Гипнотизер в МВД: иллюзия правды (СИ) - Тыналин Алим - Страница 50

— Ну что же, мы закончили, — сказала шефиня и поглядела на лежащих неподвижно участников эксперимента. — А ты наигрался уже в игрушки?

Я улыбнулся.

— В такие игрушки никогда не наиграешься полностью, — затем щелкнул пальцами и сказал испытуемым: — Отлично, теперь вы превосходно слышите меня и все вокруг. Сейчас я досчитаю от одного до пяти и опять щелкну пальцами. Вы проснетесь и будете чувствовать себя прекрасно.

— Что это такое? — спросил потрясенный Горбунов. — По какому праву вы гипнотизировали их? Вы понимаете, что нарушили чистоту эксперимента?

Я закончил счет и разбудил участников эксперимента. Потом беззаботно махнул рукой:

— Ничего подобного. Вы слишком беспокоитесь. Я просто помог их немножко усыпить.

Но Горбунов уже вглядывался в показания приборов. Ярость от несанкционированного вмешательства мгновенно сменилась в нем азартом ученого.

— Ого, это очень глубокий уровень! Мы рассчитывали прийти на него только через три дня. Как вам это удалось?

— Он знает какую-то новую методику, я такой еще не слышала, — заметила Даша. — И смог погрузить их на глубокий уровень за пять минут.

— Да что вы говорите? — спросил Горбунов, возразил очки на лоб и посмотрел на меня. — Поделитесь с нами своей методикой?

— Да, конечно, — я пожал плечами. — Почему бы и нет? Только я прошу вас рассказать, работала ли Даша Снегирева с Калачевым? А то она только что заявила мне, будто не умеет погружать человека в гипноз. Но разве этому трудно научиться?

Горбунов теперь воззрился на помощницу. С удивлением.

— Почему ты так сказала, Даша? Ты ведь квалифицированный терапевт, прошла полный курс обучения по введению в транс. Ты, пожалуй, одна из самых сильных гипнотерапевтов в нашем институте.

Но я уже поднял руку.

— Товарищи, товарищи! Я прошу вас не увлекаться. Мы сейчас уезжаем, потому что предварительно выяснили все, что нам надо было необходимо. Кроме того, мы хотели увидеться с Калачевым, до того, как его отпустят домой.

Белокрылова посмотрела на меня с недоумением. Горбунов поправил очки и спросил:

— А что, Калачева выпускают?

Я кивнул. Я уже действительно выяснил то, что мне нужно. Нечего отпираться.

— Конечно. Он пришел в себя и совершенно не помнит, что натворил. Ему рекомендовано оставаться дома и никуда не выходить. Но это не страшно. Завтра должны приехать трое лучших психиатров из Москвы. Для того, чтобы снять блокаду в его мозгу и выяснить, кто давал ему команды на ограбление сберкассы.

— А разве такое возможно? — пробормотал Горбунов. — Это же очень сложно. А кто приедет? Петровский, Кулебин или Багров?

— Пока ничего об этом не могу сказать, — я покачал головой. — Скоро мы будем знать, кто дал команды, если только, конечно, с Калачевым ничего не случится. И он снова на кого-нибудь не нападет, ха-ха. Ну, надеюсь, из дома он не выйдет.

Белокрылова кивнула на дверь.

— Ладно, пойдем.

Мы попрощались с ученым и его ассистенткой. С участниками эксперимента. Вышли из кабинета.

Потом зашли к Ершову и я повторил ту же самую дезинформацию. Директор института пожелал нам поскорее поймать злоумышленника. Но, кстати, снова уверял, что это не может быть кто-либо из его института.

— Трое лучших психиатров? — удивленно спросила Белокрылова, когда мы вышли из здания и направились к машине.

— Домой? Калачева? — тоже добавил Аксаков на ходу. — Что-то я не слышал о таком распоряжении.

— Опять все твои игрушки, — с досадой сказала Белокрылова. — Мог бы хоть предупредить об этом.

Я кивнул и улыбнулся. Широко, как мог и показал все свои тридцать три зуба.

— Конечно, никто и не давал таких распоряжений. Это информация для наших головастых яйцеголовых ученых. Как говорил Сунь-Цзы, бей по траве, чтобы спугнуть змею. Сегодня мы поймаем нашего злоумышленника. И сделаем это возле дома Калачева. Причем я предлагаю сделать это сейчас. Не откладывая дело в долгий ящик.

Белокрылова согласилась и сразу от института мы отправились домой к Калачеву. Время еще было утреннее.

— И что, мы будем торчать здесь весь день? — спросил я, когда мы приехали.

Белокрылова мотнула головой.

— Нет, умник, ты остаешься здесь с Ремом, — сказала она безжалостно. — А мы поедем в контору. У меня много дел, нечего здесь ждать. Разбирайся сам со своими гипнотизерами.

Аксаков молчал, а я испугался. Сидеть на холоде неизвестно сколько времени? Да ты издеваешься, начальница? На такое я не подписывался.

— Вы можете сесть в кафетерии напротив, — указала Белокрылова. — Там отлично просматриваются все подходы к дому. Никто не ускользнет.

— Это уже другое дело, — с облегчением сказал я. — А то ждать на холоде, это так себе удовольствие.

— Ну все, развлекайтесь, мальчики, — ответила Белокрылова, состроила нам дежурную улыбку и уехала вместе с Михалычем.

Я посмотрел на бесстрастного Рема.

— Ты долго собираешься торчать здесь на ветру? — спросил я. — Пошли отсюда поскорее. Я хочу пить чай. Горячий сладкий чай. Скорее.

Мы отправились в кафе. Нашли подходящий наблюдательный пункт за столиком возле окна. Заказали для начала чай и булочки.

— Ты вчера целовался с шефиней? — спросил Аксаков, когда мы выпили по чашке. — Он неотрывно смотрел за подъездом в дом Калачева. — Поздравляю, ты укротил дикого жеребца. Вернее, кобылку.

Я чуть не поперхнулся чаем.

— Быстро у нас слухи расходятся. Вообще-то, это было простой невинный поцелуй. Она просто проиграла пари. Ничего такого не было.

— Ага, как же. Невинный поцелуйчик! Лида сказала, что вас невозможно было оторвать друг от друга.

Я промолчал.

— И что, ты теперь будешь ухлестывать за ней? — спросил Аксаков. — Честно говоря, мы думали…

Но он не успел закончить. Вскочил, чуть не опрокинул стакан и помчался к выходу. На ходу крикнул:

— Там наш знакомый из института!

Ну вот, задачка решена. Я допил чай, поднялся и неторопливо отправился следом.

Тот, кто пришел в гости к Калачеву, не был для меня загадкой. Я уже знал, кто это будет.

— Ну что, попались, Григорий Александрович? — спросил я, подойдя к арестованному Горбунову и постукивая кончиком зонтика по асфальту. Рядом с ним стоял Аксаков с неизменно каменным лицом. Он поймал профессора возле подъезда. — Вы что же, и вправду думали, будто мы выпустили Калачева? Интересно, что вы хотели с ним сделать? Устроить самоубийство? Или сами прикончили бы его, пока он находится в трансе?

Горбунов стоял, ссутулившись и опустив плечи. Злобно посверкивал на меня из-за линз очков маленькими глазками. Как будто досадовал, что я помешал ему разобраться с Калачевым. Хотя почему досадовал, в глазах его сверкал искренний гнев.

Как я уже говорил, он был высокий. Поэтому смотрел на меня сверху вниз. Если бы не Аксаков рядом, Горбунов тут же бросился бы на меня.

— С чего это вы взяли? — брезгливо спросил он, стараясь взять себя в руки. — Я просто зашел навестить Калачева. Узнать, как он себя чувствует. Спросить, не нужна ли ему помощь. Моральная поддержка.

Я усмехнулся.

— Поддержка для убийцы инкассатора? Вы в своем уме, Горбунов? Придумайте что-нибудь другое, более подходящее. Вам придется напрячь всю свою фантазию, чтобы придумать подходящую версию.

Нашу дискуссию прервала Белокрылова. Она оставила машину где-то вдалеке, чтобы не выдавать нашего присутствия. Пришла сюда пешком и сразу увидела, что происходит. При виде нее я удивился.

— А ты что здесь делаешь? — спросил я. — У тебя же куча дел в конторе. Иди, тебе не к лицу ловить преступников.

— Значит, Горбунов и пришел, чтобы расправиться с Калачевым? — спросила в ответ Аня, прищурившись на ученого. — Отлично, Григорий Александрович. Хорошо, что вы сами подошли сюда. Что у вас здесь?

Аксаков выудил из кармана Горбунова охотничий нож.

— Вы поедете с нами, у нас будет долгий и откровенный разговор, — сказала Белокрылова. — Пошли, Рем, тащи его в контору.