Том II: Отряд - Джентл Мэри - Страница 31

• Предыдущая
• 31/182
• Следующая

Недолгое замешательство, привычное ей за последние десять лет: вооруженные всадники в доспехах забирались в седла боевых коней: обученных, беспокойных жеребцов. Когда бургундцы все уже были в седлах, Рикард подвел к ней жеребца мышиного цвета, из-под чепрака видны были черные пятна и хвост.

— Одолжили Оргайла note 20, — сказал ей Ансельм. — Я думаю, ты вряд ли подобрала себе запасную лошадь на обратном пути из Карфагена.

Конь сверкал черными глазами прямо в лицо Аш, раздувая темные ноздри. Грубый сардонический тон Ансельма требовал отвечать с юмором, или хотя бы по-доброму.

— Командир?

— Чего?

— Для жеребца месяц неподходящий? Можем найти тебе кобылу.

— Нет. Порядок, Ансельм….

И тут же — она протянула твердую руку к мягкой морде животного; почувствовала теплое его дыхание на остывшей ладони — и замерла, мгновенно ослабев, вспомнив свои потери.

Шесть месяцев назад она владела боевым конем, верховой лошадью и скаковой лошадью. Счастливчик, серо-стальной масти, широкогрудый, самостоятельный и снисходительный. Леди — каштаново-льняного цвета, милая и жадная. И Сод — серого цвета грязной воды, с дурным характером. На секунду ее сердце ухнуло при воспоминании о золотом жеребенке, которого могла бы родить Леди, о вредности Сода (он грыз ее за ногу, когда меньше всего этого ожидала; так же неожиданно мог ткнуться мордой ей в грудь); все утеряны при бегстве из Базеля. А Счастливчик — поклясться могу, подумала она, глаза у нее защипало и рот скривился; спорю на что угодно, он считал меня лошадью; какой-то непослушной кобылой! — погиб под Оксоном, его проткнули насквозь.

«Легче скорбеть по животным, чем по людям?» — она вспомнила своих погибших, которых они похоронили на скалистой негостеприимной Мальте.

— Мы тебе раздобудем другого боевого коня, — сказал Ансельм, он как будто растерялся, когда она не ответила на его шутку. — И не придется потратиться больше, чем на пару фунтов. Тут полегло столько рыцарей, им кони больше не нужны.

— Да-а-а, Роберт, ты вездесущ, всегда ухитришься извлечь выгоду из чьих-то неприятностей…

Англичанин фыркнул. Она обвела глазами вооруженных всадников на боевых конях, в ярко блестевших стальных доспехах. Веером утреннем свете форма ее отряда — синяя с золотом — просто сверкала; ее стрелки в открытых стальных шлемах, в кольчугах забирались на скаковых лошадей, как она догадалась, еще оставшихся у гарнизона от прежних времен. Вверх поднимались древки копий и флагшток ее полосатого знамени. Только внимательный взгляд заметил бы их ржавые набедренники и топорики и дочерна промокшие кожаные сапоги, все в трещинах от сырости и холода.

— Ну, вперед.

Вслед за бургундскими офицерами они выехали на оживленную улицу, и ей в лицо ударил холодный ветер. Эскорт плотно окружал ее. В воздухе было полно пыли; старый пепел скрипел на плитах мостовой, пугая некоторых коней. Группы людей, разговаривавших на углах, расступились, пропуская вооруженных всадников. Она натянула поводья, чтобы объехать человека, оттаскивавшего ручную тележку с мусором от разбомбленного магазина. Всего на протяжении сотни ярдов она углядела в толпе не менее полудюжины жандармов.

Еще один гулкий звук — трах! И гул от чего-то упавшего и разлетевшегося на куски эхом пронесся в утреннем воздухе по всему городу. Оргайл фыркнул, выдохнул пар в морозный воздух и выразил свое неудовольствие, заколыхав бедрами. Из северной части города донеслось еще несколько резких взрывов подряд. Бургундцы ехали, бессознательно пригнувшись, — они уже пригибались просто в силу привычки, ожидая чего угодно, что могло свалиться на них с неба.

— Дерьмо, до чего же близко!

— Через две улицы. Иногда они такой дурью маются целый день, — пожал плечами Роберт Ансельм. — Представь себе, кидают глыбы известняка. Наверное, срыли все скалы по дороге от Оксона досюда. Нас, конечно, беспокоит, — подъехав к ней сбоку, он указал большим пальцем руки на церковь впереди. Аш увидела ее почерневший остов. — Когда они настроены серьезно, тогда запускают греческий огонь.

— Дерьмо.

— Права, хрен их побери!

— Я на стены ходил. У них там порядка трехсот камнеметалок note 21, — крикнул издали Анжелотти тонким голосом. Осторожно переступая по плитам мостовой, он подогнал своего желтого мерина поближе к ней, поехал рядом. — Представляешь, мадонна, я насчитал порядка двадцати пяти требушетов. А свои баллисты они прикрывают, их никак было не сосчитать. Может, их даже сотня, но когда погода по-настоящему плохая, хотя бы катапульты выходят из строя. Но зато… У них есть големы.

С гримасой Аш сказала:

— Думаю, вполне могут быть.

Анжелотти спросил:

— Мадонна, но мы будем драться тут?

«Нам остается все меньше выбора…»

Бургундские офицеры, разогнавшись, по диагонали пересекли более узкую улицу; они передвигались под прикрытием то одного дома, то другого. Здесь было меньше разбитых крыш и сгоревших домов. Продвижению подкованных железными подковами коней мешал щебень, усыпавший камни мостовой.

Нарочно не отвечая на вопрос Анжелотти, Аш спросила:

— Если бы ты был их главным инженером note 22, Анжели, ты бы сейчас что делал?

— Я бы сделал подкоп под северной стеной, или разбил какие-то из тех двух ворот. — Итальянец сузил свои миндалевидные глаза, глядя мимо нее на Ансельма, ожидая его реакции. — Но сначала, чтобы ослабить боевой дух осажденных, я бы послал своих людей на обрыв, чтобы мне нарисовали план того, что оттуда можно разглядеть в городе; а потом я бы сконцентрировал свой огонь на местах скопления людей. Рынках, где собираются люди. Церквях. Залах гильдий. Дворце герцога.

— И одним ударом их бы все покрыл! — фыркнул Ансельм.

У нее все больше крутило живот и стесняло грудь. Какой-то человек изо всех сил стучал молотком, приколачивая доски поверх еще сохранившихся окон; когда она проезжала, он прекратил работу и стащил шляпу — и тут же нырнул в дверной проем, потому что послышался удар и треск еще одного прилетевшего и разлетевшегося на куски камня, грохот разрыва отозвался эхом от крыш.

— О, да это охренеть можно! — воскликнула Аш. — Как я всегда ненавидела эти чертовы осадные машины. Мне подавай что-нибудь в пределах размаха топора!

— Ты это серьезно? Надо будет рассказать Раймону Плотнику, — сардонически заметил Роберт Ансельм. В ответ на ее вопросительный взгляд разъяснил: — Мне пришлось тут завести военного инженера note 23, когда этот наш Тони поперся в Африку и вполне мог оттуда не вернуться.

«Да хоть надвое раздели отряд, жить человеку от этого легче не станет…»

— Христос Зеленый! — Аш покачала головой. — Вот тебе и «безопасно в Дижоне». Мы оказались прямо в монетке! note 24 Ладно, просветите меня, пока мы еще не добрались до их дурацкого совета — что тут происходит, а, Роберт?

— Ладно. Просвещаю, — Роберт Ансельм утер нос рукой. Движение его было каким-то неуклюжим — она догадалась, это от раны, полученной при нападении на визиготов; знала, что сам он ни за что не признается. — Они нас заперли тут после Оксона. Небо было в огне каждую ночь — горели города там, в провинции. Сначала они установили свои машины и пушки, устроили нам большой артиллерийский огневой вал. Видела те большие требушеты? Они из них швыряли в нас трупы, дохлых коняг, наших, кто погиб в Оксоне. А потом они установили метатели огня напротив трех ворот, по пятнадцать штук на ворота, и охватывали стены и реку. Потом мы взорвали южный мост; и они начали подкоп с севера.

— Не упустили ни одной возможности, — из-под опущенных ресниц Аш смотрела вперед, на спины всадников, за которыми они следовали, и тут они въехали на большую площадь, полдороги загораживал оползень кирпичей. «Лучше не представлять себе то, о чем он рассказывает. Что со мной? Меня такое до сих пор не волновало!»

• Предыдущая
• 31/182
• Следующая