Мой тихий ужас (СИ) - Прай Кэрри - Страница 25

– Что здесь происходит?! Паша! Что они сделали?!

Заметив Иветту, Арсений перепрыгивает несколько ступенек и бросается на девушку с объятьями, отчего моментально получает в грудь кулаком.

– Чёрт! Ты вообще не умеешь сосаться! Больная маньячка!

Выступления Арса оставались незамеченными, ведь на повестке была серьёзная тема. Немало важная для меня.

– Двое на одного? – расходится плутовка. – Это, по-вашему, честно?

– Тебе ли говорить о чести, Вета? – держусь, чтобы не плюнуть ей в ноги. – Сделав свой выбор, ты предала сестру. Снова.

Глаза девушки блестят, но не от слёз. Они полны колебаний и ненависти.

– Если хочешь посмотреть на настоящего предателя, то обратись к зеркалу, Тихон. Именно ты заставил её страдать.

– Возможно, – соглашаюсь, но лишь отчасти. – Я был никем для Сони и многого не знал. Но ты услышала её правду. И выбрала засомневаться в словах сестры, а не в этом подонке. Иначе как объяснить ваше совместное проживание?

– Ты судишь поверхностно…

– Разве? Не удобнее ли закрыть глаза на истину и слепо строить своё будущее, как это сделала ты?

Вета опускает ресницы, борясь с ураганом эмоций. Мне заметно, что совесть девушки не остыла, ей нужен хороший повод для полного пробуждения.

Для всех нас София послужила ключиком, что отворил шкафы с тайнами. Сняла маски. Показала подлинную натуру. И каждый вскрытый ею ларец оказался с изъяном. Теперь мы отчаянно бьёмся в оправданиях, чтобы доказать ей обратное.

Уставший от недомолвок, я перехожу к манипуляции.

– Значит, ты тоже ничего не знаешь о Софии?

– Нет, – уверенно обрубает Иветта, поддерживая Павла.

– Даже самую малость?

– Ты оглох, Райский? Я всё сказала.

– Жаль, ведь тогда мне придётся его наказать.

Не успевают они одуматься, как я прохожусь по Павлу чередой ударов. Милосердие затмевает чувство справедливости, ведь годом ранее он не задумывался о чувствах Сони. Электронное письмо раскрыло отпечаток боли, о котором никто из нас не догадывался или попросту не хотел. Я не мог это оставить без внимания.

– Перестань! – слёзно просит Вета, но я её не слышу.

– Харэ, Тих, – вступается Арс. – Завязывай.

Всё это время я думаю о Соне. Знаю, что она посчитает это неправильным, но и как поступить правильно – уже не подскажет

– Хватит, Тихон! Я всё тебе расскажу! – сдаётся девушка, накрывая лицо руками. – Пожалуйста, остановись!

Тем временем Павел группируется в бугорок, позорно прячась за самоотверженностью подружки. Он жалок, и не заслуживает таких жертв.

– Слушаю, – отступаю я, стряхивая чужую кровь с пальцев.

– Я получила письмо, – всхлипывает Ива, запуская Павла в квартиру, – но без обратного адреса. В нём говорилось, что я должна передать кулон Арсу… А ещё, что ты предал её.

Делаю шаг назад, как от грубой оплеухи. Тем временем сестра продолжает:

– Она писала размыто, никак пояснений, будто прощалась с нами.

– Правда? – невольно злюсь. – И вы с мамашей даже не пробовали её найти?

– Она также отказалась и от нас! – в отчаянии бросает Вета. Подавив плачь, она делает шаг вперёд и выставляет тычет в меня указательным пальцем. – Думаешь, что тебе одному паршиво? Как бы не так. Я не устану жалеть, что Софа оказалась в вашей семье, ведь именно вы заставили её сбежать.

Наши встретившиеся взгляды были полны противодействия.

– Хочешь знать правду, Тихон? Хорошо, – с горечью фыркает она. – Наши родители никогда не были просто друзьями, в прошлом их связывало что-то большее. Именно это сказал твой отец Софии, перед тем как она решила исчезнуть.

Реальность начинает плыть, как бывает перед зверским нокаутом.

– А теперь включи мозги и хорошенько подумай. Вас обоих бросила мать… Одно ли имя она носит?

Чувства в миг покидают меня, остаётся лишь поддержка Арса за спиной.

– Ты хотел правды, Тихон. Вот теперь и живи с этим.

Когда гаснет свет, тень смиренно исчезает вслед за ним…

– Провести всё лето в таком потрясном месте и быть прикованной к сиденью – фантастическая непруха! – сквозь смех говорила Вета, стоя у окна и рассматривая ухоженный двор Райских. Она явилась неожиданно и теперь блуждала по моей комнате, как по собственной, неприкрыто демонстрируя новое атласное платье. – Может, тебе пора поднять задницу и полностью насладиться каникулами?

Её вопрос окончательно меня пробудил, подстать громкому выстрелу.

– А я, по-твоему, от лени своей на кресло уселась?

– Нет, но… Я подслушала разговор Божены с доктором. Он сказал, что ты практически восстановилась. Тебя сковывают лишь страхи.

– Это не так, – воспротивилась я, хотя отчасти была с ней согласна. – Всё намного сложнее. Тебе меня не понять.

– Нечего здесь понимать, Софа. Или ты стараешься и встаёшь на ноги, или продолжаешь печалиться, врастая телом в уродское кресло, – она прошла вдоль стола, ведя пальцем по наполированной крышке. – Или третий вариант: ты нарочно не спешишь исцеляться, дабы продлить прибывание в райском саду.

– Ты с ума сошла? Думай, о чём болтаешь.

– Я всего лишь предполагаю, дорогая, – льстиво улыбнулась она, а после замерла, когда наманикюренный ноготок коснулся красной папки с инициалами Тихона. – А это что? Досье на богатенького засранца?

– Не тронь, – подъехав ближе, я вырвала рукописи и спрятала их в нижнем шкафчике. – Это личное.

Вета удивлённо похлопала длинными ресницами.

– С каких пор у тебя и мерзкого болвана появились секреты?

– Он не мерзкий и далеко не болван, – вступилась я, о чём тотчас пожалела.

За время прибывания в доме Райских я поймала себя скверной мысли, что порой Тихон понимал и принимал меня больше, чем собственная семья, пусть нередко был невыносим. Его опека не душила и слова не ранили так сильно, как это было раньше. Недоверие сестры ударяло куда больнее.

– У-у-у, – потянула Ива, наклонившись ко мне. – Теперь мне ясно, почему ты не спешишь прощаться с каретой… Боишься расстаться с неудавшимся принцем? Признайся, ты в него влюблена?

– Что?! – поперхнулась я воздухом. – Конечно же, нет!

– А вот мне так не кажется, – не унималась она. – Ты отдалилась от нас. Перестала звонить и отвечать на сообщения. Закрылась и стала чаще пропадать с говнюком Райским. Чем вы с ним занимаетесь?

– Тихон помогает мне…

– Из самых добрых побуждений? – со смешком перебила сестра. – Брось, Совка, такие как он всегда преследуют свои алчные цели. Уверяю, он спит и видит, как ты покидаешь его дом на своих тоненьких ножках.

– Значит, наши желания совпадают. А ты совсем не разбираешься в людях, –фыркнула я и нарочно перевела тему: – Как поживает Павел?

На этих словах Иветта ни на шутку замешкалась, ведь неудобные вопросы одинаково неудобны для всех.

– К чёрту, Пашку. Я не виделась с ним, а номер поставила в блок.

Ореховый глазки Веты забегали, что невольно подводило к сомнениям, потому что прежние разрывы сестра переживала сложнее, с неукротимыми истериками и затяжной депрессией. Однако явных симптомов разбитого сердца я не приметила.

– Кстати, о Паше, – взбодрилась сестра, небрежно поправив причёску. – Ты уверена, что поняла его правильно? Есть ли хоть малейшая вероятность, что ты запуталась и приняла домыслы за действительность?

Едкая горечь расползлась по груди.

– Ты серьёзно? Решила, что я настолько глупа, что не смогу отличить домогательство от беззаботной беседы?

– Нет, но тебе могло показаться.

– Единожды, но не десяток раз! – возмутилась я. – Поверить не могу, что ты посмела усомниться в моих словах!

– Да, ты права. Мне сложно поверить, что он воспылал чувствами к другой. Особенно, если это моя робкая сестрица.

Иветта и раньше считала меня невзрачной, но никогда не говорила об этом открыто. Большим ядом на рану стала жалкая попытка оправдать мерзавца.

– Уходи, – пробормотала я, опустив глаза.