Платье для смерти (ЛП) - ДеМайо-Райс Кристин - Страница 5

− Кто?

− СМИ, например. Грейси работала с ними как с детьми. Они обожали ее. А шесть месяцев назад ее убили, моего последнего инвестора и любовницу. А теперь ты сотрудничаешь со мной, я тебя спонсирую, и ты моя любовница. − Он покачал головой. — Я не знаю, как из этого выпутаться. Потому что я не хочу от чего — то отказываться.

− И поэтому ты хочешь, чтобы выбор сделала я? Это причина, почему ты начал весь этот разговор?

− Мы должны выбрать. От чего — то нужно отказаться.

Затем, в этот момент, Лора поняла, что ей дали все, что она когда — либо хотела, почти безоговорочно, и что она была счастлива. Да, она всю неделю бесконечно ворчала по поводу его обмана и манипуляций, но он буквально заставлял ее взять все, что ей полагается, потому что из — за своего упрямства, она отказывалась взять все самой.

− Что если мы никому не скажем? Я имею в виду о нас, − предложила она.

Джереми выгнул одну бровь.

− Ты еще не сказала Руби?

− Ну, да, Руби знает, и да, я знаю, что у нее язык как помело, как правило, но, давай держать это в тайне. Чуть ближе к телу. Да, они узнают, но это даст нас необходимое время, чтобы, возможно, меня восприняли как дизайнера всерьез.

Он посмотрел на её руку, зажатую в своей.

− Ты отдаешь мне все, но лжешь ты плохо, и они узнают. Не думаю, что ты понимаешь, как все это будет.

− Позволь мне тогда, побыть в неведенье, но счастливой. Пожалуйста.

Он положил руки ей на щеки.

− Я тоже счастлив, я могу попробовать, но твое незнанье долго не продлится.

***

Джереми пробегал, по меньшей мере, восемь километров каждый день. Когда она была его раскройщиком, и они встречались в семь тридцать каждое утро на кофе, он просыпался в пять тридцать, чтобы сделать все физиопроцедуры и выпить все лекарства, пробежать, принять душ, купить кофе и сидя с ней рассказывать о бизнесе, как о плохо ведущем себя общем друге.

Как только они стали встречаться, и его лофт стал местом их вечерних свиданий, распорядок дня поменялся. Он вставал раньше ее, делал физиопроцедуры, чтобы очистить дыхательные пути. И хотя Джереми пытался защитить ее от этого, звуки, исходящие из второй ванной, были тревожными, громкими и гортанными. Если это был обычный рабочий день, Лора уходила, пока он бегал, и встречала его в офисе. Если они решали взять выходной или пойти на работу попозже, она слонялась без дела по лофту и ждала его, готовя завтрак, листая книгу или дремала. Сидеть долго без дела Лора не умела, поэтому иногда она отвечала на электронные письма или проводила телефонную конференцию с их людьми в Гонконге. И, хотя она официально не работала над импортными вещами Джереми, «Портняжки» расширялись, и ей нужно было изучить и эту сторону бизнеса.

На утро после того, как обнаружилась подмена шафранового платья Брунико с застегивающейся клёпкой на манжете, Лора, одетая только в рубашку, растянулась на ковре, делая зарисовки для «Портняжного Сэнвича». Джереми вошел, кашляя и весь в поту. Под мышкой у него были зажаты газеты, из настоящей бумаги из настоящей целлюлозы. Пока все остальные проверяли новости в Интернете, Джереми все еще читал бумажные газеты.

Он много кашлял после пробежек.

− Ты меня убьешь, − сказал он между хрипами. — Ты же знаешь, что происходит, когда ты не надеваешь одежду.

− Мне холодно, − пробормотала она, хотя это было совсем не так. Система вентиляции поддерживала температуру на уровне двадцати пяти градусов независимо от времени года. То, что действительно раздражало ее, были изогнутые фигуры в ее альбоме. Она не умела рисовать. Могла драпировать и шить, но не дружила с карандашом и бумагой. Лора сунула под себя листы с фигурками в одежде, которая совсем не отражали того, что она хотела сделать, с маленькими зарисовками лекал для ее лучшего понимания. Руби, однако, была похожа на большинство людей, и не могла понять из мини — лекала, как и что должно выглядеть. И Руби была той, кому она должна была донести свои идеи.

− Мне нужно идти. − Джереми указал на заднюю ванную комнату, где делал процедуры, и ткнул в нее пальцем. − Оставайся здесь, − его обычно предостережение, которое он говорил дважды день, чтобы она не услышала его звуков.

− Когда — нибудь твое тщеславие убьет тебя, − сказала она, но он уже был в ванной, за закрытой и запертой дверью.

Лора притянула открытую газету ближе. На третьей странице была изображена Филомена Брунико, живая, здоровая, в шафрановом платье, изображенная с детальной точностью, какой она была при жизни. Заголовок гласил: «Украдено». В углу были размещены фото Джереми и Барри, слишком взволнованные, чтобы красоваться на страницах газет.

Джереми вернулся из ванной двадцать минут спустя, приняв душ, побрившись, почистив зубы, облегченно дыша и выглядя как Бог в джинсах и футболке.

Она потянула ему газету.

− О, смотри. По данным «New York Post», вы виноваты в том, что не провели перекрестную проверку на подлинность.

− Бернард Нестор получит взбучку. Страховые компании угрожают не иметь с нами дело на следующих проектах.

− Ты должен прочесть «Times». − Она протянула ему газету, показывая, то, что прятала под собой.

Он указал попытки сделать наброски.

− Что это за фигня?

− Оставь. Ты же знаешь, я не умею рисовать. − Она бросила карандаш и перекатилась на спину. − Иди сюда.

Но он ее не послушал, что было крайне неожиданно. Вместо этого он пошел в свой маленький кабинет.

Она услышала, как он роется в сумке, и села:

− Что ты делаешь?

Он вышел с охапкой журналов и бросил их на пол перед ней.

Она посмотрела на обложки.

— Это кажется из девяностых.

Он бросил кучу маркеров для рисования на ковер и лег рядом с ней.

− Ладно. Вот что ты делаешь. Находишь позу, которая показывает части тела, которые тебе надо отобразить. − Он посмотрел на ее альбом и ткнул на одну из ее мини — выкроек. − Здесь тебе нужно изобразить пройму, так что… − Джереми нашел фотографию модели с поднятой рукой в прозрачном просторном платье, слишком безвкусном и устаревшем. Зубами открыл маркер, приложил лист бумаги к странице журнала и начал ловко обводить линии тела, игнорируя старое платье. Он говорил, держа в левом углу рта колпачок словно зубочистку. — Твоя проблема, что ты пытаешься нарисовать все тело, но для этого у тебя нет навыка. А все твои проблемы в том, что ты неправильно выбираешь позу. Тебе просто нужно взять готовое тело, и визуально наложить на него рисунок.

− Это прекрасно, − сказала она, пока он делал последние штрихи. Он мог рисовать что угодно. − Дай мне попробовать.

Она нашла позу и образец, который бы ей соответствовал. Джереми наблюдал, как она рисует длинную юбку с тюрнюром и небольшую жилетку на журнальной фотографии женщины в джинсах и безрукавке, добавляя темные оттенки и преувеличивая тюрнюр.

− Получается, но не так хорошо, как у тебя, − сказала она.

− Ваша коллекция прекрасна. − Он сграбастал ее в объятия. — Я редко тебе это говорю. «Портняжки» − это та линия, которой я хотел бы заниматься.

Она не знала, что сказать. Творчески Джереми держал себя так далеко от «Портняжного Сэндвича», что она понятия не имела, как он к этому относится.

− Спасибо.

− Пожалуйста. − Он расстегнул ее рубашку. — А сейчас. В Китае понедельник. Поэтому я запланировал телефонную конференцию с Уолтером по новой упаковке лейбла. Но это через час. Ты в деле?

− Конечно.

− Но, во — первых, эта рубашка совсем не та.

− Я тоже ненавижу то, что на тебе надето, − сказала она, потянувшись к нему. − Но Руби сказала мне, что я не должна говорить это после или во время…

− Ты любишь меня.

Лора почувствовала себя обманутой, как будто ту возможность рискнуть и сказать это самой, у нее украли, без какого — либо давления на взаимность с его стороны.

− Нет, ты любишь меня.

− И я доверяю тебе, на это ушло больше времени.

− Сколько?

− Когда мы виделись в больничной палате на следующий день после того, как тебя избили. Когда ты искала убийцу Грейси. И я тебе рассказал.