Твари империи (СИ) - Фомичев Сергей - Страница 24

Прошло какое-то время прежде чем Дамматрик почувствовал холод. Это его не удивило. Осень быстро вытянула тепло из разогревшегося от страсти тела. И всё же что-то тут было не так. Через минуту он осознал, что вытащил его из блаженной неги вовсе не холод, а чей-то взгляд.

Дамматрик вскочил, хватаясь за ножны и рукоять клинка, но не обнажая его. Огляделся. Прислушался. Рядом никого не оказалось. Не слышал он ни хруста веток, ни чавканья влажной земли, ни шелеста, ни дыхания, если не считать тихого дыхания Ильми.

И тут он увидел.

— Фу, тьма тебя поглоти!

— Кого должна поглотить тьма? — лениво спросила Ильметра положив на ладонь подбородок. Девушка, кстати говоря, не забыла подсунуть под себя куртку и прикрыться кофтой.

— Лейсона, чтоб ему пусто было!

Из под сбитой набок крышки шляпной коробки на них смотрела голова Лейсона.

— Он что, так всё время смотрел, пока мы тут…

— Ну мы спешили, — задумчиво произнесла Ильметра. — В спешке я кажется задела за коробку ногой. Вот крышка и сбилась.

Глава 10. Орнское исчадие

Возникшая у неё способность метать молнии, вызывать смерч и напускать туман, хотя и спасла им обоим жизнь, сильно озадачила Ильметру. Даже испугала где-то. В Альпорте, как и в других крупных городах побережья, детей проверяли на способность к магии. И тем, у кого находили отражение силы, предлагали пойти в ученики к одному из городских магов. С другой стороны, какой-то строгой и обязательной системы рекрутирования со времен падения империи не устоялось. В выборе жизненного пути жителям Альпорта предоставлялась полная свобода. Хочешь стать великим — дерзай, хочешь оставаться нищим, имеешь полное право. Про возможность самостоятельно овладеть силой она не слышала.

Мог ли Ники Торадо, по каким-то причинам скрыть от людей её способности, если как-то узнал о них? Поразмыслив Ильметра вынуждена была признать, что мог, причем из эгоистических соображений. Отец слишком любил её, чтобы отпускать к колдуну. Обучение магии требовало куда большей изоляции, чем получение общего образования. А если бы она даже отказалась от ученичества, жизнь всё равно перестала бы быть прежней. За семьёй Торадо стали бы присматривать просто на всякий случай, из соображений безопасности.

Приняв эту версию за рабочую гипотезу, она немного успокоилась, а успокоившись принялась экспериментировать с внезапно пробудившейся силой. Но так чтобы Дамматрик не видел. Однако любые попытки вызвать огонь, воду или ветер закончились ничем.

Они стали нагонять товарищей только к исходу второй недели. Могли бы и раньше, но лошадей приобрести не получилось, опасность на имперской дороге заставляла искать обходные горные пути, где предпочитали передвигаться на ишаках или мулах, да и тех не продавали. К тому же вспыхнувшая между молодыми людьми страсть требовала частых остановок.

Особой беды в этом не было. Место рандеву с Вайхелем они знали, так что двигались в своем ритме, меняя возниц, иногда проходя пешком милю или две, ночуя в сеновалах, стогах, просто в лесу на подстилке из листьев.

Древний Холлар, занимавший когда-то весь южный берег Киеры, множество островов и колоний, был поглощен империей без остатка, а с её кончиной распался на отдельные долины, города, волости, каждая со своей властью. Чаще всего власть прибирали к рукам бывшие имперские чиновники, а затем их потомки. В сельской местности устанавливался сеньорат, в городах некое подобие демократии. Единой страны больше не существовало. В каждой долине теперь господствовал свой закон. В этих маленьких городках и уделах затеряться было трудно. Приезжие были на виду и потому беглецам, чтобы запутать следы, приходилось уходить дальше в горы.

Уже под конец пути в одной из живописных горных долин они наткнулись на сборщика диких каштанов по имени Лайом. Его рессорный возок был уже почти полон, а за помощь в быстром наполнении нескольких всё ещё пустых корзин, он пообещал подбросить их до самой Перкунии с ветерком.

— Если ваши милости, конечно, не пострадают от простого труда, — добавил Лайом.

Собирать каштаны оказалось нетрудно. Они сами скатывались по склону в ямки, откуда их можно было выгребать горстями, лишь отбрасывая подгнившие или подъеденные плоды.

— Я откармливаю на каштанах свиней, — рассказал за работой хозяин возка. — Даю пополам с желудями, добавляю немного орехов. Мясо хорошее получается. Засаливаю ветчину, делаю колбасы. Берут охотно и господские повара, и трактирщики с содержателями постоялых дворов. И в Перкунии, и в других местах.

— Не проще пригонять свиней сюда, чтобы они сами еду подбирали? — спросил Дамматрик.

— Нет. Слишком далеко. Да и запас я делаю на всю зиму. Зимой мясо вдвое против осеннего стоит.

Болтая о том, о сем, втроем они быстро заполнили все оставшиеся корзины и отправились в путь. Мягкое хотя и быстрое движение рессорной повозки действовало на Ильметру усыпляюще, но ямы и кочки время от времени подбрасывали повозку, не давая толком заснуть. Она мечтала выспаться, тем более что все предыдущие ночи они с Дамматриком тратили не только на сон. Спутник, как ни странно, теперь меньше смотрел на неё. Видно оттого, что получил своё. Насытился, как полосатый хелтский питон. И только к вечеру страсть в нём вновь пробуждалась. Днем же на привале или сидя в повозке он обычно читал книгу. К сожалению для Ильметры это была скучная монография о монстрах, а не что-нибудь более лёгкое, способное развлечь в пути.

— Лучше бы ты прихватил "Фривольные истории Инжо из Эльсура", — заметила она. — По крайней мере мог бы читать их вслух.

— "Твари империи" не менее занимательное чтиво, — возразил Дамматрик.

— Для книжного червя.

— Ну почем же? Кстати говоря, в послесловии ко второму изданию описываются твари, упоминания о которых были найдены уже после того, как вышла книга. И среди прочего описана одна жуткая тварь, что появилась на самом закате империи. И обитала она, представь себе, неподалеку от этих мест.

Кажется чтение плохо повлияло на Дамматрика. Он стал изъясняться подобно всем этим нудным писателям прошлого. Длинными оборотами, со множеством оговорок, отсылок и уточнений.

— Что за тварь? — всё ещё скучая спросила Ильметра.

Делать все равно было нечего, а даже скучный рассказ Дамматрика позволит скоротать время.

— Вот послушай, — он раскрыл книгу ближе к последней странице. — Очевидец, мелкий имперский чиновник так описывал события в письме к родственнику в Чименто: "Сегодня в колизее Орна состоялась особая схватка. Не человек против человека, не человек против дикого зверя, к чему искушенные граждане империи, как и холларские подданные императора давно привыкли. Сегодня люди сражались с Исчадием или с Отродьем, как его называли другие. Подобного Орн не видел уже два века, с тех пор как знаменитый колдун Тавшан из Хорсана вскрыл в Малой Тарсии несколько поющих склепов и привёз в метрополию дюжину закованных в серебро мертвецов. Все они тогда были отправлены ко двору в Чименто, и троих император, в своей неисчерпаемой милости, подарил колизеям Альпорта, Биная и Орна. В те дни не только рабы, а и многие отважные сыны империи выходили на арену, чтобы показать удаль. Не все из них, к сожалению, вернулись в свои дома. Однако, как мудро заметил в свое время основатель династии Всадников — "пусть льётся кровь верных, лишь бы она не застаивалась". Я, однако, отвлекся, мой друг…"

— Он действительно отвлекся, — заметила Ильметра. — Неужели в то время писали такие длинные письма?

Даже с отцом она переписывалась короткими записками по существу. Немногим более пространными и чувственными, чем поручения торговцу рыбой.

— Это имперский стиль, — пояснил Дамматрик. — С помощью писем граждане империи как бы вписывали себя в вечность. Вот почему наивно расценивать их слова, как откровения. Каждый корреспондент знал, что его письмо попадет в архив и когда-нибудь его могут прочесть тысячи людей, а поэтому старался выставить себя в лучшем свете — начитанным, образованным, тонким ценителем искусств.