Том II: Отряд - Джентл Мэри - Страница 57

• Предыдущая
• 57/182
• Следующая

— Значит, если мы двинемся на запад, мы встретим легионы, — Герен аб Морган уже открыто растолкал толпу, встал около Эвена Хью и спросил: — А что, если мы пойдем назад, на юг, командир? К Марселю? Я знаю, это был ад, но мы могли бы достать корабль, выбраться в Средиземное, отплыть на западное побережье Иберии…

— Боже спаси и сохрани! Нет, Герен! Если ты думаешь, что я протопаю пять сотен лье, ради того, чтобы смотреть, как ты блюешь через борт корабля…

Взрыв хохота. Саймон Тиддер, протолкавшись поближе к Рикарду, догоготался до визга и снова начал фыркать и похрюкивать:

— Если мы не собираемся пробиваться отсюда в Англию, командир, на черта нам это перемирие?

Аш посмотрела на него довольно официально:

— Почему бы не начать с нанесения поражения противнику!

— Но, командир…

— Тиддер! Они бросают в нас камни не для своего удовольствия! У нас подписан договор с Бургундией; все эти типы там — враги. Пусть об этих легионах у тебя голова не болит. У них одно достоинство: что Фарис сидит среди них в полной безопасности…

— Парень, нам же нужна поддержка! — вздохнул Адриан Кампин.

— Ну как же, может, мы попросим турков о помощи, — Флориан, которая до сих пор молча проверяла состояние ожогов Людмилы, перевязку Анжелотти и разнообразные мелкие ранения других рыцарей и сержантов, хлопнула по столу грязной рукой. — Что там за ситуация на востоке?

— Если отец Годфри прав, то ничего хорошего, — Ансельм сверился с картой и примечаниями. — Она пытается удержать германцев парочкой легионов.

— Так, может быть?..

— Если бы у нас были яйца — мы могли бы сделать себе яйца с ветчиной, — но это если бы у нас была ветчина.

Герен аб Морган запыхтел:

— Никогда не думал, что скажу такое, но Англия кажется мне все лучше…

Катерина Хаммель, после ранения в Карфагене все еще ходящая не сгибаясь, посмотрела через всю комнату на Людмилу Ростовную:

— А как там у вас, Люд? Мы могли бы рискнуть и пойти в русские земли. Как, устроились бы мы в Санкт-Петербурге? Есть там добрые войны?

— Не просыхают от войн, — насупилась командир стрелков. — Да для меня там холод слишком собачий. Почему я оказалась здесь, как ты думаешь?

— Сейчас холод повсюду…

— Угу. Все от этой сучки крысоголовых. Какого хрена она принесла с собой свою вшивую погоду?

Аш не вмешивалась в дискуссию, делая вид, что изучает карту, на самом деле изучала карты лиц, рельефных в полутьме.

— В данный момент мы здесь, — наконец сказала она категорично. — Снабжая нашими сведениями, мы будем держать бургундцев в курсе последних событий. Прежде всего, это входит в условия нашего контракта.

«Дикие Машины не могут рассчитывать, что я уймусь — или они на это рассчитывают?»

— И второе — кто узнает, что они получили сведения от нас? — Аш широко улыбнулась. — В лучшем случае, это будет очередной слух, один из целого букета всякой чепухи — так ведь?

— Конечно, командир, — у Эвена Хью был вид вполне благочестивый. — Можешь полагаться на нас.

— После Базеля у нас репутация, что мы не соблюдаем контракты. Это сейчас имеет какое-то значение? — буркнул Морган.

— Да.

Морган отвел глаза. Но что важнее — она прямо взглянула на лица стоявших возле него мужчин — Камичи, Раймон, Саварик, — чтобы понять, поддерживает ли его кто-нибудь.

— Вот хреновина, нас уже считают клятвопреступниками, — ворчал Морган.

— Я с тобой сейчас спорить не буду. Но мы не такие. Мы профи.

— Прижмем бургундцев! Кому до них дело? — сказал уэльсец.

— Мадонна, он дело говорит, — сказал Анжелотти. И она с удивлением взглянула на него. Он продолжал: — Прижать бургундцев, почему нет? Почему именно мы берем на себя ответственность убить Фарис?

Ни взглядом, ни словом она не поблагодарила его и даже не признала уместности такого вопроса, заданного в самый нужный момент.

— Нам нужно подтверждение всех этих сведений, — сказала Аш, когда паж принес ей складной стул, и она уселась за стол-козлы. — Сейчас разберем все в деталях. Мне надо знать, кто-нибудь из вас воевал раньше против какого-то из этих легионов; что вы о них знаете; что там за командиры и все такое. Может, у кого есть какие-то соображения, предложения; Но сначала я отвечу на ваш вопрос.

— На который? — сунулся вперед Герен аб Морган.

— Вот на который — прижать бургундцев. Мы прекрасно можем также оставаться в этих стенах и разрабатывать способ убить мою сестру. Потому что — куда ты предлагаешь идти, Герен? Когда Дикие Машины уничтожат весь мир, нас не спасет то, что мы будем в Англии, в четырех сотнях миль от Дижона, ничуть не спасет.

Когда наконец закончилась возня с бесконечными сообщениями, Аш обнаружила, что долгая ноябрьская ночь почти подошла к концу: часы на городской башне Дижона уже три часа назад пробили восхваление, и вот-вот начнется заутреня. От бессонницы у нее в глазах как песок насыпан.

Большими шагами пробегая по холодным улицам Дижона, она ругала себя: «Давай, девочка, думай! Может, мне осталось немного времени. Что упущено?»

Тихо-тихо она прошептала:

— Где теперь находится главнокомандующий армией готов?

И в голове у нее прозвучал ответ военной машины, но голосом Годфри:

— Лагерь осады Дижона, северо-западный сектор, четыре часа после полуночи. Больше ответов не будет.

Значит, все же ничто не заглушило этого внутреннего голоса.

Почему же? Может, Дикие Машины не хотят испугать Фарис? Или дело в чем-то другом?

Они шли между приземистыми каменными домами, входы в которые лежали в глубокой тени, по грязным кривым улочкам. Откуда-то вынырнул и побежал рядом с ней писец де Ла Марша. Небо на востоке уже стало бледно-серым, предрассветным. Вдоль стен, у обитых железом дубовых дверей спали, скорчившись, мужчины и женщины, возле них укутанные дети. Кони и вьючные мулы ржали, привязанные возле конюшен, превращенных в убежища для беженцев.

— Мы все получили, — выдохнул писец. У пояса его болталась заткнутая пробкой бутыль с чернилами, шерстяной плащ был в чернильных пятнах — видно, пытался записывать на ходу. Лицо бледное от недосыпа. — Капитан, я доложу заместителю герцога, какова дислокация их сил…

— Скажите ему, вряд ли я смогу впредь предоставлять вам эти сведения. Особенно сейчас: они знают, что их сообщения перехватываются.

Пробежали еще через несколько улиц, и тут прозвенел церковный колокол. Все — Аш, писец, ее эскорт — разом остановились и прислушались. Аш вздохнула с облегчением: это был не медленный похоронный звон, а обычный призыв к мессе.

— Спаси, Господи, герцога, — пробормотал писец.

— Вернитесь с докладом к де Ла Маршу, — приказала Аш. И снова помчалась вперед, скользя сапогами по мерзлой грязи под ногами. За покосившимися зданиями ничего не было видно, кроме едва брезжущего света зари. Томас Рочестер протолкался в голову своей команды со смоляным факелом в руках. Полусонные рабы и простолюдины, пришедшие в город в поисках пристанища, расступались, давая им дорогу; кое-кто узнавал знамя, и Аш слышала, как в холодном воздухе не раз звучали слова «Герой Карфагена!».

— Ты уверена, что приняла правильное решение, командир? — спросил Томас Рочестер.

— Не болтай попусту, — прохрипела Аш, ей было не так просто выдерживать темп бега по улицам Дижона в еще непривычном полном доспехе. — Герцог при последнем издыхании, мы идем во вражеский лагерь, у нас предполагается перемирие, когда у готов есть все мыслимые и немыслимые причины кокнуть нас прямо на месте, — угу, конечно, Томас, решение принято блестящее!

— О-о. Отлично. Рад, что ты так сказала, командир. Иначе я начал бы беспокоиться — в норме ли у тебя психика.

— Ты можешь беспокоиться сколько тебе угодно, но бдительности-то не теряй, — сардонически отозвалась Аш. — И сам подумай: что им выгоднее — оставить «героя Карфагена» и побочную сестру Фарис в живых или нет?

• Предыдущая
• 57/182
• Следующая