Простой советский спасатель (СИ) - Буров Дмитрий - Страница 13

Ну, понятно, опять лапшу вешает и сказки рассказывает, зовет всех скопом на вечерний променад. А про пирожки-то и забыл. Я лениво поднялся, потянулся, огляделся по сторонам, наклонился туда-сюда, разминая тело, и облокотился на перила, краем глаза наблюдая за Женькой, но не забывая мониторить побережье.

Наконец, я заметил, как Женька, о чем-то договорившись с девицами, двинулся к тете Дусе. Поболтав с нашей теневой королевой торговли, Жека подхватил с десяток пирожков, завернутых в серую бумагу, и направился к вышке.

В животе заворчало с удвоенной силой. Вкус советского пирожка, купленного на улице из огромной кастрюли, за четыре копейки шутка, как-то сразу вызвал приятные детские воспоминания.

Очень уж я любил эти огромные, поджаристые пироги с разнообразными начинками. С картошкой или с ливером, с рисом и яйцом. С капустой до сих пор самые любимые! А вот жаренные с повидлом ажиотажа в душе не вызывали. И не потому, что я не любил сладкое.

Бабушкино вишневое варенье (непременно с косточками) одно из самых вкусных воспоминания раннего детства. Не любил я пирожки с повидлом из-за того, что начинка из них так и норовила вытечь наружу. Уж как ты их не держи в руках и не откусывай, все равно снизу капнет и обязательно на одежду!

Женька виднелся уже на границе раскаленного асфальта и песка, как вдруг я заметил что-то странное.

Я взял бинокль и принялся неторопливо осматривать обстановку, чтобы не привлекать излишнего внимания человека, который меня заинтересовал.

Из воды выходил мужик самого обычного вида. На небольшой проплешине посверкивали капли воды. Не худой, и не толстый, среднего роста. Отличный пловец, судя по фигуре. Широкие плечи, узкие бедра, видно, что в молодости спортсменом был.

Пловец подошел к полотенцу, аккуратно сложенному на мужские сандалии, поднял его и принялся обтираться. Вроде ничего такого. Но буквально десять минут я наблюдал интересную сцену с его участием.

В какой-то момент, оглядывая пляж, я обратил внимание на колоритного курортника. На толстых мужчины пальцах красовались широкое обручальное кольцо и печатка, на волосатом запястье — модные часы. Судя по всему, водонепроницаемые, раз он пошёл в них купаться.

Мне стало любопытно, что за модель, и я долго пытался разглядеть циферблат в бинокль. В семидесятых в Союзе производили несколько моделей дайверов: «Восток», «Полет», «Ракету» и «Славу». Хотя в нашей стране их называли амфибиями. В СССР водонепроницаемые часы делали четыре завода, и в принципе, они не сильно отличались друг от друга.

В начале восьмидесятых мой отец купил себе на день рождения подарок: водонепроницаемую «Амфибию Полет». По тем временам они стояли половину месячной зарплаты инженера — пятьдесят семь рублей.

Я помню свой восторг, когда отец вместе со мной их разглядывал. Двадцать три камня, накладная задняя крышка с ввинчивающимся в корпус кольцом и резиновой прокладкой. Тогда мне казалось — это лучший подарок, какой только может быть.

Эти часы с изуродованным водой циферблатом и стрелками, покрытыми коррозией до сих пор лежат в какой-то коробке в гараже. Прокладки на амфибии быстро высыхали и трескались, сказывалась некачественная резина. Стекло или крепилось обжимным кольцом, или вставлялось в корпус без каких-либо уплотнителей. И если нарушить технологию, а такое случалось, то стекло давало течь. Покупка амфибий для советского гражданина превратилась в своеобразную рулетку. Часы из разных партий существенно отличались: могли держать воду, а могли и не держать.

Пока я пытался понять, что за модель на мужской руке, грузный товарищ неторопливо зашел в воду, и я потерял к нему всякий интерес. Вспомнил про него, когда увидел, как он растеряно оглядывается по сторонам, пытаясь оторвать от себя мужчину.

Я напрягся. Пытаясь определить на расстояние. Что происходит. Плешивый очень странно себя вел. Тонуть он в принципе не мог, разве что судорога схватили и он просто попросил о помощи ближайшего соседа по морю так сказать. Но тогда почему он так судорожно цепляется за толстяка, стараясь незаметно облапить его со всех сторон, сбивает с толку и суетиться?

На сердечный приступ не похоже. Тогда что? Толстяк растерянно переваливался с ноги на ногу, одновременно и помочь и отцепиться от странного утопающего. И когда я уже решился крикнуть Женьке, который застрял возле очередной красотки рядом с вышкой, что бы поторопился, странная парочка рассталась к обоюдному согласию.

Колоритный купальщик ринулся в сторону от плешивого, который пришел в себя и теперь спокойно и неторопливо шел к берегу.

Именно этот с виду неприметный плешивый мужичонка и привлек мое внимание. И вот теперь он вышел из воды, подошел к аккуратно свернутому полотенцу, поднял его и принялся обтираться. Делал он это не торопясь, ни на кого не обращая внимания. Длинное полотенце полностью прикрывало его до колен.

Обтеревшись, мужчина влажным комком бросил полотенце на песок, взял сандалии и вернулся в воду. Поставил обувь так, чтобы волна на нее не попадала, и принялся по очереди ополаскивать ноги, чтобы обуться. Бессмысленное занятие, если честно. По песку невозможно пройти так, чтобы он не прилип к мокрым ногам.

Аккуратно ступая, чтобы снова не испачкаться песком, плешивый вернулся к полотенцу, поднял его, встряхнул, перекинул через плечо и двинулся к выходу с пляжа, лавируя между полотенцами и лежаками.

«Интересно, где его одежда?» — подумал я и решил проследить путь странного товарища. Но тут возле воды зашумели женские голоса, и я отвлекся. С какого-то мальчишки лет четырнадцати слетела кепка с козырьком, сделанная из газеты. Паренек рванул за ней, толкнув женщину, и поднял волну возмущений: «Куда смотрят родители?», «Хоть бы извинился!», «Куда прёшь, глаза разуй!».

Едва он подхватывал головной убор, как он словно случайно вырывался из его рук и отлетал еще дальше. И это была вторая странность: не такой уж и сильный ветер поднялся. Наконец панамка легла на песок примерно в том месте, где недавно стоял плешивый. Мальчишка с резкой ухватил головной убор и поднял его вместе с песком. Пилотка намокла и видимо начала рваться.

Пацан оглядел её со всех сторон, попытался отряхнуть от песка, но осознал бессмысленность затеи и отел уже бросить газету тут же, но суровый возглас дамы в летах, которая все это время за ним пристально наблюдала, заставил его изменить решение.

Испорченную панамку он скомкал сильнее, зажал в кулаке и отправился в сторону мусорки. Что меня дернуло проводить его взглядом до урны — не знаю. Но я продолжил за ним следить и с удивлением обнаружил, что мальчишка с рванной промокшей газетой в руках прошел мимо всех мусоросборников и растворился в толпе отдыхающих, бредущих в сторону лотков или стоящих в очереди за квасом и пивом, пирожками и водой.

Странно, нафига ему грязная бумага с песком? Куда он её потащила. А самое главное — почему? И тут раздался вой сирены. Я подорвался с места и заозирался по сторонам. Но оказалось, колоритный толстопуз выбрался из моря, добрался к своей лежанке и обнаружил, что его обокрали! Натурально спёрли часы, обручалку и печатку. А сиреной выла его не менее импозантная жена шикарных размеров.

Я растеряно глядел на толпу, быстро собирающуюся вокруг несчастного с советами, вопросами. Кто-то крикнул: «Милиция! Милиция!» На горизонте замаячил Кузьмич. Глянул в нашу сторону, увидел меня на вышке, поискал глазами Женьку, кивнул и двинулся в сторону возбужденной толпы.

Раздвинув плотные ряды полуголых курортников, Сидор Кузьмич представился и потребовал объяснить, что происходит на вверенном ему участке пляжа. Выслушав истеричные подвывания гражданки и возмущения обворованного гражданина, Кузьмич оглянулся и махнул рукой.

-Жека, бросай все, беги к ментам! — крикнул я с вышки и кинулся вниз, вспомнив, что у друга в руках пирожки.