Том II: Отряд - Джентл Мэри - Страница 53

• Предыдущая
• 53/182
• Следующая

Аш протолкалась вперед, окруженная толпой своих, в форме Льва. Глаза ей ел дым от факелов. Холодный ветер обжигал открытое лицо и руки в перчатках. Желудок сжался холодным комком.

— Аш, наемник, человек герцога, — торопливо представилась она сержанту, старшему в кордоне стражников. — Я должна поговорить с его милостью. Пошлите сказать ему, что я тут.

— Времени у меня на это… — бургундский сержант обернулся, с его лица сразу исчезло встревоженное выражение. Он кивнул ей: — Мадам Аш! Вы приходили вчера, в мое дежурство. Говорят, вы разрушили Карфаген. Это правда?

— Хотелось бы, чтобы было правдой, — она говорила со всей откровенностью, на какую была способна. И тихо добавила, видя, что в эту минуту ей уделено и уважение, и внимание: — Пропустите меня. У меня важная информация для герцога Карла. Что бы у вас тут ни случилось, мои новости важнее.

Она успела подумать: «Мне вовсе не надо врать, моя информация и вправду важнее», — и заметить, что стражника убедила не столько ее искусственная искренность, сколько ее внутренняя убежденность.

— Простите, капитан. Мы только что выпустили всех врачей. Не могу вас впустить. Там сейчас только священники, — сержант незаметно махнул рукой в сторону, и, когда она отошла с ним от толпы в сторонку, понизил голос: — Нет смысла, мадам. В комнате его милости дюжина аббатов и епископов, все стоят на коленях на каменном полу, и ни черта хорошего из этого не выйдет. Бог кладет свою самую тяжелую ношу на Своего самого верного слугу.

— Да что случилось?

— Вы же знаете, как бывает с ранеными, когда они в состоянии равновесия: процесс вдруг может пойти в ту или другую сторону, — сержант поднял кверху руки, поудобнее натянул шлем, на его морщинистом лице усталые глаза были налиты кровью. — Прошу вас, мадам, только тихо. Скоро уже начнется суматоха. Какое бы у вас ни было дело, оставьте его для того, кто придет на место герцога. Его милость герцог сейчас на смертном ложе.

— Это правда, — сказала Флора, вернувшись в комнату на верхнем этаже башни.

Не замечая Ансельма и Анжелотти, она перешла комнату, подошла к очагу и заговорила прямо с Аш, потом рухнула кучей у очага, протянув руки к пламени.

— Мне удалось добраться до дверей его комнаты. Там остался один из его врачей: немец. Карл Бургундский умирает. Началось это два часа назад, с лихорадки и потения. Он потерял сознание. Кажется, он несколько дней не мочился и не испражнялся. И тело уже завоняло. Он даже не способен услышать молитвы. note 45

Стоящая Аш глядела сверху вниз на отрядного хирурга:

— И как долго, Флориан?

— Пока умрет? Он невезучий мужик, — в глазах Флоры отражался огонь очага. Она смотрела в пламя. — Сегодня, завтра; самое позднее — послезавтра. При сильной боли.

— Девочка, — сказал Роберт Ансельм, — если бы он был одним из твоих, ты бы уже была там сейчас и предоставила бы ему кинжал для удара милосердия. note 46

Тревожное настроение охватило все этажи башни, от поваров и пажей при кухнях, до войск и до стражников у двери в комнату Аш. Зная, что хирурга подслушивают, Аш не пыталась заставить ее молчать. «Если встанет проблема с боевым духом войск, пусть ничего не будет втихаря, пусть я все сама увижу».

— Ну, мы вляпались, — заметил Роберт Ансельм. — Не будет второй попытки взять Карфаген. И сами увидите, как рухнет эта хреновая осада!

Тяжелой походкой он ходил по комнате, бренча своим полным доспехом. За узкими щелями окон эхом отдавались звуки ночной бомбардировки; машины-големы, не нуждающиеся ни в сне, ни в отдыхе, бросали снаряды, непрерывно кроша стены Дижона. Она заметила, как Роберт вздрогнул при очередном взрыве — совсем близком.

— Что будет, когда герцог умрет? Что смогут сделать эти Дикие Машины?

— Вот мы и выясним, — от двери в свете пламени очага шел Антонио Анжелотти. — Мадонна, отец Пастон говорит, что готов начать службу вечерни.

— Я на заутреню пойду note 47, — раздраженно отмахнулась Аш. — Мы не будем просто так сидеть тут. Если там это «дитя Гундобада»… Если Дикие Машины говорят, что Фарис может совершить чудо, вроде того, что совершил Гундобад, — превратил Африку в пустыню, вы собираетесь тут сидеть и ждать, чтобы убедиться, правы ли они?

Пушкарь прошел к очагу, опустился на корточки рядом с Флорой, одна золотая голова рядом с другой. У Анжелотти был вид человека, сознающего, что как только закончится бомбардировка, ему надо быть готовым отражать следующую за ней атаку. Время от времени он для проверки сгибал ее и разгибал свою хорошо забинтованную, в зашитой повязке руку.

— А что нам остается, мадонна, если не ждать? Сделать вылазку и попробовать убить ее в бою?

Все ненадолго замолчали. Анжелотти повернул голову набок. Она увидела по его лицу, что и он услышал — визиготские пушки перестали вести стрельбу.

— Он обещал нам организовать еще один набег на Карфаген. Я на это рассчитывала. — Аш говорила, одновременно делая расчеты в уме. — Если он умрет — у нас нет шансов. Итак: мы не отправимся туда за каменным големом. Один есть у нас выход. Анжели прав: мы добываем Фарис. А потом — наплевать, что там запланировали Дикие Машины — для чего они ее выращивали, и вся эта чушь. Мертвый есть мертвый. Когда ты умер, ты уже никаких чудес не совершишь.

Ухмыляющийся Роберт Ансельм качал головой:

— Да ты спятила. Она же там, в самом центре этой хреновой армии! — и, помолчав, добавил: — Какой у тебя план?

Проходя мимо Роберта к столу на козлах, чтобы изучить планы, она потрепала его по плечу и в свете свечи стала рассматривать карты и расчеты, нарисованные тонкими, как паутина, линиями.

— План? Кто говорил что-нибудь о плане? Чертовски хорошая мысль — составить план…

Сквозь густой смех Ансельма и не такое бурное выражение восторга Анжелотти, Аш услышала на лестнице какой-то шум. Гулко звучали чьи-то голоса. Инстинктивно она сразу же встала плечом к плечу с Ансельмом и Анжелотти, проверяя взглядом, в безопасности ли Флора позади них; все трое обратились лицом к входу в комнату, взявшись за эфесы мечей.

Спотыкаясь, вбежал Рикард, на пороге упал на колени. И уронил то, что нес в обеих руках.

На пол шлепнулся узел — что-то в одеяле, раздалось приглушенное бренчание.

— Какого хрена?.. — начала Аш.

Черноволосый оруженосец, не вставая с колен, развернул узел.

В колеблющемся свете они увидели массу гнутых металлических предметов, с полоской из сияющего металла по краям. На лице Флоры, уставившейся на это зрелище, Аш заметила смущение, а оба мужчины уже хохотали, изумленный Роберт Ансельм сопровождал смех веселым потоком непристойностей.

Аш подошла к развернувшемуся узлу. Наклонилась и подняла свою кирасу за заплечные лямки. Пустая кираса была обернута чехлом музыкального инструмента концертино, и ее створка защелкнулась, когда она подняла пустой доспех вверх; пластины набедренников качались на своих кожаных ремнях.

— Она вернула мне мой хренов доспех!

В одеяло были завернуты две целые металлические ноги, вместе с массой приспособлений для плечей: тут были наплечники, плечи и латный воротник. Латы для одной руки были тупые, незаточенные, свет отражался и расходился лучами от локтевой пластинки в форме бабочки. Аш положила на пол кирасу и подобрала с пола рукавицу, согнула ее, посмотрела, как металлические пластинки складываются одна за другой. Заметила несколько новых пятнышек ржавчины и несколько царапин.

Недоверчиво Аш сказала:

— Дерьмо! Наверняка не может пережить, что мы стену удержали! Если меня думает подкупить… Неужели еще ждет, что мы предадим Дижон? Откроем ей ворота?

Частью мозга она лихорадочно размышляла: «Что бы это значило?», при этом могла только поглаживать металл, обследовать швы — не разошлись ли, вспоминала каждое поле битвы, на котором заработала денег, чтобы сказать оружейнику: «Сделайте мне это или то».

• Предыдущая
• 53/182
• Следующая