Морозов (СИ) - "Каин" - Страница 6

***

Камера была почти пустой. На дальней лавке, прикрученной к стене, лежал жалкого вида мужик. Он тяжело дышал и едва слышно постанывал. На этом его достоинства заканчивались. От мужика несло чем-то тухлым.

Второй же сосед был противоположностью бомжа. Беспокойный и какой-то замороченный. Невысокий, сутулый, худощавый, с угловатым лицом, острым носом, провалившимися глазами под изгибами кустистых бровей, широким ртом, привыкшим к язвительной усмешке, тянущей губы в одну сторону. Он выглядел каким-то нескладным, неряшливым. Но самое странное, что при взгляде на него нельзя было определить ни возраст мужичка, ни его происхождение. Куртка была припорошена мучнистой пылью, как и брюки из серой ткани. Ботинки без шнурков открыли вид на босые, покрытые грязью ступни. Из-под рукава “пассажира” были заметны часы на запястье. Скорее всего, сегодня у служителей закона было много работы. Вот и забыли изъять часы. Мне померещилось, что стрелок на циферблате больше, чем положено. Но удивляться этому я не стал. За год в стране появилось много нового. Быть может, у этого бомжа какой-то мудреный западный аналог наших командирских часов.

Поначалу мужик расхаживал по камере, словно отсчитывая расстояние от стены до стены. Затем встал у двери и забормотал что-то невнятное. Пару раз он выкрикнул «Я здесь помирать не собираюсь! Я обратно в зону ни за что», но потом воровато оглянулся и продолжил бурчать. Затем внезапно тяжело бухнулся на колени. Прямо на грязный пол.

Дальше начало происходить совсем уж странное. Мужик ползал по холодному бетону, чертя какие-то мудреные узоры. Круги, ломаные и извивающиеся линии и непонятные зигзаги.

— Так, ага. Эту сюда… вроде, — бормотал он, старательно выводя рисунок. Но в голосе мне почему-то послышалась сильная неуверенность. И у меня сложилось такое впечатление, что он и сам плохо понимает, что делает. Или совсем не понимает.

— Может позвать кого? — спросил я осторожно.

Незнакомец вскинул голову, будто очнувшись от транса, и уставился на меня, словно до того не видел.

— Тебе в голову прилетело, мужик. Может сотряс… — я запнулся, заметив, что сокамерник злобно ощерился. Бледные губы разъехались, обнажив металлические зубы.

— Не мешай, — прошипел безумец и вернулся к своему занятию.

Внезапно пол вздрогнул, а стены зашатались, словно началось землетрясение. И я аж подпрыгнул от неожиданности: мне показалось, что бетон сейчас треснет и я провалюсь в расщелину, как показывают в фильмах-катастрофах. Но соседа это абсолютно не смущало.

— Хорошо, хорошо, — зачастил он. — Осталось немного…

Мужик замер на середине начатой линии и провел по ней вновь. По мне так ничего не изменилось, и царапина на бетоне была все такой же белесой, как и остальные. Но горе-художник посчитал иначе. Он разразился проклятиями. И обращены они были почему-то к спящему третьему сокамернику.

— Мерзкая тварь, — зашипел он, глядя на лежавшего на лавке бомжа. — Как можно было себя так запустить? Из тебя даже переход полноценный нельзя сделать!

Он поднялся на ноги, осмотрел свое творение, представляющее мешанину из царапин на бетоне. Но во взгляде мужика горела гордость. Будто он только что сотворил шедевр.

— Не хватает совсем немного, — задумчиво проговорил мужик.

— Снаружи что-то взорвалось, — напомнил о себе я. — Ты бы от двери отошел. Мало ли…

— Ты, — в мою сторону протянулся тонкий палец. — Сюда иди.

— Чего? — удивился я такому приказу.

— Сюда иди, — повторил мужик визгливым голосом. — Прямо сейчас!

— А не пойти ли тебе самому, — предложил без злобы, решив, что связываться с психом — себе дороже.

— Подчиняйся мне, — замогильным тоном продолжил сосед и его рука затряслась, будто через нее проходил ток.

— Точно по голове прилетело, — посетовал я и отодвинулся к стене.

— Покорись! — завизжал мужик и вдруг метнулся в мою сторону с неожиданной прытью.

При этом сиделец ловко перескакивал через нацарапанные рисунки, не смазывая их подошвами ботинок. Я двинулся от него прочь, вдоль стены, стараясь сохранить дистанцию. Не то, чтобы я боялся незнакомца. Но найти неприятности в камере мне не улыбалось. А ну как потом меня обвинят в том, что приложил этого бедолагу по башке. И пришьют статью.

— Помогите! — выкрикнул я, в надежде привлечь хранителей порядка. — Хулигана зрения лишают.

Я и сам не понял, как бесноватый оказался прямо передо мной. Вцепился крючковатыми пальцами в руку и взвыл. От неожиданности я ударил его в ухо, отбрасывая прочь. Но мужик не отпустил меня. И под его пальцами кожа словно нагрелась. Я зашипел от боли и наконец сумел избавиться от паразита, стряхнув его с руки.

Мужик упал на пол. Он снова принялся чертить свои идиотские узоры. А я отстраненно заметил, что с моего предплечья стекает кровь. Гаденыш поцарапал меня расстегнувшимся браслетом часов. А сами часы в момент возни соскочили с запястья и теперь лежали на бетонном полу. Я поднял их, чтобы при следующем ударе зажать вещицу в руке. С безумцами нельзя вести себя по-человечески.

Громыхнул замок, и дверь внезапно распахнулась.

— Что за хрень здесь твориться? — спросил дежурный и тут же прикрикнул на меня, — отойди к стене!

— Этот гад напал, — я продемонстрировал царапины. — Может у него бешенство, а вы его со здоровыми закрыли.

Полицейский шагнул в камеру, ухватил замешкавшегося мужичка за шиворот и одним рывком выдернул наружу. Тот заверещал, бешено вращая глазами. Снова умудрился ухватиться за меня, но в этот раз я уже совершенно бесцеремонно оторвал его руку от своей.

— Не смей! — заорал он истошно. — Не входи в мой круг!

Дверь захлопнулась, отрезая меня от остального мира. И воздух в камере сгустился от тьмы и нарастающего жара. В груди внезапно очень часто забилось сердце. Голова закружилась, и колени ослабли.

Я и сам не понял, как оказался на полу. Глаза заволокла пелена. Мир вновь затрясся и на этот раз бетон впрямь раскололся подо мной. Испугаться я не успел, только подумал, что перед смертью зачем-то сжимаю в ладони чужие часы. Те, из который доносится оглушительное тиканье.

— Вспомнил? — хитро уточнил старец и я кивнул. А дед продолжил:

— Какой-то мироходец хотел вернуться домой. Для этого надобно создать круг перехода. Открыть дорогу в иной мир непросто. Занятие требует много энергии. И тот, кто чертил круг, не был достаточно силен. Он взял силу у другого человека. Того, кому не повезло оказаться рядом.

Я вспомнил странного мужика, что ползал на полу камеры и царапал что-то на бетоне куском кирпича. А неподалеку на лавке неподвижно лежал другой сокамерник и тяжело дышал. Теперь мне подумалось, что несчастный не был бомжом. Я вспомнил его бритый череп, сбитые костяшки, шрам поперек лица. Мы вместе ехали в полицейской машине. Парень оказался в камере минут за десять до того, как меня запихнули туда. И за это время сам на себя перестал походить. Я ведь и впрямь принял его за пожилого бомжа.

— Там был кто-то… — я не заметил, как заговорил, — и я не понял, что произошло…

— Тебя собирались использовать как масло в этой лампаде, — старик указал на мерцающий огонек.

— Эвона что, — вырвалось у меня.

— Мироходец успел тронуть тебя. И запер твой дух в клетку проклятья.

Вспомнилось, как псих требовал, чтобы я к нему подошел. И теперь я начинал понимать, отчего-то тип был таким странным.

— Он звал тебя? Тот человек?

— Да.

— Другой бы подчинился. Подошел и все у мерзавца получилось бы. Дорога открылась и мироходец ушел бы, куда пожелал. Но с тобой все пошло не так. Ты не отдал то, что ему было необходимо. И оказался внутри рисунка, который сам вынул из тебя нужную для него силу. А тебя самого…

— … выбросил сюда.

— Портал выкинул тебя во владения Легбы, — продолжил старик. — А местные контролеры скорее всего избавились от тебя как от ненужного пришлого. Они не особенно любят проблемных нелегалов. Вот и все.