Наивность (СИ) - "Vi_Stormborn" - Страница 26

Разбирает документы, готовит договоры, назначает встречи, пишет письма. Кстати, о письмах. Послание от Молли девушка так и не открывает, оставляет в ящике стола, потому что не хочет читать о том, какая она глупая. В сердцах миссис Уизли могла так сказать, Гермиона уверена.

Она же должна была выйти за Рона и стать частью их семьи.

Письма Джинни она вскрывает и, даже не начав читать, уже видит торопливый и кривоватый почерк подруги. Гермиона знает, когда она так пишет. Когда встревожена и, возможно, зла. Она пробегается глазами по тексту, но в суть не вчитывается.

Вместо этого пишет в ответ, что на неделе увидеться не получится, и она ждет ее в резиденции Снейп в субботу утром. За бесконечной рутиной этот день приходит незаметно, и Гермиона тянет ручку двери, дергая ее на себя.

— Джинни, — старается улыбнуться она.

Подруга стоит на пороге, поджимая губы, и смотрит в глаза девушки. Гермиона даже не знает, что сказать, а сказать надо. Много чего нужно рассказать. Гермиона старалась подготовиться к этому разговору, но у нее не вышло. Лучше сразу и по факту.

Джинни чуть всхлипывает, наблюдая за подругой, которую не видела больше недели, и делает два широких шага вперед, обнимая ее так крепко, что кажется, будто еще секунда, и у нее треснут ребра.

— Да чтоб тебя, Гермиона, — бубнит она ей в волосы, сильнее прижимая к себе.

Гермиона обнимает подругу, закрывая глаза, и утыкается носом ей в волосы. Как же сильно ей ее не хватало. Они стоят так около минуты, может, даже больше. Джинни все гладит ее по спине, словно успокаивая, хотя пытается взять себя в руки сама.

— Я готова слушать столько, сколько потребуется, — выпускает ее наконец Джинни из объятий. — И расскажу сама все, что ты хочешь узнать.

Гермиона берет подругу за руку и ведет на любимую кухню, потому что попросила Моди посидеть с Дейзи в ее детской. Девушка пока не готова рассказать Джинни о девочке. Надо ее хоть немного подготовить.

Она ставит чайник, кладет пирожные в тарелке на стол и достает из буфета две чашки. По лицу Джинни понятно, что она выпила бы во всей этой ситуации что-то покрепче, но Северус не выносит алкоголя и не держит его в доме, поэтому Гермиона даже не предлагает.

Они садятся друг напротив друга, и Джинни во все глаза смотрит на подругу. Гермиона молча поднимает руку, показывая обручальное кольцо с большим камнем, и кривовато улыбается. Джинни в изумлении открывает рот.

— Я долго думала, сама знаешь, — начинает Гермиона, — и приняла решение в тот день, когда все тебе рассказала…

Гермиона рассказывает неторопливо, упускает большую часть подробностей. В ее рассказе Северус не такой холодный, каким является на самом деле. И вся ее жизнь в этом рассказе ярче, чем есть в действительности. Она не хочет, чтобы Джинни волновалась.

И не хочет, чтобы другие затем поняли, что статья на первой полосе и реальная жизнь — вещи абсолютно разные.

Джинни какое-то время молчит, обдумывая вопросы. Их много. Гермиона многое не рассказывает. Но перед этим она все же упоминает, что от новости про столь скорую свадьбу на ушах все ее семейство. Больше всего убивается Молли, но это неудивительно.

Она — женщина неглупая, знает прекрасно, что теперь Рональд с таким отношением к жизни и такой репутацией нескоро найдет себе спутницу жизни. Джордж во всей этой ситуации просит оставить Гермиону в покое, потому что она ничем им не обязана.

Гермиону приятно удивляет, что Джордж так мыслит. Пожалуй, он самый зрелый среди Уизли. Не считая Джинни, разумеется.

А вот Рон вообще не объявляется дома после новости. Он подписывает контракт и выходит на службу за пару дней до выхода статьи и, видимо, решает не попадаться на глаза семейству.

Гермионе писем он не писал. Странно все это. На него не похоже. Гермиона надеется, что он просто живет дальше, а не придумал какую-нибудь глупость.

После новостей из дома Джинни наконец решается на свой вопрос.

— Слушай, вопрос деликатный, но, — Джинни склоняется к столу и непроизвольно чуть хмурится. — Секс устраивает?

Гермиона чувствует, как розовеют щеки от этого вопроса, но не удивляется ему. Это же Джинни. Она и не такое спрашивает у нее, да и сама рассказывает о своей личной жизни, если Гермиону интересуют какие-то вопросы.

У кого еще учиться этому? Только сама жизнь и близкие люди способны показать во всей красе такую щепетильную тему. Вот только… Гермиона не знает, как объяснить Джинни, как именно это происходит у них.

После свадьбы он не ожидает ее в выходные, но всю неделю ровно в одиннадцать тридцать Гермиона стучит в его комнату, потому что после ужина он четко дает понять, что ждет ее, когда она будет готова.

Их попытки быть ближе пока почти не сдвигаются с мертвой точки. Гермионе все еще тяжело расслабиться рядом с ним, он не смотрит ей в глаза, не проявляет эмоций, не позволяет остаться в своей комнате на ночь и почти с ней не разговаривает. Все это усложняет задачу единения.

Если бы в интимные моменты они смотрели друг на друга, то, возможно, что-то бы изменилось. Невозможно оставаться холодным в такие моменты, поскольку в тебе просыпаются эмоции, о которых ты, возможно, и сам не знал.

Северус никогда не делает ей больно, никогда не применяет грубости. Просто секс с ним приравнивается к механической работе. Тяжело получать удовольствие от процесса, когда ты испытываешь не совсем теплые чувства к партнеру.

— Да, устраивает, — кивает Гермиона и делает глоток чая, переборов в себе желание почесать нос.

Джинни замечает это и хмурится.

— Скорее Ад замерзнет, чем ты научишься лгать, Гермиона, — машет Джинни рукой. — Он хоть какие-то знаки внимания оказывает? Просто пока я не совсем понимаю всю суть его предложения тебе. Хотя, — размышляет она, — его секс, видимо, устраивает, но… Тогда он падает в моих глазах.

Гермиона озадаченно хмурится.

— Гарри делает все, чтобы удовольствие получила сначала я, — объясняет она.

— Ох, — чуть улыбается Гермиона, — избавь меня от подробностей.

Джинни смеется. В этом доме смех большая редкость. Особенно, когда хозяин в доме. Гермиона делает еще глоток чая. Знаки внимания? Если бы Гермиона была осмотрительнее, она бы начала замечать все знаки еще в день свадьбы Джинни и Гарри, но сейчас все ее существо сконцентрировано на вещах более материальных, потому что так ей удается цепляться за реальность.

— У меня теперь есть что-то вроде, — Гермиона чуть морщится, — приданого…

— Приданого? — переспрашивает Джинни. — Он что, скупил тебе лавку с фарфором?

Гермиона ухмылается.

— М, — тянет она. — Нет, идем, я покажу тебе свою комнату.

— Свою комнату? — не верит своим ушам Джинни. — Вы живете не в одной?

Джинни разводит в стороны руки, приоткрывая рот. Что за викторианские устои в их доме? Гермиона все еще улыбается, пока ведет подругу вверх по винтовой лестнице. Джинни завороженно смотрит по сторонам.

— Он что, министр Магии, а Кингсли внезапно уволили? — не понимает она. — И да, ты не ответила на вопрос. Вы живете не в одной комнате?

Гермиона кивает, направляясь в левое крыло дома. Джинни фыркает.

— Скажи еще, что у каждого своя ванная.

Девушка не отвечает, и Джинни чертыхается, сетуя на то, что так жили только королевские семьи. Может, поэтому в статье Рита Скитер упоминает о том, что золотая девочка связывает свою жизнь с серебряным королем? Вот только она-то откуда знает, как живет Северус?

Джинни непроизвольно хмурится от внезапной мысли, но не придает ей значения.

— Это его спальня, — указывает Гермиона. — Напротив моя и…

Гермиона не успевает закончить мысль, потому что в конце коридора открывается дверь, пуская на пол полосу света, и оттуда выскакивает персональное солнце этого дома. Джинни в удивлении открывает рот. Гермиона зажмуривает глаза, поджимая губы, потому что не успевает подготовить подругу, а Дейзи…

Дейзи просто мчит к ним со всех ног.

— Гермиона! — эхом разбивается ее имя под высоким потолком. — Гермиона, я хочу показать тебе… Ой, здравствуйте!