Маленькая красная кнопка (СИ) - Семакова Татьяна - Страница 8

— Если он увидит тебя и полезет назад, я тебя грохну, — говорит между делом и я тут же возвращаюсь на исходную.

— Ты такой милый, Тимур, — фыркаю весело.

— Пацан не виноват, что его родители долбанутые, — отвечает едко, а я даже не пытаюсь сдержать ядовитую ухмылку.

— Да, с папашей ему не повезло… — говорю многозначительно и ловлю его быстрый взгляд через зеркало.

— Так с какой стати он устроил этот спектакль с опекой?

— Ты же не хотел влезать в семейные разборки, — во мне просыпается язва и сладко потягивается.

— Просто прикидываю, не стал ли ничего не значащий перепихон по старой памяти причиной раскола семьи. Притащится потом, орать будет, а у меня разрешается орать только бабам и только в экстазе.

«Мудак» — отвечаю коротко и про себя.

— В какой-то степени, — хмыкаю вслух, — я застукала его с другой.

— Если ты о той грудастой блондиночке, не бери в голову.

— Откуда ты… — бормочу тихо, а он говорит с усмешкой:

— Ты дома с мелким, а по кабакам с кем-то шляться надо. Ты же не думала, в самом деле, что такая особенная?

К горлу вновь подкатывает обида, но я проглатываю этот ком и спрашиваю:

— Откуда ты узнал о постановлении суда?

— Заехал оценить количество битой посуды, — хмыкает тихо. — Оно до сих пор валяется на полу.

— Ты сломал мне замок? — рычу, слегка приблизившись.

— Есть куча других способов войти, брюнеточка, — пропевает в ответ, а я замолкаю.

Безликое «брюнеточка» окончательно возвращает в реальность. Наконец-то моя голова достигла асфальта, падая с семнадцатого этажа.

— Куда ты, сука, прёшь! — рявкает неожиданно и я вижу, как вздрагивает Ромка и начинает крутиться на его коленях, пытаясь перебраться на соседнее кресло. — Забери сына! — я дёргаюсь вперёд, забыв про ремень и застряв на полпути, а он орёт ещё громче: — Твою мать, Диана, резче!

Я уже отстегнулась, успела просунуть руки вперёд и подхватить Ромку, когда он резко крутанул рулём.

— Какого хрена ты творишь?! — визжу, утаскивая сына назад, когда машина выравнивается. — Угробить его решил?!

— На пол и замри нахрен!

Я тут же сползаю по сиденью вместе с сыном, с трудом протиснувшись, но так оказалось даже удобнее: из стороны в сторону больше не качало, а скорость Соболев развил такую, что стало не по себе. Несколько крутых поворотов, ошалелый сын прижимается ко мне всем телом, а когда круговерть заканчивается, Тимур вновь начинает говорить, уже спокойно:

— Когда остановлюсь, выходишь очень быстро и забываешь, что я существую. Ясно?

— Ясно, — отвечаю тихо и в точности выполняю первое указание.

Через пару минут уже открываю дверь, ставлю Рому на пол и выдыхаю с облегчением, но лишь на мгновенье. Взгляд падает на пол, туда, где валялось постановление, но его не было. В висках начинает стучать, я кидаюсь в комнату и вижу, как Али тянет руки к сыну.

— Не смей! — говорю нервно и в два шага подхожу к начавшему плакать Ромке, тут же вновь поднимая на руки.

— Привет, — слабо улыбается в ответ, — собирай вещи.

— Да как же, — кривлюсь с презрением, — проваливай!

— Диана, не нужно грубостей, — морщится и смотрит за мою спину, а я понимаю, что в квартире мы не одни и прямо за моей спиной стоит кто-то ещё. Оборачиваюсь, ожидая увидеть Артёма, но вижу совершенно незнакомого мужчину с паршивой ухмылкой разглядывающего мой зад. — Будь благоразумна, ты всегда довольно неплохо соображала.

— Что тебе нужно? — пытаюсь сохранять спокойствие, но даётся оно с трудом.

— Конкретно от тебя — ничего. Собери вещи для себя и для ребёнка, на несколько дней, максимум на неделю. Не лезь с вопросами, веди себя тихо, не делай резких движений и скоро вернёшься домой, в целости и сохранности.

— Или?

— Альтернатива тебе не понравится, — вздыхает, садясь на мою кровать, — мне тоже. Предпочитаю, чтобы ребёнок был под присмотром матери.

— Мне нужно его покормить, — говорю дрогнувшим голосом.

— Корми, — разрешает милостиво, слегка прикрывая глаза. — Но быстро. На всё у тебя пятнадцать минут.

В мозгу щёлкает. Артём заговорил об отпуске сразу после встречи с ним. Стал нервным, раздражительным, начал настаивать на переезде, а после того, как я увидела его с Аллой, сообразил, что я точно не перееду и придумал эту аферу с опекой, по сути, просто отобрав Ромку. Чтобы посадить его в свою квартиру, где в подъезде охрана, а на доме камеры… я, конечно, та ещё дура, но, чёрт возьми, почему нельзя было просто объяснить, что сыну угрожает опасность?! А теперь всё будет выглядеть так, как будто я уехала сама…

Разворачиваюсь и иду на кухню, судорожно пытаясь придумать, как сбежать, но возле двери встаёт второй и буравит меня насмешливым взглядом. Сажаю заплаканного сына в стульчик, пристёгиваю, ставлю разогреваться еду, а сама иду собирать вещи и начинаю с игрушек, свалив в пакет из коробки все подряд. Вновь иду на кухню и вспоминаю про изрядно погрызенные деревянные кубики с животными, но чёртов аист куда-то запропастился. Как ещё намекнуть, что мы ушли не по собственной воле, но не слишком очевидно, чтобы не догадался Али?

«Думай, чёрт, думай…» — бормочу мысленно, попутно кормя сына.

Выкладываю на стол плюшевую обезьяну и кубик с соловьём и начинаю собирать вещи. Догадается? Не факт… но напрячь должно то, что эта потрёпанная мартышка — любимая Ромкина игрушка и Артём прекрасно об этом знает.

— Диана, поторапливайся, пожалуйста, — говорит Али со вздохом, появляясь в кухне.

— Я не могу заставить сына есть быстрее, — шиплю злобно, — тебе же нужно, чтобы мы уехали с вещами, не так ли?

— Что я говорил про вопросы, Диана? — столько сожаления и разочарования в голосе, что хочется взять сковороду с плиты и приложить к его черепушке. И если бы не второй, я бы сделала это без раздумий. Он проследил мой беглый взгляд и начал задушевно: — Не нужно сопротивляться обстоятельствам. Поживёте в загородном доме, со всеми удобствами, с большой территорией, бассейном! Ребёнку это даже пойдёт на пользу. А Александр проследит, чтобы вы ни в чём не нуждались.

Из коридора слышится тихая усмешка, а я сую последнюю ложку в рот сына и иду собирать вещи, чувствуя на себе взгляд.

— Туалетные принадлежности можешь не брать, в доме есть всё необходимое.

— Тампоны тоже? — уточняю язвительно и краем глаза вижу, как слабо поморщился парень у двери. Какое-то время не будет распускать лапы… надеюсь, это путешествие не продлится долго.

Али тактично молчит, а я захожу в ванну с гордо поднятой головой и демонстративно упаковываю предметы личной гигиены с ощущением, что больше никогда сюда не вернусь. И не потому, что не хочу.

7

Сегодня восьмая ночь моего пребывания в чужом доме. Али ни разу не приехал, второй ублюдок пожирал меня взглядом, я старательно делала вид, что менструальный цикл порядком затянулся, но дебилом он не выглядел, считать наверняка умел, а в штанах ему уже явно тесно. Плюс, заняться тут совершенно нечем, а пялиться на меня — его главная задача.

Дело — дрянь, но стало ещё дряннее, когда он закрыл меня с сыном в кладовке, как делал каждый раз, отправляясь за покупками. Выходит, за неделю так ничего и не решилось.

— Разбери пакеты, — бросает с мерзкой ухмылкой, а мне в очередной раз кажется, что его голос я уже когда-то слышала, но его самого абсолютно точно не помню.

Иду на кухню и слабо морщусь: еды столько, что хватит на ещё, как минимум, неделю. Начинаю разбирать сумки и обнаруживаю в каждой по большой пачке презервативов. В совокупности, он предполагает измываться надо мной сорок восемь раз.

— Как думаешь, хватит для начала? — спрашивает из-за спины и подходит вплотную. Наклоняется и прикусывает мочку уха, а я делаю над собой усилие и отвечаю со смешком:

— Не потянешь.

Ответ приходится ему по душе, его руки ложатся на мою грудь, но Ромка начинает хныкать и пытается забраться ко мне на руки по ногам.

— Пожрать сделай, — приказывает с отвращением в голосе и уходит, а я выдыхаю и поднимаю сына на руки.