Простой советский спасатель (СИ) - Буров Дмитрий - Страница 40

Ну вот и определился я со своей жизнью здесь и сейчас. Я довольно улыбнулся, еще раз окунулся и поплыл к берегу. Пляж оживал. Ранние пташки начинали занимать места, расстилая подстилки, оплачивая лежаки.

Значит, остается решить еще один вопрос: встречаться или нет с отцом? Какая-то мысль не давала мне покоя, но я не мог её поймать, она все время соскальзывала, как морской бычок из рук.

На берегу я встряхнулся, как молодой пёс, и отправился к вышке. Наверх забираться не стал, присел на нижнюю ступеньку, прислонившись спиной к перилам. Прикрыл глаза, пытаясь понять, что меня тревожит. Ассоциативный ряд не складывался. Я крутил-вертел все свои утренние мысли и так, и эдак, но так и не смог понять, за что цепляюсь.

Отчего-то перед глазами встал образ отца, сидящего в любимом кресле со старыми архивными документами, которые на сутки после длительных уговоров и хорошего магарыча разрешил забрать домой директор музей — старинный отцовский друг.

Удивление и азарт на отцовском лице почти позволили мне уловить собственное беспокойство, но картину разрушил нарочито грубоватый голос.

— Не думал, что ты так рано приходишь.

Я раздраженно пожал плечами: объясняться не было желания, да и почти пойманная за хвост мысль в очередной раз ускользнула.

— Сам-то чего в такую рань?

— Да так, — Федор дернул головой. — Оксана с вечера все плачет и плачет, от матери скрывается. Мать с мелким, да толку-то. Спать собрались, все допытывала, что у Ксюхи с глазами. Наши отговорки её не убедили. Я с утра и сбежал, чтобы с расспросами не приставала.

— Ясно-понятно, Оксану, значит отдуваться за себя оставил с мелким?

— Много ты понимаешь, — зло буркнул Федор, отводя глаза. — Ванька спозаранку на работу уже умотал. У Оксаны ученик с утра. До обеда мама может и забудет… На процедуры сходит, отвлечется.

— К лже-доктору? — моему удивлению не было предела.

— Нет… В санаторий… Курс какой-то ку путевке через родственников. Я не вникал, это женское... Оксана узнавала, договаривалась. Мое дело денег раздобыть, продуктами обеспечить, к врачу отвезти. Послушай, а ты уверен, что он мошенник? Его настойки помогают! — отчаянно выпалил Федор, желая отыскать сомнения на моем лице.

Что я мог ему сказать? Что советские доктора не предлагают продавать машины, квартиры, чтобы спасти безнадежно больного человека? Не подбивают на криминал родственников? Что наша советская медицина пока не лечит такое заболевание, но за рубежом шансы очень высоки. Да только не придумали за границей волшебную таблетку, которые впаривает несчастному семейству чудо-доктор. Это комплекс процедур…

— Сам подумай, включи мозги… В любом случае, я тут через знакомых пробую подноготную всю по доктору разузнать, сегодня обещали… А откуда массажист взялся? — очень меня заинтересовал мой противник, странности в поведение вызывали сомнения в его добровольном участие. Хотя может у меня резко развилась мания спасения, и я везде ищу подвох, принимая желаемое за действительное?

— Доктор посоветовал, — Федор помолчал. — Тоже мошенник?

— Массаж делает?

— Хорошо делает, — подтвердил парень.

— Значит умеет. Не пойму, правда, зачем он нужен, при таком диагнозе, но мы ж не доктора верно? Нам не понять.

Мы замолчали, поглядывая на море, на заполняющийся людьми пляж.

— Ты зачем звал-то? — прервал молчание Федор.

— Не отстанут они от вас просто так, Федя, нутром чую.

Я не стал рассказывать парню про стычку с Бородатовым, попробую сам разобраться, что и как, проверить свои подозрения. Может и правда все не то, чем кажется, и студент не по доброй воле помогает мошеннику. Очень уж мне не понравилась его компания. Особенно джинсовый.

— Так, а мне сейчас что делать?

— Плавать умеешь?

— Ну…

— Дождемся Кузьмича, попробую уговорить его на подмену. Посидишь за меня, подежуришь, я к знакомому доктору метнусь… Черт, надо было выписку с собой прихватить, не подумал…

— Договорись сначала, — буркнул Федор. — Пошлет тебя твой доктор…

— Я умею быть настойчивым, — подмигнул я парню. — Мне на вышку пора. Внизу подождешь?

— Пойду искупнусь, раз уже пришел… — Федор начал стянул с себя майку. — Оставлю здесь?

— Оставляй, — махнул я рукой. — Доброе утро, товарищи отдыхающие! Сегодня. 4 июля, температура воздуха двадцать два градуса, ожидается двадцать семь. Будьте осторожны, южное солнце очень коварно! Не сгорите! — я решил начать пораньше, не дожидаясь Женьку.

Сверху было видно, как подтягивались пляжники, открывались кафешки, выставляли свои тележки мороженщицы, подтягивались пляжные крикуны с товаром. А вот главное торговое место все еще пустовало. Запаздывала сегодня наша Дульсинея. И это было странно. Ни разу с начала курортного сезона Евдокия Аскольдовна не опаздывала на свое рабочее место.

— Ты чего так рано?

Раздалось за моей спиной, и я едва не выронил бинокль от неожиданности. Странное отсутствие тети Дуси тревожило, вызывая нехорошие мысли. Моя бурная фантазия понеслась вскачь. Зря что ли я в своем времени перечитал кучу детективом, фэнтези и фантастических историй?

Галчонок всегда смеялась и утверждала, что мне нужно книжки писать, потому что мои шутки на грани фола с серьезным выражением на лице для людей без чувства юмора — тяжелое испытание. Где я и где книжки… Хотя сказки, которые я сочинял для нее под настроение или во время простуд, Галчона записывала от руки в толстую тетрадку. Хранила и собиралась отправить в издательство. Не успела. Сгорело все подчистую.

И архив отца! Вот оно! Часть архива отца хранилась у нас дома! Накануне вечером я перевез большую половину на дачу, чтобы в отпуске спокойно разобрать бумаги, оценить их уникальность и отдать в городской музей самое интересное.

Отец интересовался не только историей, новоявленными легендами и мифами Советского Союза, но и прошлым родного Энска. Городок у нас хоть и маленький, но тайн и загадок хватает. Одни подземелья чего стоят. Ученые до сих пор ломают головы, пытаясь понять, кто и для чего их построил.

— Лех, ты чего так рано-то? Ты где ночевал? — Женька шутливо ткнул меня в бок. — Пришел — тебя еще нет, проснулся — тебя уже нет, — друг хохотнул. — Никак зазнобу себе завел? Что за герла? Курортница? Красивая? Молодая? Или постарше, как ты любишь? Или это они тебя любят, а ты не соглашаешься? — однокурсник заржал громче. — Где был-то колись!

— Где был, где был… За счастьем ходил, отсыпали полмешка, остальное зажали!

— Да ну тебя, — расстроенно мазнул рукой Женька, осознав, что подробностей не дождется.

Сотоварищ обиженно засопел, но характер у Евгения был легким и через пять минут, забыв про надуманную обиду, он уже во всю фонил, забивая эфир своими приключениями.

— Что-то Кузьмича не видать... — вклинился я в Женькин монолог.

— А? А, так его сегодня не будет, — отмахнулся Жека, разглядывая что-то в бинокль. — То ли внук заболел, то ли невестка… Короче, по семейным обстоятельствам… А тебе зачем?

-Да так… Он что-то про рей говорил... Да и отпроситься я хотел на пару часиков, по семейным обстоятельствам…

— Леха, ты ж сирота? — от удивления Женька едва не выронил бинокль. — Прости, друг! — тут же смущенно извинился.

— Ну вот так, — я улыбнулся и развел руки. — Все в жизни относительно.

— Ты чего, жениться надумал? — Жека едва не грохнулся со стула, на котором качался, приподняв передние ножки. — Стебешься? Или взаправду?

Вот что меня удивляло в Женьке, так это его способность к фантазиям на пустом месте. Чисто как барышня: сам придумал, сам поверил, сам обиделся, обманувшись в своих лучших ожиданиях. Я прямо видел, как сосед уже и на свадьбе моей дружком покуролесил, и с дружкой позажигал, и мальчишник организовал. Если, конечно, мальчишники были приняты в это время.

— Нет, Жека, — разбил я мечты сокурсника. — Жениться мне еще рано, женилка не выросла… А…