Будет по-моему (СИ) - Майер Кристина - Страница 33

— Золотинка, ты ведь понимаешь, что это на всю жизнь? — строго так спрашивает, будто не до конца верит в мою серьезность. Обычно девушки сомневаются в парнях, а у нас наоборот. Хотя у меня вот тоже есть вопросы…

— Ты не допускаешь, что можешь меня разлюбить? — наверное, девушки, задавая провокационные вопросы, ждут клятв и заверений в любви, что часто это оказывается ложью. Я уже пожалела, что спросила, ведь Макара не нужно проверять… он другой.

— Злата, чтобы я подобных глупостей больше никогда не слышал, — жестко, в Кайсыновской манере. — Я тебя не разлюблю, и ты меня не разлюбишь, — уверенно и твердо. — Мы преодолеем любые трудности, что нам посылает судьба, но никогда не расстанемся.

Ветер дул холодный и сырой, проникал под теплую одежду, нужно было возвращаться, чтобы не засопливить ночью, но не хотелось расставаться с Макаром. Дома ждет папа. Он наверняка будет настаивать, чтобы мы поженились, прежде чем съехаться, но я не хочу спешить. Пусть наши отношения развиваются поэтапно. Я хочу побыть девушкой Макара, потом невестой и только потом женой.

— Я и не собиралась с тобой расставаться, — кутая пальцы в рукава, потому что они стали замерзать. Макар заметил, спрятал мои ладони в своих сильных и горячих руках.

— Идем, я провожу тебя до квартиры, пока ты не заболела.

— Макар, я хочу сама поговорить с родителями, — сейчас во мне было столько сил и энергии, что мне казалось, я кого угодно склоню на свою сторону. Даже папу. Должен же он единственной любимой дочке пойти навстречу. Без Макара я не буду счастлива…

Возле подъезда на лавочке сидят незнакомые парни, громко смеются, матерятся. Обычно у нас во дворе спокойно, но иногда заглядывают вот такие экземпляры. Чем ближе мы подходим, тем сильнее я начинаю паниковать. Желание увести Макара отсюда как можно дальше становится непреодолимым. Я понимаю, что любое кривое слово или оскорбление спровоцирует конфликт.

Я пытаюсь понять реакцию Макара, но он вроде спокоен. Хотя, уверена, уже готов к любому повороту. Мысленно прошу этих дураков молчать и не задевать нас. Только бы подняться в квартиру, не отпущу его, придумаю что-нибудь, пока эти гопники не уберутся отсюда.

Их пятеро. Сидят на лавочках напротив друг друга, нам нужно пройти между ними. Я спешу пройти быстро, на парней не смотрю, глаза в землю.

— Курить есть? — резко поднимается один из них и преграждает дорогу.

— Не курю, — холодно и спокойно отвечает Макар, а у меня мороз по коже от его тона. Ну все, перешел в режим берсерка…

Макар

Золотинка напряглась, я чувствую, как ее начинает потряхивать, и это не из-за холода. Резкие голоса и мат пьяного быдла местного разлива. Такого дерьма в любом городе навалом, но мне не нравится, что эти отморозки ошиваются возле дома Златы. Александр Юрьевич боится ее отпускать в охраняемый студенческий поселок, а здесь оставлять ее не страшно?

Везде хватает отморозков. В ВУЗе их полно. Если вспомнить, как иногда проводят посвящения, то эти утырки покажутся пчелками, собирающими нектар с навоза. Но разница в том, что там меня знает каждая собака и приблизительно представляет, что с ним будет, если тронут Золотинку. Слух о том, что я сделал с Турчиновым только за то, что посмел открыть рот, давно разнесся даже за пределы ВУЗа. Произошедшее с Меленчуком тоже не осталось в секрете, ясно ведь, кто за этим стоит. Я почти на сто процентов уверен, Злату никто не тронет. А вот с местными упырями Алексей Юрьевич один не справится.

Подходим к подъезду. Стараюсь не думать о том, что кто-то из парней может ее обидеть. Меня не трогает их присутствие, пока они держатся от Златы на расстоянии. Сигаретами не собираюсь угощать, хотя початая пачка лежит во внутреннем кармане куртки. Уверен, что это повод докопаться.

— А что ты борзый такой? — нарывается урод. Мне его уложить ничего не стоит. Оцениваю обстановку, все плачевно. Любой, даже слабый удар может повлечь тяжелые последствия. Упасть и разбить голову тут можно не только о ступени лестницы. Ограждение палисадника – сплошные металлические штыри, у скамеек края отломаны…

Мне бы Златку домой проводить. Одну отпускать не хочется, в подъезде могут оказаться подобные экземпляры.

Раньше я не задумывался о последствиях, но после разговора с Демьяном и отцом многое переосмыслил. Златке я нужен здесь, а не за решеткой. Промотать в тюрьме лучшие годы из-за такого вот дерьма, которое непонятно зачем рождается на этот свет, будет пздц как обидно.

— Отец таким воспитал. Тебя не так? — утырки все заглохли, прислушиваются, ждут, когда главарь отмашку даст. Только мне, в отличие от них, не хочется сегодня крови. Вот совсем не хочется, но, видимо, придется их умыть.

— Твоя? — кивает в сторону Златы.

— Моя, — голос обрастает льдом.

— А что спряталась? — смеется урод. — Цыпа, не нравимся? — тупой юмор обрастает раздражающим хохотом.

— В подъезд заходи, — тихо, не привлекая внимания.

— Я не пойду, — упрямится, а мне хочется рыкнуть. Дело не в том, что не хочу ее пугать свей агрессией. Я боюсь, что в драке ее зацепят. Сложно держать в поле зрения пятерых. Золотинка – мое слабое звено, я позволю себя убить, лишь бы ее не тронули, но если она будет в безопасности, с ними я разделаюсь быстро.

— Сейчас не время спорить. Выскажешь мне все потом, — жестко и твердо.

— Куда это цыпа собралась? — прекращает резко смеяться главный, за ним умолкают все. Поднимаются со скамеек.

Твою…

— Девушка уходит домой, а с вами мы пообщаемся, — они не успевают ответить, Злата выходит на свет, снимает кепку и поднимает к ним лицо.

— Мой отец майор полиции, меня неделю продержали в заложниках, чтобы он закрыл дело одного очень влиятельного авторитета, но он этого не сделал. Принципиальный у меня папа. Позволил со мной вот такое сделать, а потом при задержании всех перестрелял, никого в живых не оставил. После этого психика у него немного пошатнулась, видит врагов даже там, где их нет. Как вы думаете, что он сделает с вами?

Несмотря на напряженную ситуацию, я с трудом сдерживал улыбку. Вот это Златка зарядила. Я бы не поверил, да и эти вроде начинают что-то соображать, хотя все еще таращатся на лицо Золотинки.

— Уходи, — оборачиваясь к ней, произношу одними губами.

Не хочет меня оставлять, боится, но послушалась. Проходит между ними, а я, как цепной пес, за каждым слежу, дернется кто в ее сторону, уложу прямо здесь. Скрывается в подъезде. Можно выдохнуть. Мышцы напрягаются, как бывает перед боем. Теперь я просчитываю стратегию ударов, чтобы никого не убить.

— Сучка твоя заливала нам, чтобы сбежать? Про какого авторитета она пургу гнала?

— Никогда не слышал, чтобы тут мусор жил, да еще и полкан, — встревает другой, но дальше я развить тему не даю.

За «сучку» главному прилетает удар в челюсть, вырубается, а ведь я не в полную силу бил. Заваливается на друзей. Двое поддерживают другана, а двое кидаются на меня. Я сразу понимаю, что никто из них спортом не занимался. Может, и махали кулаками во дворе, но это было так давно, что они забыли, как это делается. Как-то быстро они посыпались, не ожидал, даже костяшки не сбил. Уложил их аккуратненько на асфальт, они даже головой не стукнулись ни разу, падали друг на друга. Двое оставшихся утырков не рискуют ко мне лезть.

— Ты кто? — спрашивает испуганно один из них.

— Человек он, — резко звучит с крыльца. Не заметил, когда дверь открылась. Давно там стоит отец Златки? Что успел увидеть? — В отличие от вас, подонков. А ну, быстро забрали этот мусор и свалили отсюда… — рыкнул он, сопроводив речь отборным матом.

А я стараюсь не смеяться, потому что вспомнил, как Златка меня материться отучивает. Интересно, папе не хочет преподать пару уроков? Ушлепки уковыляли, оставив на земле пачку сигарет и зажигалку. У кого-то из кармана выпала. Александр Юрьевич закурил, руки трясутся. Нервяк выхватил.

— Все равно я против, чтобы Злата из дома уезжала, — заговорил он. — Ты меня поймешь, когда свои будут, — выпускает облако серого рваного дыма. — Только кто родителей в вашем возрасте слушает? Сам такой был, — затягивается глубоко. Тоже хочется затянуться, но мне еще с непослушной девочкой разговаривать, а она не любит запах табака. — Верю, что защитить сможешь. Наверное, хорошо, что вместе жить будете, только со свадьбой не тяни, неправильно как-то, не по-людски.