Между нами война (СИ) - Марика Ани - Страница 15

— Я рад, — ответил он и перевёл взгляд на меня. — С завтрашнего дня у него начнутся занятия, я нанял для него учителей. Проследи, чтобы он занимался и слушался их.

— Хорошо, а что за занятия? — решила выяснить подробности.

— Грамматика, правописание, этикет, география, история, верховая езда… — начал диктовать король, чтоб его.

— Ему без одного месяца пять, он не будет изучать эти предметы. Первые два пункта может и будет, если задания построить интересно, плюс скорее всего, согласится кататься на лошадках. Но как ты себе представляешь Мирона с этикетом? — перебила его.

— Я изучал эти дисциплины с трёх лет и, как видишь, жив-здоров, — высокомерно заявил король.

— Он жил в другом мире, — вздохнула я, понимая, что спорить бесполезно. — Ладно, как прикажете, Ваше Величество, только не гневайтесь, если он укусит учителя по этикету, или наденет глобус на географа.

— А ты для чего? Чему ты учила его, если он бросается как…дворняга безродная? — спросил Корвус, нависнув надо мной.

— Учила не быть мудаком и отвечать за свои поступки, учила держать своё слово и отстаивать свои права, учила быть настоящим мужчиной, — вскочила я и зашипела, как змея, прямо в лицо короля.

Раскаяние пришло с опозданием, и я резко замолчала, ожидая наказания за свою резкость. Однако никак не предполагала, что в качестве наказания Корвус набросится на мои губы в жадном поцелуе. Я отпихивала его, но он держал меня крепко за затылок, фиксируя голову, и целовал губы, пытаясь проникнуть языком ко мне в рот. Я стиснула зубы и не пускала его, возмущенно мыча и упираясь руками в грудь. Для меня этот поцелуй ничего не значил, больше ничего не значил, поэтому продолжала упорно сопротивляться напору. Наконец, я отпихнула его; мы стояли друг напротив друга, обмениваясь злыми взглядами и тяжело дыша. В глазах демона я видела не просто язычки пламени, в них бушевал огонь, настоящий пожар!

— Я приду к тебе сегодня ночью, будь готова, — хлёстко бросил Корвус и, развернувшись, ушёл из площадки.

Я облизала губы, почувствовав металлический вкус на языке. Кто ж так целует-то? Точно ненормальный демон..

Вытерла губы от крови, они слегка ныли и кровоточили.

И как прикажете понимать "я приду к тебе сегодня ночью"? Придёт как вчера, к Мирону? Но тогда он сказал бы "приду к Мирону". Он же не имеет в виду секс? Да ну нет, бред, я же ему не нужна, сам говорил. Или он хочет и здесь показать своё превосходство надо мной, взяв силой? Я так себя накрутила, что не замечала никого. Сумерки окрашивали полянку в насыщенные бирюзовые цвета, а я так и сидела, размышляя, что же мне делать? Как избавится от его внимания?

— Мааам, — теребил меня за рукав Мирон.

— Да, малыш? — машинально спросила я, выплывая из пучин мыслей, куда погрузилась с головой.

— Пойдём домой, я устал, — выдохнул мой никогда не устающий ребёнок. Ничего себе, волшебная площадка! Обычно мы уходили с прогулки после третьего-четвёртого "мам, ещё пять минуточек", а тут чудеса — сын сам попросился домой. Кивнула и подняла его на руки.

Мы медленно побрели в наши хоромы во дворце, где нас встретила моя мама. Она выглядела божественно прекрасно, кажется, за эти несколько часов она ещё похудела и помолодела. Чудо-мир влияет на мою маму, а как же я? Где хоть маленькое чудо для меня? Пока только одни расстройства и стрессы. Антонина Ивановна покрутилась, показывая нам своё элегантное платье сливового цвета с открытым декольте и пышной юбкой.

— Бабуль, ты такая красивая! — отвесил бабушке комплимент Мирон и выбрался из моих рук, чтобы обнять бабушку.

— Нет, нет, сначала ручки помой, — остановила его женщина и показала в ванную, — и Демону лапы.

Сунула поводок в руки ребёнку и хлопнула пониже спины. Я тоже пошла мыть руки.

Выйдя из ванной, мы с Мироном на пару обняли бабушку, восхваляя её наряд и красоту. Антонина Ивановна, с роду не красневшая, даже когда выпьет, покраснела, как маков цветочек, и потупила глазки, аки девица на выданье. А потом плюхнулась на софу, вот совсем не изящно, и ножки на журнальный столик положила в нарушении всех правил этикета.

— Идите купайтесь и переодевайтесь, иначе мы так на собственный бал опоздаем, — сказала женщина, и схватила книжку, которую читала до этого.

— Он не наш, он в честь Мирона, — поправила я и повела сына приводить себя в порядок.

— А Мирон чей? Наш! Значит, и бал наш, — сделала логический вывод мама, и я согласилась, что против такой логики не попрёшь.

На моей кровати лежало платье, уже выбранное моей мамочкой, роднулечкой, и туфли на шпильке. Я прошла мимо всей этой красоты к Мирону в комнату — у него на турнике висел его костюм: голубая рубашка с белыми брючками, стильно и элегантно. Я искупала сына, уложила его волосы и попросила потерпеть и не трепать их хотя бы до бала. Вот зайдём мы, красивые, на церемонию, а там хоть вырви их с корнем. Сын клятвенно заверил меня, что не прикоснётся к своей копне волос, я поверила и отправила его к бабушке. Потом ушла к себе, принимать душ. Переделав кучу мокрых дел, вышла посвежевшая, вкусно пахнущая и чистая в спальню, облачилась в красивое кружевное бельё и стала высушивать волосы.

— Ты там скоро? — заглянула ко мне матушка.

— Сейчас, только волосы досушу, — сказала я, жмякая их полотенцем.

— Ой, деревня, — она прошла мимо меня в ванную и показала на матерчатые рулонные салфетки, — вот, держи!

— Зачем они мне?

— Они зачарованы — вытираешь ими волосы, они сразу же впитывают всю влагу и высушивают, попробуй.

— Ладно, — вздохнула я, оторвала небольшой кусочек и провела по всей длине волос.

Прядь волос, к которой прижала материал, высушилась мгновенно. Я даже подбежала поближе к зеркалу — ничего себе, магия! Оторвала ещё салфетки и быстренько высушила свою гриву светлых волос. Мама сделала мне высокую причёску, заколов красивой заколкой с жемчужными висюльками на концах, скомандовала одеваться и вышла в гостиную. Я подчинилась: слово матери — закон.

Нежно-бирюзовое платье, которое выбрала для меня мама, было очень красивым и воздушным, оно подчёркивало мою хрупкость и женственность. Элегантное, длинное платье с воздушной юбкой-разлетайкой и открытой спиной до самых венериных впадин село как влитое, и я крутилась возле зеркала, любуясь своей красотой и лёгкостью. Да, у меня нет таких бёдер и груди, как у Кларисс. Талия уже не такая узкая, но я гордилась своим телом рожавшей женщины. И грудь не обвисла, потому что маленькая. Твёрдая двоечка, а в платье кажется и троечкой. Лифчик пришлось снять, так как спина полностью открыта. Влезла в туфли-лодочки, в тон платью, став зрительно выше и увеличив длину ног. С затаённым волнением вышла к своим родным.

Мирон закрыл ладошками рот и потрясённо смотрел на меня, мама одобрительно кивала и улыбалась.

— Мамочка, ты очень красивая, похожа на принцессу! — зашептал сын, подходя ближе.

Я присела и крепко обняла своего ребёнка, украдкой смахивая слёзы. Нет приятнее комплимента, чем слова родного ребёнка, искренние, без оттенка лжи и подхалимажа.

— Так, Мирон, дай-ка я мамочке нашей ещё губки подкрашу, — скомандовала Маман, и подняла меня.

Маленький мужчина отошёл и во все глаза смотрел, как меня усаживают на диван и достают откуда-то небольшую сумочку с косметикой. Мама подкрасила мне реснички и губы, нанесла на щёки румяна или бронзер, не знаю, что она там делала, чмокнула меня в лоб, и отошла назад. Мирон и мама смотрели на меня восхищённо, я смущалась под их взглядами.

— Не смей разреветься! — строго сказала мама, — Арджент сказал, что их косметика не течёт, но давай не будем проверять.

— Хорошо, — кивнула я.

За нами зашёл дворецкий, и мы направились вниз, в бальную залу.

Глава 8. Бал

Мирослава

— Его Королевское Высочество, наследный принц Травики, Вассаго Мирон Пеймон, — огласил наш приход церемониймейстер. Арджент попросил меня идти на шаг позади, а маму вообще увёл окольными путями. Она начала было возмущаться, но ради меня согласилась и ушла с ним. Перед нами открылись двери, я подтолкнула Мирошку идти вперёд, но он остановился у дверей, повернувшись ко мне. Улыбнулась, показав ему большие пальцы вверх.