым ветром выдул из души юноши всё беспокойство и он принялся подробно и последовательно излагать историю своего знакомства с нечистью и ФСБшными колдунами.

– Что за дичь! – выдохнул Рахмон, когда его сын закончил рассказ.

– Это не дичь, это очень серьёзно, – возразила ему жена. Над её раскрытой ладонью парил и медленно вращался тот самый конторский нож, взятый ею со стола мужа. Также медленно он поплыл в сторону письменного стола, где и опустился в стакан, к прочей канцелярской мелочёвке.

– Ты же вроде мусульманка, – проворчал глава семьи.

– Нет бога кроме Бога[2] и ничто в мире не происходит без воли Его, – спокойно и несколько рассеянно проговорила Дина. – Бог дал мне силы, могу ли я отвергнуть дар Его?

Повисло продолжительное молчание. Наконец Рахмон что-то для себя решил:

– Ты не думал, что эту гуль вам могли сами ФСБшники подослать?

– Отец! Я, вроде, у тебя не совсем дурак. Но я так думаю: если это они, это пол беды.

– Может и так... – ответил ему отец и снова задумался. Ахмет воспользовался этой паузой:

– Да, папа, ты своему Димону про это дело не говори, ладно?

Отец смерил его тяжёлым взглядом и вдруг, неожиданно предложил:

– А ты своего ФСБшника про него спроси.

– Хорошо... Если только его к нам само ФСБ не подослало.

– Вот и поймём по ответу.

– Да, ещё, – Ахмет сделал вид, что только что вспомнил кое-что важное: – Помнишь, ты рассказывала, что в вашем клубе вам сказали искать какого-то чёрта? Что-то там с аурой не так?

Мать ему на это только молча кивнула.

– Так вот, этот... Семён сказал, что это очень серьёзно. Чтобы вы от этого дела держались подальше, а если вдруг встретите этого чёрта, срочно звонить Семёну и прятаться где-нибудь, где нас не найдут. Ещё он сказал, что сам этот чёрт не такой уж и страшный, но вот вокруг него начнётся бойня.

Рахмон погладил свою ухоженную короткую бороду и задумчиво произнёс:

– Значит бойня начнётся в любом случае... к этому надо подготовиться. А ты не думал перекупить этого Семёна?

Но вместо Ахмета ответила ему жена:

– Чем ты его купишь? Чем можно купить человека, который может взять всё, что ему надо просто протянув руку?

– Что-то он не выглядит таким крутым... – проворчал Ахмет.

– Пойми, сын, – ответила Дина, – эти люди живут по другим законам. Это долго объяснять. Просто поверь.

– И что? Таких как ты совсем ничем не купишь? – уточнил Рахмон.

Дина лукаво взглянула на него и заметила:

– Радуйся, в тебе нашлось что-то, чем ты меня купил. И это не деньги. И никто, никогда меня не перекупит.

Сказав это, она внимательно посмотрела на дочь и задумчиво произнесла:

– Кстати, насчёт перекупить его... может что-то у нас и найдётся... Ахмет! Пригласи его как-нибудь к нам.

На это Рахмон задумчиво возразил:

– Погоди, дорогая, это надо хорошо обдумать. Ахмет! Давай завтра посидим с тобой, обмозгуем.

– Не, пап, лучше обсуди это с мамой. Она больше знает о колдунах.

– Хорошо. Но и с тобой тоже. А то, кто знает, вдруг и твоей жене Аллах даст необычные силы?

Тут Зейнаб набычилась:

– А со мной никто ничего обсудить не хочет?

– А ты будешь делать то, что скажут старшие, – спокойно заткнула её мать.

***

Средней руки частное детективное агентство пряталось в переулках между Никитской и Воздвиженкой, в одном из многочисленных обшарпанных старых домов. Вход в него хоть и был обозначен вывеской, но открывался в небольшой внутренний дворик, попасть куда можно только через низенькую, вросшую в тротуар подворотню. Летом в этом тенистом дворике обильно разрастались сирень с жасмином, а сейчас, во время традиционной новогодней оттепели, дворик выглядел сиротливым и неухоженным. И даже остатки серебристого "дождя" да несколько пластиковых шаров на растущей в углу ёлке выглядели как-то сиротливо и ободрано.