Тёмная миссия. Секретная история NASA - Хоагленд Ричард Колфилд - Страница 63

Ощущая себя достаточно уверенно, чтобы наконец довести все это до публики, и надеясь, что найдутся другие «правдолюбцы» вроде Кена Джонстона, когда узнают, что в действительности происходило в их любимом агентстве, Хогленд рассказал о новой «модели ритуальной ориентировки» в эфире передачи «ОТ побережья до побережья АМ» весной 1996 г. и одновременно с этим на сайте www. enterprisemission. com.

Однако, когда Хогленд представил эти почти невероятные «ритуальные данные» исследовательскому сообществу Сидонии, как и предполагалось, их встретили без энтузиазма. За несколько лет был выдвинут ряд возражений — от простых: «Это совпадение» до более сложных эпистемологических доводов, Одним из самых главных критиков Хогленда был д–р Том Ван Фландерн, друг и коллега, который находился с Хоглендом со времен пресс–конференции по «Марс–Обсерверу» в 1992 году.

Ван Фландерн являлся экспертом по механике небесных тел, получил степень доктора наук в Йельском университете в 1969 году. Двадцать лет он проработал в Морской обсерватории США начальником отдела механики небесных тел. Ван Флан- дерн, помимо прочих дискуссионных идей, поддерживал гипотезу взорвавшейся планеты (ЕРН), которая утверждает, что существуют явные свидетельства (которые НАСА, как ни странно, совершенно игнорирует) того, что между Марсом и Юпитером, там, где сейчас находится пояс астероидов, когда- то вращалась «взорвавшаяся планета». С первых дней Том был сторонником гипотезы искусственного происхождения Сидонии, хотя и выдвигал возражения по нескольким пунктам против новых данных Хогленда о повторяющейся системе «ритуальной ориентировки» — в том числе и во время получения ключевого снимка Лица с «Викинга» в 1976 году. Например, он был убежден, что неважно, каким образом были получены «подтверждения догадок» при помощи программы «Красное смещение», — их все нужно избирательно проверить наблюдателям. Почему, например, Хогленд решил, что вывод на лунную орбиту «Аполлона- 8» — это главный момент миссии, а не вывод космического аппарата с околоземной орбиты на траекторию полета к Луне, или, к примеру, момент, когда астронавты завтракали утром после приземления? Более того, он полагал, что проверка чего- либо, имевшего место в прошлом (‹апостериори, как он выражался) не может дать надежных результатов, оставаясь в области вероятного. Он даже взялся за дискуссию на своем веб–сайте (www. metareasearch. org) в разделе, озаглавленном «О невероятных заявлениях».

«…В целом мы сознательно стремимся быть обманутыми, поскольку наш разум зачастую не распознает, как велико число возможных совпадений, которые могут произойти (sic). И когда некоторые из них происходят, как и должно быть, если есть вероятность, мы склонны удивляться просто потому, что вероятность, что это не обычное совпадение, была очень велика. Вероятность того, что подброшенная монета в десяти случаях упадет обратной стороной, составляет 1 к 1024. Но если мы сделаем несколько тысяч попыток, шансы на то, что это произойдет один или более раз, увеличатся.

В науке невероятное событие, которое уже произошло, называется апостериорным (после совершения), и ему обычно не придается значения, неважно, насколько малой ни была бы вероятность того, что оно произойдет. В отличие от этого, если мы определим крайне невероятное событие во всех его подробностях априори (заранее) и оно все равно произойдет, это будет важно, и мы должны будем обратить внимание.

Хогленду была понятна точка зрения Ван Фландерна, но, логически рассуждая, он просто не мог согласиться с ней. Например, он не мог применить технику, основанную на программе «красное смещение», к «тысячам» событий или даже сотням, а только к небольшому количеству исторически очевидных: они находились в числе наиболее значимых событий в истории всей космической программы. Разумеется, дата и время, когда «астронавты ели завтрак», и были «значительным событием» и не имели такого значения, как другие события в такой миссии. Обвинять Хогленда — означает игнорировать тот факт, что несколько самых невероятных звездных ориентировок — точно в контексте особых мифических имен и символов, специально введенных в ключевые миссии НАСА — необъяснимо имели место в агентстве, которое, по общему мнению, было «строго научным».

При любом обычном сценарии этого просто не должно было произойти, а объяснение должно было бы быть…

Что касается второго возражения — того, что событие в прошлом не может являться основанием для невероятного предсказания будущего, — это тоже неверное рассуждение. Тот факт, что событие имело место в прошлом, — не то же самое, что знать результат теста. Ван Фландерн возразил бы, что вытащить «королевский флеш» из произвольно перетасованной колоды в прошлом не является невероятным вообще. Это делалось много раз. Но предсказать, что из перетасованной колоды следующему игроку выпадет флеш, что и произойдет, — это совершенно невероятно, и поэтому имеет значение с научной точки зрения.

Все- таки он просто ошибался.

То, что событие произошло в прошлом, — это не повод исключать его из базы данных. Даже если посадка и «церемония причащения» имели место тридцать лет назад, это по–прежнему представляет априорное предсказание, поскольку результаты теста являются неизвестными до того, как они будут получены. Пока «важное событие», которое проверяют, заявляется грядущим вместе с ожидаемым итогом, тест является таким же действительным, как если бы наблюдатель предсказывал будущую связь в пределах важного события.

Однако на такие эпистемологические споры с коллегами не было времени. Мы были в шаге от того, чтобы сделать открытие, которое в полном смысле слова прольет свет на дискуссию самым неожиданным образом.

Когда Хогленд, используя свое новое открытие, пытался найти зацепку, чтобы доказать, что НАСА каким- то образом манипулировало всей программой «Аполлон» (а возможно, и другими программами) вокруг странного набора «древних религиозных ритуалов», он столкнулся с очень большими вопросами: «кто» в этом участвовал и как много они знали? Что могло заставить их хранить молчание так долго? Как много людей в НАСА должны были быть «в теме», чтобы добиться такого успеха буквально под носом у десятков тысяч простых рядовых» ученых и инженеров НАСА?

То, что д–р Фарух Эль–Баз был одним из главных авторов сложного плана, у Хогленда сомнений не было. Но кто еще был посвящен в эти планы, и как вербовали этих людей?

И снова решающую догадку высказал Кен Джонстон.

После обсуждения пресловутой «церемонии причастия», проведенной Олдрином, Кен указал на то, что Олдрин, как и Джонстон, в то время был франк–масоном Шотландского Обряда. Он также заметил, что в недавно вышедшей книге двух масонских ученых (Кристофера Найта и Роберта Ломаса) делалось заключение, что практически все масонские обряды происходили из истории Исиды и Осириса.

Их книга «Ключ Хирама» показывала, что, вопреки собственным традиционным знаниям масонов, масонская ложа была основана не в Лондоне в 1707 году, а корнями уходила в Древний Египет. Они проследили путь во времени к Тамплиерам, Иисусу и Иерусалимскому храму, а затем к строителю первого Храма Соломона Хираму Абиффу. Авторы пришли к заключению, что ритуал третьей степени франкмасонства был реконструкцией убийства Абиффа за отказ открыть секрет ложи и что этот ритуал происходил из древних ритуалов фараонов прямого поклонения Исиде и Осирису. Авторы также утверждали, что сам Иисус был инициирован в квазимасонский орден, и его настоящее учение было незаконно присвоено и искажено католической церковью тысячелетие назад. Они рассматривали Иисуса как пророка–мученика, но не божественное создание, как в конце концов стала утверждать церковь. Ничто из этого не делало их популярными ни среди христиан, ни среди их братьев–масонов.

Так же странно, как появилась теория заговора, теперь появилась и прямая связь одного из участников (Олдрина) с «церемониальным актом», который он провел на Луне. Если Найт и Ломас были правы, то церемония причастия Олдрина вообще не имеет обычного христианского значения; на самом деле она явилась прямым подношением франкмасона «древнеегипетскому богу».