Осколки наших грез (СИ) - Прай Кэрри - Страница 26

Меня ошарашили её познания, отчасти неверные.

Но если в меня решили метнуть ножом, то я не стану стоять на месте.

– Нет, ты попала в самое яблочко, – натянуто улыбнулась я. – Но до полной характеристики не хватило маленького предписания… Да, я конченная шлюха, умирающая от безответной любви и та, что вырвет твой грязный язык за сквернословие!

Я вцепилась в веснушчатое лицо, повалив нахалку на пол. Девушка не растерялась и ювелирно намотала мои волосы на свой кулак.

Затылок прожгло болью.

– Это подлый приём! – возразила я, собирая её плоть под ногтями.

– В борьбе все средства хороши, – бросила она, потянув сильнее. – Не переживай, я вырву лишь часть, тем самым окажу тебе услугу. Твоя нынешняя причёска – настоящее уродство. Ваши продажные парикмахеры ничего не понимают в красоте.

– И это говорит мне та, чьи брови углём нарисованы?

– Это акварельный карандаш, дорогуша. Слышала о таком? Едва ли. Такие как ты и яиц не пожарят. Скорлупой пальчики порежут.

Мы продолжали перекатываться по грязному полу, нанося друг другу непростительные увечья. Одежда трещала, а вместе с ней вырывались волосы.

– Да что ты обо мне знаешь, тупица?

– То, что ты – шалава. Этого вполне достаточно, чтобы надрать тебе задницу, – процедила она, оказавшись сверху. – Ненавижу вас.

Тонкие пальцы сомкнулись на моей шеи. Вывернув голову, я укусила мерзавку за запястье, не жалея усилий. Послышался громкий всхлип, а после ярая пощёчина обожгла щёку. Я солидарно отплатила тем же.

– Дешёвка!

– Деревенщина!

– Что тут происходит?! – влилось внезапно. – Перестаньте!

На пороге стояла святая Надя. Бросив пакеты с продуктами, она не смогла сдержать отвисшую челюсть.

Пользуясь случаем, я скинула с себя наездницу и поднялась на ноги. Декольте платья теперь растянулось до пупка, рассекретив германский бюстгалтер, а на шеи горели вздутые полосы. Однако, подружка пострадала не меньше.

Бешенная дрянь.

– Валя, это как понимать? – задохнулась Громова, а после наградила вниманием меня. – Снежана, что ты тут делаешь?

Я развела руками.

– Поболтать пришла. Между нами, девочками. А тут рыжий цербер как выскочит, да в горло как вцепиться…

– Ты первая начала! – дёрнулась Валя.

– Называть тебя шлюхой? Правда, что ли?

– А разве это не так?

– Кто знает? Погадаем на ромашке?

– Хватит! –  прокричала Надя и, взяв меня за руку, потянула за собой. – Приведи себя в порядок, Валя. И не смей ввязываться в наш разговор.

Девушка задохнулась от несправедливости, а я ,напоследок, бросила ей клочок рыжих волос, оставшихся висеть на пальцах.

Надя дерзко захлопнула дверь, когда мы остались наедине. В крохотной комнате царил лёгкий беспорядок, но больше коробил шлейф терпкого парфюма. Я не смогла сдержать удивление, когда Громова уселась на кровать и принялась сбрасывать с себя высоченные туфли. Только после моё внимание привлекли забитые лаком локоны и короткое платье, далёкое от норм морали.

– Выходит, твоя коса – не склеенная композиция, – усмехнулась я. – Да и наряды подбирать умеешь. Даже моя мать по магазинам ходит скромнее.

– Что тебе нужно? – проигнорировав сарказм, спросила она.

– Не притворяйся. Ты всё знаешь. Мне нужны ответы.

– Твой брат тебе ответчик, но не я.

– Но я здесь, Надя. И не уйду, пока не добьюсь правды.

Из-под густо накрашенных показалась слеза. Её дыхание сбилось. Мне стало совестно за настойчивость. Самообладание осталось за порогом этой квартиры.

– Не заставляй меня говорить об этом, – захлебнулась девушка. – Пожалуйста, Снежана, это слишком больно.

Откинув гордость, я опустилась рядом с ней и положила руку на плечо.

– Я не стану ворошить, обещаю. Ответь на несколько вопросов, и ты больше никогда меня не увидишь. Скажи, они обидели тебя?

Девушку охватила мелкая дрожь.

– Они всё продумали… Подстроили ловушку… Авдей, я ведь верила ему… Он выставил меня на посмешище… Но я не виновата! Я не в чём не виновата, слышишь?! Все мы ошибаемся!

Надя впала в истерику.

– Тише, подружка. Тебя никто не обвиняет. Я твоей стороне.

– Неправда! Меня считают за… Даже говорить не хочу!

И пусть Надя умывалась горькими слезами, меня волновали только факты.

– Это было не по собственной воли? – в лоб спросила я.

Она проглотила плачь, повернулась ко мне и прищурилась.

– У тебя хватает совести спрашивать?

Её ответ отразился раной на сердце. Прежние убеждения рассыпались на осколки, подарив нестерпимую горечь.

– Почему ты не обратилась в полицию? – прошептала я.

– Ты шутишь, правда? Что стоит моё бедное слово перед тройкой богачей? Пустой звук. Никто не сможет защитить меня.

Как же ты ошибаешься…

– Это не так, – призналась я, закрыв глаза. В тот момент во мне боролись самые противоречивые чувства. – Матвей готов заступиться, даже больше…

– Потому что он другой. Не такой, как они.

– В этом вся проблема, Надя. Я волнуюсь за него. Кто знает, как далеко он может зайти в порыве мести? К тому же, беспамятства влюблённый.

Да снизойдёт мне за такую жертву… Он любил её.

Громова неожиданно хохотнула.

– Тебя беспокоит не только он, так? Ты переживаешь за брата, за его подлых дружков. Но теперь ответь ты – разве подобное не должно хоть как-то караться?

– Безусловно. Только другими способами. Самосуд – не выход.

– Тогда где он – выход?

– Я не знаю, ясно?! –  горло покарябало стекло. – Я всего лишь трусливая девчонка, такая же, как и ты, которая волнуется за близких. Противны ли мне собственные страхи? Ещё бы. Я ненавижу себя за то, что ищу им оправдание.

Криво улыбнувшись, Надя погладила меня по голове.

– Нет никого смысла убеждать тебя в обратном. Твои глаза полны неверия. Ты сомневаешься. Отрицаешь. Борешься. Мне безумно жаль тебя, Снежана. Наступит день, и мерзавцы не остановятся перед старой подругой детства. Мой тебе совет: не связывайся с ними. Беги и не верь ни одному фальшивому слову. Рано или поздно, но они уничтожат тебя.

– Уже уничтожили…

Оглушённая беспощадной правдой, я приподнялась с кровати, но с трудом устояла на ватных ногах. Меня пошатнуло. Обезвредило. Убило.

– Прости, – прохрипела я, направляясь к двери. – Прости за этот жестокий мир.

День спустя…

Вдыхая полной грудью липкий воздух, я пыталась свыкнуться с пасмурной темнотой. Всюду моргали вывески уже прикрытых кафе. Мелкий дождь холодил открытые участки тела – плечи, руки, дрожащие колени, – словно отрезвляющий душ. Споткнувшись о бордюр, я лишь ускорила шаг и достала мобильник.

Покинуть границы «Эдема» снова – было фатальной ошибкой.

До меня отчётливо доносился смех маргиналов, что злорадствовали за спиной и не случайно повторяли мой маршрут. Меня преследовали.

– Пожалуйста, возьми эту чёртову трубку, – вслух молилась я, пересекая улицу и ища глазами убежище. – Ну же, Матвей. Помоги мне.

Тем временем шаги парней становились громче. Они нагоняли.

Мне нужна твоя помощь, сволочь. Прошу, откликнись…

– Что опять? – неожиданно ответил Янковский, тем самым подарив надежду. – Я ведь просил меня не беспокоить по пустякам.

Закрыв глаза, я выдохнула с облегчением.

– Боже, как я рада тебя слышать…

– Не могу ответить тем же. Прости.

–  Дело дрянь, – тараторила  я, забегая в переулок. – Матвей, меня преследуют. Их двое. Может, больше. Они уже как несколько минут наступают на пятки. Кажется, их мысли далеки от благородных. Поблизости нет ни одной машины. Мне страшно.

Он помолчал несколько минут, а после вымолвил:

– Что?

– За мной гонится шайка извращенцев! Я в полной заднице! Что тут непонятного?! – не сдержалась я, перейдя на истерический крик. – Помоги мне!

– Где ты?!

– Недалеко от забегаловки твоей «любимой». Там, за автостоянкой есть рынок, а дальше длинная улица с фонтанами… Чёрт, сейчас скину тебе местоположение.