Мой Щенок (СИ) - Аверина Вероника - Страница 114

Вин застонал громче и открыл глаза, пошевелив искалеченной рукой. Примерно полминуты он сидел, уставившись в пол перед собой и судорожно облизывая сухие губы, потом его взгляд сфокусировался на мне. Он наблюдал за мной несколько секунд, затем отвел глаза и отвернулся.

— Пить хочешь? — тихо спросила я, кивнув в сторону кувшина с водой.

— Вы проверили мой рассказ, мастер?

Голос звучал хрипло, слова першили в сухой гортани. Я поднялась, налила воды, помогла Ирвину напиться и села обратно, на стул, поставив стакан прямо на пол, у ножки.

— Да, Вин. Проверила. Все точно, как ты рассказывал. Я верю, что ты сказал правду. Но одного я все-таки не могу понять. Зачем ты вернулся? Ты мог бы уйти, спрятаться, лечь в спячку, переждать. Ты же знал, что я не смогу тебя простить. Зачем ты пришел?

Горькая усмешка трещиной рассекла его губы. Вампир повернулся и покачал головой, тоскливо глядя мне в глаза. Честно, не прячась.

— Я сказал вам правду, мастер. Я пришел, потому что без вас не могу. Мне действительно наплевать на то, что вы со мной сделаете. Я готов. К такой жизни я готов, а вот жизни без вас не представляю.

На этот раз усмехнулась я, с теми же горькими оттенками, внимательно глядя на него.

— Твоей жизни осталось не так много. Несколько дней, щенок. Пока я не выясню все, что мне необходимо. Потом я убью тебя.

— Пусть так, — согласился вампир. — Умолять о пощаде не стану. Я знаю, что виноват, и готов принять наказание. Но со своей любовью я, действительно, ничего не могу поделать, Леди, хоть и пытался. Она сильнее меня. Я не знаю, что вам об этом известно. У вампиров это не столько чувства, сколько физиология. Привязанность. Необходимость. Я не могу без вас. Совсем. Если бы я спрятался, я все равно пытался бы вас увидеть, хоть краем глаза. Урывками. Я уверен, закончилось бы это гораздо хуже. А так я могу хотя бы надеяться, что когда-нибудь…

— Хватит, — я встала и приблизилась к нему вплотную, присев. — Не лги мне хоть сейчас! Прояви ко мне любовь и уважение, раз ты столько об этом говоришь. Скажи мне, зачем ты пришел?

Ирвин откинул голову назад и рассмеялся, неестественно, будто в истерике. Я хлестнула его по лицу, наотмашь. Потом еще. И еще.

Голова Вина безвольно дергалась. Он даже не пытался защититься, отвернуться. Он действительно принимал наказание. Тонкое металлическое колечко, простое украшение, расцарапало ему щеку, и кожа лопнула, обновляя запекшуюся кровь. Разбитые губы, ссадины и синяки на осунувшемся лице — вампир был жалок, и ничем не напоминал сейчас моего сильного, умелого и взрослого щенка. Но, черт подери, как же мне было больно! Пронзительно и остро, через все сердце проходила игла, распиная мои надежды, мечты и устремления. Я плакала, не замечая, как слезы текут по моим щекам и капают вниз, на каменный пол, на мою одежду, на щенка.

— Зачем ты пришел, Вин? — я стерла слезы тыльной стороной ладони, но они все бежали. Видимо, нервное напряжение, на котором я держалась все прошедшее время, наконец, дало сбой, выплеснувшись наружу.

— Я ни разу не видел, как ты плачешь, — задумчиво прошептал вампир вместо ответа. — Оказывается, это больнее, чем твой гнев.

— Ирвин! — я крикнула, скорее чтобы выпустить свои эмоции, чем действительно осаживая ученика. Теперь я чувствовала приближение уже своей истерики и пыталась взять себя в руки. Вампир опустил голову и тихо произнес.

— Да к тебе я пришел, Леди, к тебе. Я поклянусь, чем хочешь. Да, я дурак. Я шел, понимая, чем для меня все это кончится. Но по-другому не смог. Ты можешь пытать меня как угодно, но мне больше нечего тебе сказать. Это правда. Я без тебя не могу.

— Хорошо. Я все обдумала, Ирвин. Лиза не была твоей доминантой. Ты не смог бы убить ее. Не смог бы противиться приказам. Кто твоя доминанта? Кто главный? Черт, Вин, помоги мне найти его! — Я схватила его за подбородок и резко развернула к себе, случайно потянув сильнее, чем следовало. Вампир застонал и побледнел, зажмурив глаза. Я оглянулась и поняла, что сдвинув тело, нечаянно потревожила его сломанную руку. Вздохнув, я достала ключи и расстегнула наручники. Освобожденный вампир, будто державшийся только за счет прикованной руки, распластался по полу. Я встала и взяла со стола аптечку.

— Прости. Я не хотела. Сейчас сделаю укол, и боль утихнет, — я нашарила нужную ампулу и набрала шприц.

— Ты заботишься обо мне даже сейчас, — тихо и удивленно заметил Ирвин, не предпринимая ни одной попытки встать. Только повернул голову в мою сторону. Я молча разбинтовала его запястье и уколола, предварительно зафиксировав предплечье коленом. Вин дернулся, кусая губы, клыки вновь увеличились, но на этот раз он удержался от крика.

— И совсем меня не боишься, — глядя на меня снизу вверх, констатировал он с прежним удивлением, когда я убрала шприц.

— А почему я должна тебя бояться? — поинтересовалась я. — Кажется, мы уже выяснили, кто из нас мастер.

Ирвин поморщился и отвел глаза. Пауза затянулась, а когда он заговорил вновь, я почувствовала, что дистанция между нами вернулась к прежней.

— Простите меня за тот дурацкий поступок в баре… мастер. Я надеялся вас впечатлить.

— Так впечатли, — предложила я откровенную сделку. — Кто доминанта? Кто главный в стае, Вин? Ведь это одно лицо, я права? С тобой носилось столько вампиров потому, что у доминанты не было времени заниматься тобой, так? Кто это?

Вампир отрицательно покачал головой, в отчаянии сжимая губы, а потом выдавил:

— Вы все правильно поняли, мастер. Но… я не могу. Простите, не могу. Я бы рад вам сказать, но я не могу физически.

Меня одолело отчаяние. Я не знала, почему Ирвин так упрямится, отказываясь сообщить самое важное из всего, что знал. Но пытать его было явно бесполезно. Посидев с минуту рядом с ним, я почувствовала, что меня клонит в сон. Последние силы ушли на сдерживаемую истерику. Усталость брала свое.

— Я не буду тебя приковывать, Вин. Руке нужно дать покой, да и тебе вредно лежать на холодном полу.

Ирвин долго и внимательно смотрел на меня. В его глазах застыло непонятное выражение.

— Вам не помешает уделить более пристальное внимание медицине, — наконец медленно, выделяя каждое слово, произнес он. — Полезная штука. И в работе пригодится. И в обращении с вампирами.

— Ты не в том положении, чтобы шутить или дерзить, — устало отозвалась я, — Учти, если ты рискнешь сделать хоть что-то против меня или ребят, встать ты уже не сможешь. Это я могу тебе гарантировать.

— Не нужно угроз, мастер. Я не собираюсь причинять вам вред, — разочарованно пожал плечами Вин и отвернулся. Я кивнула, забрала аптечку и ушла, тщательно заперев за собой дверь.

Поспать мне удалось лишь несколько часов. Затем я проснулась, вяло перекусила и устроилась в гостиной, подавленная и совершенно разбитая. Мне требовалось подумать. Я не представляла, что мне делать. Всего сутки назад мною руководило лишь одно желание — найти своего щенка. Найти предателя, посмевшего дважды вывалять меня в грязи. Найти и расквитаться. Расплатиться. Смыть кровью все нанесенные мне обиды. Залечить его болью мою собственную. Все остальные заботы отошли на второй план. Даже скрывавшиеся где-то остатки стаи не занимали меня.

Теперь же все переменилось. Ирвин был в моих руках, беспомощный, обезвреженный. Покорный. Снова и снова повторявший бессмысленную теперь ложь о преданности. А стая по-прежнему гуляла на свободе, высший плел свои сети и насмехался надо мной. Да, я сложила кусочки мозаики, ориентируясь на сведения, рассказанные Ирвином. Я поняла, почему он не слушался Лизу, а та была не в состоянии его заставить. Собственно, сам Вин ни разу не утверждал, что Эльжбета была его доминантой, только внимание на это я обратила лишь сейчас. Я поняла, почему воспитанием молодого вампира занималось так много зубастых. Но к разгадке личности высшего не приблизилась. И еще один вопрос не давал мне покоя: почему Ирвин остался жив? Все, что я знала о вампирах, свидетельствовало о том, что непокорного новообращенного скорее убили бы, чем стали тратить силы на перевоспитание. Что в моем ученике было такого, что заставляло вампиров мириться с его выходками, раз за разом пытаясь подчинить? Его ценность была очевидна, да только объяснить ее мне не удавалось. Проблем меньше не стало. Вин только запутал все своим неожиданным побегом. И то, что его подтолкнуло, не имело теперь никакого значения.