Одна дорога из Генуи (СИ) - Зубков Алексей Вячеславович - Страница 32

Вдруг в окно на противоположной стороне улицы, там куда солдаты теснили Максимилиана, ударил арбалетный болт. Мятый вздрогнул. Стрелял откуда-то с дальнего конца деревни, даже непонятно из какого дома. Тут же Максимилиан взмахнул левой рукой, и еще один болт пришелся ему не то в руку, не то в голову.

Рыцарь выронил меч.

Алебардисты радостно подбежали добивать раненого, но не тут-то было. Из седла с высокими луками непросто выпасть даже мертвому. Максимилиан уронил меч и не управлял конем. Предоставленный сам себе Паризьен получил карт-бланш. Читатель-то уже знает, что это за зверь, а солдаты еще нет.

Солдата, подошедшего спереди, Паризьен ударил ногой в грудь. Некоторые думают, что кони умеют лягаться только назад. Ничего подобного. Они отлично умеют бить ногами вперед, только повод для этого находится реже.

Вот вбок кони ногами не бьют. Несколько человек подбежали цеплять рыцаря крюками алебард и стягивать с седла. Они забыли, что конская анатомия вполне позволяет ходить вбок, просто не все лошади это умеют. Обученный боевой конь умел. Паризьен пробежал боком и сбил с ног сразу двоих, а того, кто оказался перед мордой, попытался укусить. Не укусил, трензель помешал.

Солдат отпрянул от зубастой морды, а конь еще быстрее сделал шаг и ударил своей тяжелой мордой ему в лицо.

Сзади не особо умный солдат не смог выбрать, бить коня по крупу или рыцаря по спине. Весь замах ушел по наспиннику вскользь и передался на заднюю луку седла. Паризьен заметил удар, наудачу довернулся и лягнул назад обеими ногами. Попал!

Боевой конь отбежал на противоположную сторону улицы, злобно посмотрел на троих жалких людишек, считавших, что они готовы к бою. Жалкие людишки шагнули за ним. Конь встал на дыбы и помахал им копытами. Людишки струсили и отступили.

Макс более-менее пришел в себя и тронул поводья. Паризьен только этого и ждал. Он сорвался с места и понесся вдаль по улице, хотя через три дома решил, что не стоит надрываться, и перешел на размеренную рысь.

Вслед за умчавшимся вдаль Паризьеном, унесшим серьезно раненого рыцаря, телега Птички тоже вздрогнула и покатилась. Щелкнули вожжи. Одна лошадь заржала.

Мятый здраво рассудил, что если старшие уходят, то ему сам Бог велел, и побежал вниз. Где-то там был навес, и под ним лошади.

Точно! Навес, лошади и какие-то люди, не успевшие убежать и жалобно ждущие окончания сражения.

— Дай сюда! — Мятый выдернул у кого-то из рук поводья мула.

Человеку с окровавленным мечом в руках человек без меча и не подумал перечить. Мятый вскочил в седло, пнул мула в бока и помчался вдогонку за рыцарем и телегой.

На иллюстрации современная реконструкция парома на озере Комо по чертежам Леонардо да Винчи.

Золотой обоз с эскортом из 23 всадников благополучно достиг паромной переправы в Перпанезе и большей частью переправился.

Корсиканцы Джованни и Бруно угнали паром, который последним рейсом забрал третью телегу с золотом. Паром уходит по течению, его преследует один Фредерик по суше.

Кокки устроил так, что вместо внезапного нападения из засады папский отряд и эскорт обоза вступили во встречный бой. Обе стороны несут потери, а у Кокки с Мартой под рукой четырнадцать бойцов во главе с молодым Борухом из Тортоны.

Максимилиан ранен, подробности пока неизвестны. Но он верхом вырвался из деревни. За ним проскочила одна телега золота, где Птичка и Тодт. Мятый догоняет их верхом. Вторая телега, которую вел Терцо, встала посередине Парпанезе с раненой лошадью.

— Едут, — сказал Борух, — Смотри, как они засуетились.

Борух и Кокки дворами прогулялись до места, с которого получилось разглядеть тот берег и реку.

— Три телеги и двадцать-тридцать всадников, — сказал Борух, — А тут в деревне полсотни пеших. Хороший замес будет.

— Не будет, — ответил Кокки, — Половину положат первым залпом, остальных пять на одного сомнут. Там же никак не рыцарей двадцать. Такие же солдаты, только верхом.

— Там три рыцаря, которых вы преследуете, да еще, наверное, один командует этими новыми солдатами.

— Вот их всех первым залпом и положат. Если не совсем дураки.

— И что делать? Бросить все? — Борух спросил таким тоном, по которому стало понятно, что бросать все он уже никак не хочет.

— Надо вовремя подыграть слабому, чтобы уравнять их шансы. Чем более на равных начнут битву, тем больше обе стороны понесут потерь. Если вовремя впишемся под конец за проигрывающую сторону, то добьем сначала одних, а потом и других. Но рыцарей надо отстреливать в любом случае.

— Отличный план. Надежный, как швейцарский пеший строй! Как мы впишемся под конец, если вовремя подыграем слабому в начале? Нас в начале и сомнут.

— Мы не полезем в драку, а дадим им подсказку. Пошлем человека, который скажет, что здесь засада с арбалетами.

— И арбалетчики сразу выстрелят.

— Кто из твоих людей говорит по-немецки?

— Никто.

— Кто способен запомнить и передать пару слов?

Пока паром два раза ходил туда и обратно, Кокки и Борух расставили своих стрелков, перекрыв дальний конец деревни. Если победят конные, то они переправлялись для того, чтобы поехать дальше. Если победят пешие, то они пойдут обратно, откуда пришли. То есть, и так и этак через выезд из Парпанезе на север. Про лодки, готовые доставить золото в Пьяченцу, фехтмейстер со своим сухопутным мышлением не подумал.

Кокки вез с собой арбалет и рассчитывал сделать хотя бы один выстрел. Марта зарядила старую пятизарядную аркебузу с пятью замками. Евреи взяли пять арбалетов на всех. Борух имел репутацию хорошего стрелка, остальные «в упор не промажут».

— Сансеверино… — задумчиво протянул Кокки, глядя, как оставшийся в одиночестве конный рыцарь лихо рубит алебардистов.

— Марта, этот рыцарь случайно не де Круа? — на всякий случай спросил фехтмейстер.

— Лица не видно, а доспех не его, — ответила Марта, — У него нюрнбергский, красивый, а у этого миланский и простой. Конь тоже не тот. У него всегда был гнедой фриз, а у этого вороной дестрье. Каким местом этот рыцарь похож на де Круа?

Нюрнбергский доспех за последние два года получил немало ударов и отправился в оружейную замка на всякий случай. Будучи в столице оружейников Милане, Максимилиан заказал себе новый комплект защиты в миланском стиле. Там же и в том же стиле, что и доспехи Сансеверино, Тривульцио и других вассалов короля Франциска из Милана и окрестностей. С конем Марта тоже ошиблась. Она помнила коня, на котором Максимилиан ездил от Швайнштадта до Ферроны, но совсем забыла про Паризьена, верхом на котором рыцаря не видела ни разу. Круиз же от Генуи до Марселя Марта провела с больной головой и не вспомнила, что за коня везли в стойле.

— Ударом наотмашь, — поморщился Кокки, — Миланская школа, Пьетро Монти, светлая ему память. Наставник семьи Сансеверино, моего друга Антиллези и многих других достойных людей.

— Что будем с ним делать? — спросила Марта.

— Борух, убей этого рыцаря, — принял решение Кокки.

— Далеко же, — возразил Борух.

— Марта?

— Не из этой аркебузы.

Из пятизарядки Марты предпочитала дальше пятидесяти шагов не стрелять, а лучше и вовсе в упор.

— Дайте мне мой арбалет.

Кто-то протянул фехтмейстеру арбалет со стальной дугой. Арбалет не для боя, а для соревнований. Очень точный, но не слишком убойный.

Кокки взвел тетиву, облокотился на подоконник и прицелился. Рыцарь остался один, но все еще рубился с несколькими пешими противниками.

— Борух, выстрели в середину крайнего слева окна, — сказал Кокки и отодвинулся.

Борух точно так же облокотился на подоконник и выставил перед собой арбалет, похожий на арбалет Кокки.