Между нами война (СИ) - Марика Ани - Страница 4

Пёс стремглав ринулся к кустам, пугая уличных кошек и сонных птичек. За него я не переживала — мама с сыном на обратном пути заведут его домой. Вернулась в квартиру и, переобувшись в тапочки, прошла на кухню. Время было детское, мама с Мироном в торговом центре, прыгают на батутах. Можно немного отдохнуть, проанализировать своё состояние и реакцию на встречу с бывшим, и лучше это сделать в горячей ванне, с крепким кофе. После шампанского болела голова, плюс от нервного напряжения мышцы сковало. Я схватила махровый халат, чистое белье, заварила пол-литровую кружку крепкого кофе, набрала горячую пенную ванну и блаженно опустилась в воду. Кипяток — то, что сейчас мне необходимо, чтобы расслабиться. Можно даже чуток погорячее сделать. Я откинулась на бортик ванны и закрыла глаза. Образ брутального альфа-самца тут же вспыхнул в сознании. На меня тёмно-карими глазами смотрела моя первая любовь с невероятно необычным именем: Корвус. Я вспомнила, как хихикнула в кафе при знакомстве, и спросила:

— Прибалт, что ли?

— Нет, я не из этой страны, — загадочно улыбнулся он.

У Корвуса глаза на свету темнели, или в них словно появлялись язычки пламени, — он говорил, это уникальная особенность его организма: глаза меняют цвет в зависимости от настроения. Я же не верила, считала, что он носит специальные линзы, и меняет их время от времени.

Мужчина был опасно красивый и чертовски сексуальный, я почти сразу потеряла голову от него, полностью растворилась в этом человеке. А он воспользовался мной, отдохнул от рутины и быта, и вернулся в свой мир богатства и красивых женщин. Это сейчас, через почти шесть лет, я понимаю, что была для него просто очередной любовницей в очередном провинциальном городке, где он мимоходом, по работе, задержался. А тогда на моих глазах были розовые очки и весь мир сиял отражением моей любви.

Я так углубилась в мысли и воспоминания о прошлом, что вздрогнула, услышав голос домочадцев.

— Нет, сначала моем руки, — направляла мама Мирона в ванную комнату, — а чего у нас свет горит? Мира, это ты?

— Да, я пришла пораньше, принимаю ванну, — крикнула я, — сейчас выйду!

Вынула пробку, спуская воду. Даже вода остыла, и кофе так и не допит. Вот зачем я вспомнила про Корвуса? "Всё", — решила я, — "уволюсь и забуду про него". Бывший ухажёр наверняка тоже скоро уедет. Хотел, наверное, вспомнить молодость, снова затащить меня в свои сети. Мерзавец и гад.

Я яростно тёрла себя мочалкой, пытаясь стереть прикосновения его рук к моей коже, и вытравить его из мыслей. Выскочила злая и очень красная, руки местами были просто стёрты и горели, а эффекта — ноль. Я всё равно помнила тепло его тела и наши страстные ночи с жаркими поцелуями.

— Ты чего так рано? — спросила мама, заваривая чайник.

— Скучно стало, — отмахнулась я, — посидела, поздравила молодых, и ушла.

— Опять начальник приставал? — прозорливо уточнила женщина.

— Угу. Мам, я решила уволиться.

— Увольняйся, — согласилась она, — найдёшь другую работу, получше, проживём. Мироша уже большой, всё понимает, и ему нужна мама, а ты пропадаешь целыми днями на работе.

— Ты тоже пропадала, когда папа умер, — сказала я, отпивая холодный кофе.

— Мам, мы Демона забыли, я сбегаю за ним, — подал голос мой маленький помощник.

— Дверь в подъезд открой, а нашу не закрывай, крикни — и сразу дуй домой, — дала я ценные указания ребёнку.

Вечер на дворе, всё-таки немного страшно отпускать сына одного, хоть и первый этаж.

— Хорошо, мам, — закатил сын глаза, — ты такая трусиха!

— И шапку надень, — буркнула я.

— Зачем? Я же из подъезда не выйду? — недоумённо спросил не по годам умный ребёнок.

— Сквозняк потому что, уши продуешь. И откуда ты на мою голову такой умный? — ворчала я, как девяностолетняя бабка.

— Отсюда — ткнул в мой живот Мирон, и побежал в коридор.

— В наше время было тяжело, сейчас легче, — вернула тему мама, — легче найти работу, и я у тебя есть молодая, на подхвате, а тогда никто не помогал, я одна тянула. Если бы не помощь Бориса с Людой, не знаю, как бы и выдюжила после смерти отца.

Дядя Боря с женой были однокурсниками и лучшими друзьями папы. После его смерти они много помогали нам, деньгами или продуктами. Организовали похороны и поминки за свой счёт, помогли поступить мне в институт. Тётя Люда, жена дяди Бори, всегда звонила нам, спрашивала, нужно ли чего.

Мама вздохнула и села на табуретку, пододвигая ко мне розетку с клубничным вареньем. Я видела, что воспоминания прошлого так же расстраивают и печалят мою роднульку, и сжала её руку.

— Ты права, давай не будем о прошлом. Сейчас у нас все хорошо, крыша над головой есть, ты работаешь, у меня тоже есть работа в паспортном столе. Да, там платят мало, но это не страшно — возьму пару фирм через интернет, буду работать удалённо, — оптимистично строила я планы. — Опыт работы у меня уже есть, главное, трудовую забрать с записью "уволилась по собственному желанию". Позвоню Наташе, она сама адекватная из бухгалтерии, попрошу забежать в отдел кадров и помочь с оформлением.

— Заходи, — услышала я голос Мирона. А вот и чадо моё вернулось, — иди прямо и налево, мама чай пьёт с бабушкой.

Зачем он собаке объясняет, где мы? Обычно Демон точно знает, где находится наша кухня, и есть ли в ней кто-нибудь. Без него даже в три часа ночи в холодильник не залезть — он тут же прибегает и требует еды, глядя просительными жалостливыми глазками. Я, держась за стол, наклонилась назад, выглядывая в коридор, да так и замерла.

— Мирон!! — заорала я, вскакивая.

Сын тут же выглянул из-за спины мужчины.

— Да в шапке я, в шапке, чего сразу орёшь. Сейчас Демона ещё раз позову, — ворчал маленький мальчик, стоя в шапке, без куртки, в одном носке и домашних шлепанцах. Развернулся и вышел опять в подъезд.

Я подняла голову и хмуро оглядела гостя.

— Зачем пришёл? — неприветливо спросила я, выходя в коридор.

— Увидеть сына, — ответил он, и поставил на пол два больших бумажных пакета.

— Уходи, Корвус, он не твой сын, — отрезала холодно, сложив руки на груди.

— Здраасссти, — выглянула моя мама и, оглядев гостя, громко хмыкнула. — Явился, приблудный. Хлебушек-то купил?

— Мама! — возмутилась я, и отправила женщину обратно на кухню.

— Не мамкай, — сказала мне близкая родственница, хлопнула дверью кухни, и стала греметь посудой.

— Иди, Корвус, откуда пришёл, — я прошла вперёд и включила свет в коридоре.

Мужчина продолжал стоять на перепутье между кухней и комнатой, разглядывая меня.

— Ты оставила столько сообщений, но самого главного не сказала, — заметил он.

А я разозлилась. То есть сообщения о том, что я переживаю и скучаю, он получил. И мои слёзные мольбы и просьбы вернуться тоже видел. И ни на одно сообщение этот хмырь не ответил честно, по-мужски — мол, со мной всё в порядке, извини, Мира, прошла любовь, завяли помидоры. Ты была для меня лишь лёгким необременительным развлечением, прощай и не скучай.

— Убирайся из моей жизни, Корвус. Он не твой сын, — прошипела я в ярости.

— Я тебе не верю, — хмыкнул он, и его выражение лица неожиданно сменилось, а взгляд потеплел, — ну что, дружок, будешь получать подарки?

Я повернулась к сыну: мальчик старательно закрывал входную дверь и осматривал гостя.

— Нет, спасибо, — ответил мой ребёнок и, схватив дворнягу, потащил её в ванную мыть лапы.

Корвус удивлённо проводил взглядом Мирона, я же улыбалась и гордилась моим мальчиком: не повёлся на подарки незнакомого дяди.

— Он вылитый я, — сказал Корвус с какой-то гордостью в голосе; я же тряхнула головой.

— Езжай к своим детям и жене, оставь мою семью в покое, — попросила я миролюбиво.

— Нет. Мирон мой сын, и я его заберу, с тобой, или без тебя, — припечатал мужчина, подходя ко мне ближе.

— Никуда ты его не заберёшь, я тебе не позволю! Он мой сын, только мой! У тебя нет никаких прав на него, — слова Корвуса разозлили меня, и я сделала к нему шаг навстречу.