Проверка на отцовство (СИ) - Касс Вероника - Страница 11

— У нас будет сын.

— Ч-что? — произнесла, с трудом разомкнув соленые от слез губы.

— Мальчик, Олеся, — повторил Глеб и, убрав ладонь с моего живота, сделал резкий шаг назад.

— С чего ты взял? — Я еле разжала пальцы, которые, казалось, намертво приросли к столешнице, и смахнула набежавшие слезы.

— По анализу генетическому. Ты же кровь сдавала. Кружки здесь? — задал он тут же вопрос, постучав по дверце ящика, находящегося сейчас прямо над моей головой.

— Д-да. Сейчас, — сказала, опомнившись, и тут же сама открыла дверцу и достала из нее чашки, — Чай или кофе? — почти ровно спросила, по-прежнему не глядя на мужчину. Он был где-то там, за моей спиной. Я слышала его шумное дыхание, ощущала давящую ауру, но не видела, и от этого было чуточку легче взять себя в руки после случившегося.

— Чай, обычный черный. Если есть. Без сахара.

— Да-да, конечно, — мысленно отправила «спасибо» Карише, которая только утром заварила свежую заварку. Она же и подарила мне красивый заварник, мотивируя это тем, что только самоубийцы пьют пакетированный чай. Я ее не понимала. Были весьма приличные марки чая в пакетиках, в которых была не пыль, а действительно хорошая заварка. Но почему-то именно сейчас, четко осознавая положение Вавилова, я решила, что он не станет такое пить. 

Налила заварку в кружку, затем кипяток и, быстро развернувшись, шагнула к кухонному столу. Глеб уже сидел за ним.

— Сейчас, я это все уберу, — начала быстро хватать разбросанные на столе пакетики с разноцветным бисером и стразами и беспорядочно закидывать их в свой чемоданчик.

Все сложив, я поставила чемодан на подоконник, захлопнула ноутбук и чуть его отодвинула. Затем сняла крышку с металлической коробки Рафаэлло, в нее я всегда насыпала сладости.

— Вот, угощайся, — тихо произнесла, все еще не поднимая взгляда на мужчину. Быстро налила себе кофе и наконец-то села за стол.

Мы так и сидели, каждый игнорировал свою кружку с горячим напитком и молчал. Первым тишину нарушил Глеб:

— Давно ты этим занимаешься?

Я не поняла, о чем он, и поэтому все же подняла голову: в руках у мужчины была Панда, которую я почему-то не заметила и не убрала. Сам же Глеб смотрел на меня с интересом, чуть прищурившись.

— На заказ — почти год, — сглотнула и попыталась улыбнуться. — Как только закрыла сессию в прошлом году, сразу начала вышивать другим. А так, — чуть передернула плечами, — класса с девятого, наверное. Или восьмого, точно не помню. Бабушка любила вышивать иконы бисером, и я…

Мужчина приподнял брови, и я замолчала. Зачем ему это все?

— Прости, — неосознанно шепнула в сотый раз за сегодня. 

Да что же это такое? Еще совсем недавно у меня был боевой настрой, а теперь… Я расклеилась и двух слов, не смутившись, связать не могла.

— То есть ты этим зарабатываешь? — его голос звучал вкрадчиво, но нотки удивления мужчина скрыть не смог, хотя и пытался. Я кивнула, не разрывая нашего зрительного контакта, и Глеб улыбнулся. — Тебе подходит.

— Что, прости? 

— Что-то такое... Необычное. — Он мотнул головой и все же сделал глоток чая. — К врачу мы опоздали, — подытожил он тут же.

— Я же сказала… 

— Ты могла предупредить вчера.

— Я… Я… — обхватила крепче кружку с кофе и, на мгновение прикрыв глаза, резко выбросила: — Ты тоже мог предупредить заранее. Три дня назад, например, — холодно, насколько только могла, ответила ему. 

Тут же поймав на себе довольный взгляд Вавилова, я удивилась. 

— Засчитано, Леся, — мягко произнёс он и, облокотившись на стол, подался вперёд, ближе ко мне. — Но к врачу мы все равно пойдем. Во сколько просыпается твоя дочь?

— Мариша проспит ещё где-то час.

Глеб постучал пальцами по столу — было понято, что он что-то обдумывал. 

— После обеда сегодня я уже не могу. Значит, завтра. Решай, Олеся, утром или вечером?

— Вечером, — машинально ответила я. Хотя Карина завтра могла посидеть с Маришей как утром, так и вечером.

— Прекрасно. В машину, наверное, нужно какое-то специальное кресло? — Он выжидающе посмотрел на меня, а я на этот раз все же не удержалась и приоткрыла рот от удивления. 

— Нет-нет, не надо. Завтра с Мариной сможет посидеть соседка, — быстро ответила, стараясь не думать о его предложении. 

То есть он был не против поехать вместе с моим ребёнком?

— Хорошо. Тогда сейчас, раз так сложилось, мы с тобой наконец-то обо всем поговорим. 

Ох, черт. 

Я закивала как болванчик, понимая, что да. Наверное, разговор нам все же необходим, но я была к нему абсолютно не готова.

— Во-первых, как ты могла догадаться, тест подтвердил мое отцовство.

Интересно, как я могла догадаться, если я вообще не знала о том, что мы проводили тест? Наверное, когда брали кровь на отклонения, тогда же и для этой проверки. Но у меня и мыслей таких не было. Конечно же, сейчас я промолчала и серьезно кивнула. Мужчина и так, должно быть, считал меня легкомысленной дурочкой.

— Во-вторых, ты должна понимать, что я собираюсь участвовать в жизни ребёнка и он будет носить мою фамилию. 

Я опять молча кивнула.

— Дальше, — Глеб тяжело вздохнул, — тебе нужно переехать. Ко мне. Конечно, не сразу, у нас еще есть время, — мужчина выразительно посмотрел на мой пока еще незаметный живот, — но мой сын будет расти рядом…

— Стоп! — не выдержала я и, вскрикнув, подскочила со стула. — Что значит переехать? Я живу тут, и мне нравится моя квартира. Она не съемная, если ты подумал… 

— Я ничего не подумал. Я прекрасно знаю, что это квартира твоих родителей, — недовольно перебил он меня и зло посмотрел, меняясь на глазах, словно в один миг растерял все свое равнодушие и спокойствие. — Это мой ребёнок, Олеся. И если тебе так не хотелось менять свою жизнь, надо было молчать. Я не собираюсь скрываться от ответственности, как недоумок Артём. 

Глеб произнёс имя Темы с такой злостью, словно они были знакомы и он ненавидел его всю свою жизнь. 

— При чём тут это… — возразила я, сама не понимая, что конкретно хотела сказать.

— При том! — Мужчина резко поднялся из-за стола и, шагнув ко мне, взял меня за подбородок, чуть приподнимая голову. — Посмотри на меня. — Я вздрогнула от того, насколько угрожающе это прозвучало. — У каждого поступка есть своя цена. Я понятия не имею, зачем ты подсела тогда за мой столик в баре и на что конкретно ты рассчитывала, но обеспеченную жизнь ты себе устроила. В этом можешь быть уверена.

— Да ни на что я не рассчитывала, — промямлила, с трудом сдерживая слезы обиды. 

— Когда-нибудь узнаем, Олеся. А пока будь хорошей девочкой. Не зли меня больше.

— Да ты…

— Я. Я! — странно улыбнулся он, а затем, отпустив мое лицо, отступил. — Чай был вкусный, спасибо. Как только заново договорюсь с врачом, вышлю тебе время. А ты пока подумай — может, у тебя есть на примете хорошие няни, — выдохнул он и быстро двинулся в коридор. 

А я только тогда заметила, что он все это время был обутым.

 Вот же засранец. У меня Маришка по полу ползает, а он… 

И при чём тут няня? 

— Зачем няня? — испуганно охнула я, рухнув обратно на стул. Не хотел же он, чтобы я переехала к нему, оставив Марину одну?

— Роды? — не глядя на меня, спросила женщина.

— Одни, — быстро ответила я и тут же поправила себя: — Вторые будут.

— Беременность?

— Тоже вторая, — тише ответила, внутренне сжимаясь и надеясь, что врач не задаст еще один коронный вопрос всех гинекологов, и тут же прозвучала именно ожидаемая мной фраза:

— Со скольки лет живете половой жизнью?

— С восемнадцати, — облизав губы, ответила ей и тут же скосила взгляд на Глеба, он сидел на соседнем стуле и задумчиво разглядывал круглый календарик-брошюру, которую взял на столе врача. 

Обычно по таким штуковинам перинатологи расписывали графики предполагаемых обследований. Точнее, все обследования и сроки были там уже написаны, оставалось только покрутить картонку, чтобы в нужное окошко встала дата начала беременности, и тогда во всех остальных появлялись нужные даты и сроки.