Абандон (СИ) - Котов Сергей - Страница 30

— Оставайся на месте, — продолжал куратор, — тогда, может быть, твоё никчемное существование не оборвётся.

— Как же мало вы о нас знаете, — продолжал Санёк, — мужик, ты хорош. Я правда тебя уважаю. Давно наблюдал за тобой. Но такое вот… неужели ты думаешь, что подобное можно использовать дважды? И мы не приняли никаких мер?

— Ты блефуешь, — ответил куратор; но я заметил, как выражение его лица едва уловимо изменилось; на нём проступила бесконечная усталость. Только теперь я заметил, что кисть его левой руки забинтована, а на камуфляже справа, ниже груди, проступает подозрительное тёмное пятно.

— А ты проверь, — ответил Санёк.

Послышались приближающиеся шаги. Куратор сжимает "аварийную кнопку". Слышится лёгкий "бух"; "кнопка" начинает сиять. Санёк рычит. И тут мы видим его спину. Он упрямо, словно преодолевая сопротивление сильного ветра, двигается вперёд. В его правой руке чёрный нож, которым он метит куратору в шею; тот же застыл на месте, словно его пригвоздили, только глядит обречённо и устало на приближающийся рок.

Соня ойкает. Я чувствую, как она тянется за сердцем. Басня на её спине шипит. Санёк, должно быть, услышав шипение оборачивается. На его лице застывает выражение крайнего удивления. Он замахивается, чтобы нанести смертельный удар куратору. В этот момент его глаза вспыхивают красным. Санёк скалится, демонстрируя необычно длинные клыки. Одновременно он запускает левую руку в карман куртки и начинает там шарить в поисках чего-то.

Бася напружинивается, готовясь к прыжку. Я чувствую, что Соня достаёт сердце. "Помоги!" — кричит она. Я подставляю правую руку. И тут её облепливает что-то холодное, металлически блестящее. Мгновение — и я ощущаю это нечто частью своего тела. Понимаю, на что оно способно. Это как молния, пронзает меня от макушки до пяток.

Бася останавливается и глядит на меня удивлённо.

Я протягиваю вперёд свою руку, которая вдруг превратилась в блестящую металлическую дубину. Санёк делает круглые глаза. Выражение испуга на лице, с двумя горящими углями вместо глаз выглядит страшно и комично одновременно.

Особым усилием я чуть напрягаюсь и даю команду сердцу, с которым мы слились.

Из утолщения вырываются тонкие металлические иглы. Они звенят на лету и наливаются синим светом. Санёк отчаянно пытается увернуться, проявляя чудеса акробатики. Но иглы чуть изгибают траекторию полёта и пронзают его. Он визжит. Его визг оглушает и уходит куда-то выше, в область ультразвука. Его тело вспыхивает синим пламенем; трещат молнии, пахнет озоном. В какой-то момент Санёк становится прозрачным. Я вижу внутри него скелет, не человеческий, будто натянутый на его тело как на оболочку.

Потом следует вспышка. Перед глазами плывут цветные круги. Когда зрение возвращается, я вижу на полу кучку пепла.

Куратор глядя на меня улыбается, прижимая левою руку к боку — там, где я успел заметить странное тёмное пятно.

Бася глядит на меня. Её вздыбленная шерсть медленно разглаживается. Я хочу протянуть ей руку и сказать: "Всё в порядке", но вовремя спохватываюсь. Бася садится на задние лапы и начинает невозмутимо вылизываться.

— Что будет, если вы отключитесь? — спросил я, с беспокойством глядя на куратора.

Последние пять минут он лежал не двигаясь, с закрытыми глазами.

— Я уже отключился, — ответил он, не открывая глаз, — и проспал бы ещё минут сорок, если бы ты не разбудил.

— Извиняюсь, — искренне сказал я.

— Ничего, — куратор всё-таки открыл глаза и рывком сел на носилках, установленных в средней части салона, — доберёмся на месте — высплюсь.

— Вы ранены! — обвиняющим тоном сказала Соня.

— Ну да, есть немного, — согласился куратор.

— Насколько это опасно? Только честно, — попросил я, — если вас не станет — нам надо как-то выживать.

Куратор криво усмехнулся.

— А ты оптимист, да Тёма? — спросил он.

Я поморщился; ненавижу, когда меня называют Тёмой.

— Ладно, Арти, — тут же добавил куратор, — не лезь в бутылку. Если тебе и правда интересно — у меня проникающее ранение в брюшную полость. В район селезёнки. Сам орган не задет — иначе я бы уже истёк кровью. Единственное, что мне сейчас грозит — это заражение крови и септический шок. Пуля осталась внутри.

— Блин! — вмешалась Соня, — что делать-то? Надо в больницу, срочно! Куда мы летим?

— Но переживать не стоит, — проигнорировав её эмоциональное замечание продолжал куратор, — во-первых, у меня достаточно крепкий организм. А во-вторых, конторская полевая аптечка содержит настоящие чудеса фармакологии. В том числе антибиотики, которые вообще никогда не попадут в гражданский оборот. Так что риск септического шока, скорее, гипотетический, — он улыбнулся, — тьфу ты, как много умных слов в одном предложении!

— Кто это вас? — спросил я.

— Свои, — вздохнул куратор, — из минобороны. Выполняли приказ начальника, который сильно превысил предел своих полномочий. Но с этим мы будем разбираться потом.

Я глянул в окно. Там, в каких-то пяти метрах под нами, мелькала тайга. Правда, чем дальше мы отдалялись от Синегорья, тем реже становились деревья. Поначалу это полёт меня напрягал: высоты почти нет, скорость огромная, а кабина пилотов пустует. Но ничего, привык уже через полчаса. Научился доверять технике.

Вертолёт, на котором мы выбирались из посёлка, был очень необычным. Хищный силуэт в камуфляже, который мог подстраиваться под окружающую среду. Из-за этого я заметил винтокрылую машину только тогда, когда куратор подвёл нас к ней вплотную. И очень тихий полёт. В салоне легко можно разговаривать. Куратор сказал, что это особая система активного шумоподавления, очень мощная. Другие вопросы после того, как мы стартовали, он игнорировал. Только ковырялся в бортовом компьютере, что-то настраивая, а потом отправился валяться на носилки, бросив нам короткое: "Позже поговорим".

Я вытерпел полчаса. Потом мне стало не по себе, когда понял, что мы рискуем оказаться в летящем вертолёте с покойником, без навыков управления этой машиной.

— Ладно, — кивнул куратор, — пойду сделаю кофе. Потом поговорить можно. Кто-то ещё будет?

Мы с Соней одновременно подняли руки.

Кофемашины на борту не оказалось — а я уж губу раскатал; подумал, тут будет обслуживание как лучших авиалиниях. Вместо этого куратор вскрыл пару сухпайков, которые нашлись в багажном отделении, и активировал химические грелки. Потом высыпал в получившуюся подогретую воду растворимый кофе в пакетиках.

Соня поморщила носик, но от напитка отказываться не стала.

— Вижу, что это неизбежно, — куратор вздохнул, — поэтому давайте, начинайте.

— Что? — спросила Соня.

— Вопросы ваши, конечно. Что же ещё?

— Кто это был? — спросил я.

— Хороший, вопрос, — кивнул куратор, — но боюсь, что точно я на него не смогу ответить. Дело в том, что мы сами толком не знаем. Это — враг. Пока этого достаточно. Впрочем, могу добавить, что мы кое-что знаем о той организации, на которую он работал. Она появилась лет пятьдесят назад на базе частной охранной компании одной из крупных международных олигархических групп. Её основали выходцы из спецслужб Соединённых Штатов. Они сохранили необходимые связи, чтобы комфортно чувствовать себя в этом мире, если понимаете, о чём я. Заброшками эта контора плотно занялась лет двадцать назад, после реализации одного успешного инвестпроекта, основанного на технологии, полученной из сердца. Впервые доступ к таким вещам был у частной компании, формально не имеющей отношения к государственным структурам. То, что их оперативники проявляют нечеловеческие способности, мы знали. Но списывали это на биоинженерию и химию. Возможно, они продвинулись настолько далеко. Вероятно, не без помощи сердец. Но лично я думаю, что тут что-то другое. Какая-то ещё сила, стоящая за этой группой. Только доказать до сих пор ничего не мог, в том числе начальству.