Путь Чести (СИ) - Щукин Иван - Страница 6

— Ох, умеешь же ты торговаться, Добромила, — хмыкнул я, думая, что её предложение более чем выгодное. Мне внедрить плетения большого труда не составит. А сумма в любом случае получается немаленькая. Да и насчёт молчания, я целительнице доверяю. Ей и самой будет не с руки сдавать меня боярину Михаилу.

— Ну вот и отлично! Значит, для начала пять амулетов, а дальше видно будет…

На улице меня ждала знакомая пролетка с кучером на козлах. Егор же стоял рядом с ней и, заложив руки за спину, смотрел вдаль.

— Здрав будь, боярич! — первым заметил меня кучер.

— Спасибо! И тебе здравствовать, Кондратий! — в ответ поздоровался я. И переведя взгляд на Зареченского, спросил: — Ну что, поехали?

По пути в казначейство я снова задумался о вчерашнем разговоре с Вторушей. И, получается, что ничего хорошего меня после него не ждёт. А самое поганое, что я совершенно не представлял, что же тут можно сделать, и как всё исправить. Ну не убивать же пацана, в самом-то деле?

— Ты чего такой мрачный, боярич? — поинтересовался Егор.

— А, — вяло отмахнулся я, — думы мрачные.

— Так поделись, — предложил воин. — Вдвоём и батьку бить веселее.

Несмотря на своё настроение, я расхохотался. Надо же, насколько точно Зареченский угадал с формулировкой. Правда нам не батьку бить надо, а главу рода. Иначе глава рода будет бить меня.

— Егор, — отсмеявшись, заговорил я, — а почему ты так Вторака не любишь?

— Безфамильного, что ли? — удивился парень.

— Его самого.

— Да вроде как и не за что мне его любить. Чай не девка, — попытался съехать с темы воин.

— И всё же! — решил настоять я. — Я заметил, что каждый раз как его видишь, то прям в лице меняешься. Он что-то тебе лично сделал?

— Нет. Я с ним и не общался практически. Так, здравкались при встрече и всё.

— Тогда в чём дело? Рассказывай! Я всё равно не отстану.

— Эх, — вздохнул Зареченский, отводя взгляд. — Ладно, расскажу. Секрета тут нет. Его не только я не люблю. Его вообще в роду не особо жалуют. Знаешь, боярич, как его за глаза называют?

— Ну-ка, ну-ка, — заинтересовался я.

— Восторженный балабол!

— Почему? — снова рассмеялся я.

— Да потому что он такой и есть. Вечно восторгается своими мнимыми победами, и описывает прям таки былинные битвы, в которых участвовал.

— А это не так? Насколько я понял, у него довольно необычный дар…

— Про дар его даже спорить не буду. А вот про битвы и всё остальное… Ты знаешь, боярич, как он в боевую часть рода попал?

— Нет, — отрицательно покачал я головой, — он не рассказывал.

— А я вот знаю! — хмыкнул Егор. И продолжил: — Не так давно, пару лет назад, один из боярских детей рода Дёминых, пошёл с родовых деревень подать собирать. Всё как обычно. Но в одной деревушке был, да и есть, уж очень упёртый староста. Прижимистый, что для старосты только благо, и наглый сверх меры. Что тоже не так и плохо. Ему о людях деревенских в первую очередь думать надо. Так вот этот староста с тем сыном боярским каждый год и лаются. Сын боярский угрожает, разными карами грозит, а староста плачется, руки заламывает и на всякое разное ссылается. То у него урожай плохой, то телят волки задрали… Хотя тех волков в окрестностях его деревни уже пару десятков лет не видели. В общем, такие перепалки у старосты с боярским сыном уже в традицию вошли. Они лаются, а деревенские издали наблюдают, да ухохатываюся.

— А Вторак-то ту при чём?

— Да всё при том, — хмыкнул Зареченский. — Вторуша обычно на такие представления не попадал. По малолетству. А тут он вроде как повзрослел, по крайней мере — телом, с головой там до сих пор проблемы, и мимо проходил. А боярский сын как раз за плеть схватился. Вроде как он старосту огреть хочет. Все остальные деревенские знали, что такого никогда не было. Что игра это всё. А Вторуша решил за старосту заступиться. Схватил вилы и боярскому сыну угрожать стал.

— Ну-у, вроде как смелый поступок-то, — пожал я плечами, всё ещё не понимая отношения Егора.

— Смелым он был бы, если Вторак боярина прогнать решил. А он в двух метрах с вилами остановился и ругаться принялся. Да так ругался, что боярский сын не выдержал, и огненный шар в дурня запустил.

— О как! — удивился я.

— Ага, — хохотнул Егор. — Но суть не в этом. Вторуша после шара упал. Другой кто на его месте пострадал бы сильно. А этот поднялся, отряхнулся и снова ругать боярина начал. Вот тут-то боярский сын интересный Дар у Вторака и заподозрил. Людям своим кивнул, те дурня скрутили и в Дёмино доставили.

— И что здесь такого? — уточнил я. — Глупый он, конечно, но смелый. Не побоялся боярину перечить.

— Да если бы в этом дело было! — скривился Зареченский. — Суть в том, что Вторуша, когда его в воины записали, всем рассказывать принялся, что боярского сына того так напугал, что тот его сразу же решил воином сделать. Да с подробностями такими. И ладно бы только это случай! Он же постоянно что-то додумывает и сказки всем бает. Да ещё и сам собой восторгается. Вот и не любит его никто особо.

— То есть ему не особо верят? — осторожно, словно боясь спугнуть свою удачу, поинтересовался я.

— Не особо — это мягко сказано! — расхохотался Егор. — Его теперь никто особо и не слушает. Да и вообще стараются от него подальше держаться.

— Понятно, — чувствуя, как отпускает предчувствие беды, кивнул я. — Ну и хрен с ним тогда.

— Это верно, — согласился со мной воин. — Но ты так и не сказал, боярич, что тебя гнетёт.

— Да нормально, всё, Егор! — улыбнулся я. — Просто настроения не было. Но ты его своим рассказом улучшил.

— Ну, тогда ладно, — принял мою отмазку парень. И кивнул на здание, к которому мы как раз подъезжали: — А вот и казначейство.

— Угу, казначейство, — пробормотал себе под нос я. — Надеюсь что меня не сильно пошлют.

Твой дом там,

где о тебе думают.

Наруто: Ураганные хроники

В приёмной перед кабинетом казначея рода оказалась небольшая очередь. Или большая. Тут с какой стороны посмотреть. Семь человек. Один пожилой мужик в добротной одежде, но явно крестьянского вида. И шестеро воинов разного возраста. От совсем молодого паренька, до мужчины лет пятидесяти, который точно обладал высоким рангом. Сила, бурлившая в нём, ощущалась чуть ли не на физическом уровне. Почти так же «фонил» мощью Иван Васильевич, боярин Дёмин. Разве что в главе средней ветви рода помимо силы присутствовала ещё и властность. А у этого воина её заменяла железобетонная уверенность в себе.

Что примечательно — меня сразу узнали. Точнее, примечательно не то, что узнали. Тут как раз ничего удивительного, все эти люди из рода Дёминых. Интересной оказалась реакция собравшихся.

Молодой парень склонил голову и поприветствовал коротким: — «Боярич».

Воин в возрасте кивнул. Без подобострастия и даже без почтения. Но и как издевка это не выглядело. Просто человек обозначил, что заметил меня, поприветствовал и принялся с интересом разглядывать. Словно надеялся рассмотреть что-то особенное.

Крестьянин неглубоко поклонился, а затем почему-то сместился в дальний от меня угол.

А вот оставшиеся четверо воинов лишь окинули меня взглядом и отвернулись, демонстративно не замечая.

Надо бы расспросить у Егора кто это такие. Понимаю, что репутация Маркуса в роду была ниже плинтуса. Но за последнее время, как я надеялся, удалось её хоть немного выправить. Хотя, возможно, я зря напрягаюсь и вот эти два кивка от молодого и старого воинов и есть показатель немного подправленной репутации. И надо просто стараться дальше и не совершать глупых ошибок, вроде планов революции в одном отдельно взятом боярском роду.

Двигалась очередь довольно быстро. Три-четыре минуты на каждого человека. Сам казначей, огромный медведоподобный мужик, в руке которого легче было представить булаву, нежели счёты, работал быстро и профессионально. Уточнил имя-фамилию, быстро пролистнул какой-то бухгалтерский журнал, что-то дописал и подтолкнул мне на подпись. А затем выдал семнадцать золотых рублей. После суммы, что совсем недавно выплатила мне Добромила, эти деньги не казались очень уж большими. Но на самом деле это не так. Насколько я успел узнать, это полугодовой доход крепкой крестьянской семьи, живущей за городом. А то и годовой.