Цена империи. На начинающего Бог (СИ) - Тарханов Влад - Страница 6

— Чего это ты, Сашенька, решил головой снова об пол треснуться, тебе парочки взрывов мало было? — И так сокрушенно головой качает. Прыщ малолетний!

— Блин, старый дурак, чуть от твоих приколов Конратий не хватил бы! — бурчу под нос, потом до меня доходит вся прэлесть ситуации, и я говорю:

— А ведь теперь, академик, как не крути, а дурак-то ты молодой! И тут тебе все бонусы в одну копилку… Вот только как тебя угораздило тут оказаться, да еще в тельце моего младшенького…

— Ну, не самого младшенького, — уточняет Коняев, — а вот ты бы чайку заказал, нам поговорить надо, на тебе подписок нет никаких, да и не нужны они тебе — ты ТАМ, думаю, умер, как и я. Так что чего уж от тебя скрывать… А еще бы нам подальше от стен, у которых есть уши…

— Принято! Обойдешься без чаю. Собирайся, учитель хренов…

— Почему хренов? — обиделся не на шутку «учитель».

— Потому что дела у твоего ученика идут пока хреноватенько, вот почему!

Санкт-Петербург. Окрестности Зимнего дворца

24 февраля 1880 года

Великий князь Александр Михайлович (Коняев)

Февраль, достать бухла и плакать[1]… Да-с, когда Боренька писал эти, точнее, почти что эти бессмертные строки, он ведь тоже находился в зимнем Петербурге или Петрограде, или это уже был Ленинград? Так вспоминаю, стихотворение двенадцатого года, следовательно, Санкт-Петербург, или просто Питер… А что, картина, достойная великого пиита! Поздний вечер, практически ночь, снега нет, но морозно. Два человека в шубах до пят, отец и сын — неподалеку от развалин зимнего прохаживаются. А ведь картина постапокалиптическая! В каком страшном сне могут присниться эти обломки камней, еще не убранные и мешающие проезду, если бы тут кто ездил, кроме строителей, пытающихся навести тут порядок. В этом месте снега почти нет — весь вытоптан подошвами рабочих, удивительно, но даже в это время я вижу тут священника, который одет на удивление легко, читает молитву. Каждый день после вечерней службы Иоанн Кронштадский молится здесь за упокой погибших членов семьи Романовых. Кровь смыли. Мусор увозят. Если бы не искореженные взрывом контуры дворца… Подходим к Иоанну и молимся рядом с ним. Каждый о своем. Молимся молча, но истово. Я точно чувствую, когда человек молится, а когда только слова произносит. Давно у меня такое чувство появилось. Давно… Подходим вплотную к отцу Иоанну, тот благословляет нас, ни о чем не спрашивая. Отходим…

— Вот на этой скамейке я очнулся впервые в этом мире… Хорошее место… Поговорим.

Холодно, но поговорить действительно необходимо. Охрана, следовавшая за нами незаметно, повинуясь знаку Михаила расходится на приличное расстояние. Он садится, я продолжаю стоять, поскольку лица почти полностью закрыты воротниками шуб, уверен, что по губам никто ничего не прочитает, а так каждый бдит свою зону, тут нас не подслушают.

— Итак, кто начнет первый? — это ученик подает голос. Учитель, который выглядит тощим хрупким юношей, безусым, немного угловатым, подает ломающийся голос, от чего вся ситуация приобретает еще и странный комический оттенок.

— Наверное, начну я. Поскольку я тут оказался неслучайно, а вот вы, батенька, пошли со мной прицепом.

Лицо Михаила Николаевича становятся каменным. Этого только не хватало, мало ему всяких катаклизмов, так они еще и были целенаправленными!

— В том месте, где мы встретились располагался жутко засекреченный объект. Проект «Вектор». Лаборатория темпорального переноса. Да, путешествия во времени стали уже реальностью. Вот только переносу поддаются слепки сознания — психоматрицы. Тело в том мире утилизируют, оно умирает. А в этом мы оказываемся в теле принимающего, вытесняя его сознание и сливаясь с его остатками после уверенного закрепления в объекте. Меня отобрали из-за возраста и из-за моей профессии: историк, специализирующийся по концу девятнадцатого, началу двадцатого века.

— Судя по тому, что ты оказался в теле Сандро, что-то пошло не так[2]…

— Все пошло не так, Сашенька, хотя, давай я тебя буду называть сообразно твоей новой легенде, Михаилом, извини, паПА ты от меня не дождешься…

— Наедине согласен, на людях, сорри, придется. Конспирация, хрен ей в бок!

— И морковку в анальное отверстие! — согласился Учитель с Учеником.

— Я должен был попасть в тело Александра Третьего в день убийства государя Александра Второго. Сильный стресс от смерти отца позволил бы скрыть последствия темпорального переноса, помнишь то состояние, первых часов, когда мутило, все болело и страшно хотелось пить? Это вот на физическом плане. Да и телом владеть сносно только после слияния. У меня это было вчера только… — наморщил лоб Сандро. — Это когда плющило не по-детски, вот…

— Аналогично… — согласился Михаил Николаевич.

— По теории, это говорит о том, что мы попали в матрицы не слишком подходящие. При идеальной калибровке слияние происходит не позднее сорока восьми часов.

— Получается, что теория лажанула…

— Скорее всего, это со мной что-то не то случилось. Я начал помирать раньше срока и не под наблюдением эскулапов проекта. В модуль переноса меня доставили, когда душа уже от тела отделилась, там экранированный потолок, не знаю, что у них еще и технически пошло не так, но меня затягивало не из комнаты переноса, это я точно помню. А еще какие-то феномены, фиолетовые шары… — добавил Академик, задумчивая разглядывая одинокую снежинку, спускающуюся на землю. Неужели пойдет снег?

— Похожее и тут обнаруживалось. Скажи, Сандро, а меня ведь тоже из тела вывернуло перед тем, как сюда затянуть!

— Очень может быть, Мишенька, что так ты сюда и попал — сознание твое было в свободном полете. В итоге что-то совпало, что-то не получилось так, как надо… обычный русский бардак, но в результате мы тут… Живы-здоровы и можем строить планы…

— Строить планы… — Михаил Николаевич сморщился, как будто закусывал только что коньяк лимоном.

— Последний вопрос, Учитель, перед тем как с планами разберемся: великокняжеских детей на конюшнях пороли?

— Вроде бы нет, а что?

— Очень хочется, руки просто чешутся, б….

— Вот, нет, ты посмотри на это с другой стороны — жив, здоров, имеешь шанс возглавить империю, дык еще и не доволен, чем я тебе, батенька не угодил? Что ждало ТАМ провалившегося диссертанта? Вечное прозябание и написание диссертаций под заказ, чтобы заработать на хлеб насущный? Ну сам сообрази? У тебя появился ШАНС!

— Ага… А что мне с этим шансом делать, вот же в чем вопрос! — Михаил Николаевич еще больше набычился.

— Ну вот, ты ведешь себя не конструктивно. Начнем с основного…

— С чего это? — Старший из псевдо-Романовых заинтересовался.

— На базе меня обучили комплексу для расширения памяти. Читать приходилось много. Человек может вспомнить до трети того, что видел в жизни, этот комплекс без всякой фантастики делает нашу память почти в р раза эффективнее. Это обычная разработка спецслужб. Я тебе покажу. Двадцать минут утром и полчаса вечером — это чтобы освоить базовые умения. Потом основной комплекс, он по сорок минут два раза в день, но каждый день. Как хочешь, так и ищи время, но, чтобы без перерывов! Ну и потом по пятнадцать минут дважды в день — это «оттаивание мастерства». Примерно через полгода сможешь вспомнить примерно три четверти информации, может чуть больше или чуть меньше, но, тем не менее…

— Ага! Загнали сюда двух историков. Могли бы вместо тебя физика-ядерщика, мы бы тут ядрен-батоном помахали! — продолжал бубнить Михаил, чем вызвал вспышку гнева у стоящего напротив вьюноши…

— Да что ты тут нюни распустил, мля! Ты же мужик! Вот у меня был конкретный план, понимаешь, только он полетел сам знаешь куда, в первую очередь из-за того, что я оказался в теле юнца и ни на что не смогу повлиять. Но ты-то почти что самодержавный государь! Тебе-то что нюни распускать? У тебя есть шанс…

— Какой такой шанс? Или ты мне дашь свой план покурить? Так в это время планом не балуются, его надо в жизнь претворять! А как? У меня голова раскалывается от кучи рутинных дел, там представительствуй, там речь толкни, там отзаседай среди выеденных молью мозгов и новеньких парадных мундиров! Это же мука, б…дь! Никогда не думал, что работа государя состоит из огромной траты времени ни на что хорошее! Просто П…