Девочка Аллигатора (СИ) - Черногорская Ксения - Страница 43

Впереди нас ждёт остров. Остров, на котором на заре мы сыграем свадьбу. Станем мужем и женой.

Сейчас Саша, стоя позади меня, обнимает меня за талию и то и дело утыкается носом в мои волосы.

– Как же ты пахнешь классно... – слышу я его шёпот. – Балдею от тебя просто.

А я млею в его объятиях. Трусь затылком о его бороду, шею, грудь. И чувствую себя довольной, счастливой кошкой.

На яхте с десяток человек кроме нас. И все – Сашины подчинённые. Десять мужчин и девушка–горничная, на которой я настояла, для того, чтобы у меня было общение не только с мужчинами. Тем более, что они, побаиваясь своего босса, со мной ведут себя настолько сдержанно и тактично, что складывается впечатление, будто нормально пообщаться на яхте я могу только с Сашей. Вот теперь ещё и с Лерой. Она – классная. Мы с ней быстро нашли общий язык, а учитывая её приятный и общительный характер, ещё и подружились.

Моя мама – ждёт на острове. Так ей было легче добраться. Там есть вертолётная площадка и она прилетела на вертолёте, пока мы совершали трёхднёвный круиз по Чёрному морю. Скоро увидимся. судя по её сообщениям, от острова она просто в восторге. Единственно, от чего до сих пор смущается, так это от отношения к ней. Все до единого Сашины подчинённые общаются с ней, как с графиней. А она, как женщина простая и совершенно не пафосная, очень всего этого стесняется. Когда я сказала об этом Саше, он улыбнулся и ответил, что как бы там ни было, маме надо к этому привыкнуть. Потому что его тёща – в любом случае особа дворянских корней. Вне зависимости от происхождения. По той простой причине, что она – мать королевы.

Наверное, со стороны это звучало бы странно, но учитывая роскошь, к которой я уже потихоньку стала привыкать, общество, которое ведёт себя по отношению ко мне очень достойно и трепетно и ту власть моего жениха, которая где бы я не находилась в его владениях, я очень чувствую, всё это становится чем–то даже обыденным. Чем–то в порядке вещей. Я, конечно, не веду себя ни по–хамски, ни высокомерно. Стараюсь вообще не задирать нос и общаться со всеми уважительно. Но вот то, что я стала чувствовать другой статус – это стопроцентно. И к этому мне, как и маме, ещё нужно привыкнуть.

Сколько я ни возвращалась мыслями к тому, что я ведь никогда даже не мечтала о таком, столько я и удивляюсь тому, как всё сложилось. Как наладилась моя личная жизнь и кем я стала рядом со своим Сашей. Меня ведь не растили "принцесской", и не кормили байками про прекрасных принцев. Мама воспитывала меня совершенно обычно, напирая на уважение к уму, труду, целеустремлённости и дружелюбному отношению к хорошим людям.

Конечно, я волнуюсь. Уже завтра я стану женой очень крутого, серьёзного, сильного и умного мужчины. Респектабельной женщиной. Любимой я уже стала.

Улыбаюсь. Смотрю вдаль, в темноту ночи над чёрными водами Чёрного моря. Мы вышли на нос "ALLIGATOR"а потому, что вскоре должен показаться остров. Не заметить его будет сложно, сказал мне Саша, потому что он весь в огнях прожекторов, фонарей и иллюминаций.

Этот остров он арендовал специально для нашей свадьбы. Арендовал на неделю. И сегодня – только второй день этой аренды. При этом все гости, а это в основном Сашины партнёры с жёнами, звёзды шоу–бизнеса, и приглашённые пары бизнесменов и светских львиц, останутся праздновать там. Мы же с небольшой и очень преданной Саше командой, и конечно же Лерой, которая будет участвовать на моей свадьбе в качестве подружки невесты, снова уедем в круиз.

Девчонок с работы я звать не стала, хотя Саша категорически против не был. Просто посчитала, что не нужно. Они воспримут это, скорее всего, как попытку выпендриться, пустить пыль в глаза, а мне такие мысли моих гостей на моей свадьбе совершенно ни к чему. Только огорчусь из–за этого.

Насчёт Даши всё куда произачнее и грустнее... Думая о ней, мне становится её жаль. В сущности она изначально не была плохим человеком. Просто, наверное, выбрала для себя не самую лучшую дорогу.

Как выяснилось после той некрасивой ситуации, когда Даша наговорила про меня моей маме гадостей, впоследствии она ещё и едва ли не по всему посёлку распространила такие слухи. И Саша узнал об этом раньше меня. Благодаря Ване, с которым Даша поддерживала связь и после возвращения в Москву.

Слухи прекратились разом. Вот просто как будто заглохли. По той простой причине, что в посёлок приехало вечером два десятка чёрных и серебристых статусных автомобилей, Дашу вывели среди ночи на площадь перед посёлковым клубом, в прямом смысле поставили на постамент, дали микрофон и заставили прилюдно принести извинения за клевету.

Я увидела это из окна "Бентли", когда Саша вдруг заехал за мной и сказал, что мне нужно присутствовать на одном важном мероприятии. Чувствовала я себя ужасно. Неловко и стыдно было за рыдающую в микрофон Дашу, когда она признавалась в том, что натворила из–за зависти. Было видно, что она очень напугана, хотя обращались с ней очень сдержанно.

Затем она в слезах ушла со сцены, к ней подошли утешающие её подруги и друзья, а все машины, нагрянувшие в город уехали, включая ту, в которой были мы с Сашей, и за рулём которой сидел Сашин водитель.

– Зачем ты так с ней? – спросила его тогда я.

– Затем, что клевета – это целенаправленное желание опорочить человека. И ни из каких ошибочных побуждений оно не делается, когда клеветник прекрасно знает правду. Даша знала, что делала. Не знала только, на что шла. Её не за что жалеть и её будет кому утешить. Её никто не ударил и не оскорбил. Но она не принесла бы извинений, если бы не испугалась. Рассказала так, как было. Этого достаточно. И ещё, – глядя мне в глаза, добавил он. – Больше ты в этом посёлке жить не будешь. Жить ты будешь только со мной. Я не позволю грязным сплетням окружать тебя. А они так быстро не закончатся.

В любом случае, теперь, когда мы с Дашей перестали общаться, я поймала себя на мысли, что мы вряд ли дружили бы дальше, даже если бы не было этой поездки в Шри–Ланку. Просто разбежались бы чуть позже. Слишком разные мировоззрения.

Вскоре после того, как произошло то прилюдное извинение на сцене сельского клуба, где часто проводились дискотеки, она уехала из посёлка в Москву к какому–то папику. По крайней мере так написала мне бывшая одноклассница, Светка.

Саша сдержал слово. Мои вещи на следующий же день были перевезены в московскую квартиру. Более того, в тот же день мою маму с её согласия – Саша умеет быть убедительным – перевезли также в Москву. Он подарил ей в знак уважения и признания за то, что она родила и воспитала меня – новую четырёхкомнатную квартиру. Мама, конечно, отказывалась поначалу, как могла. Но Саша объяснил ей, что для него эта покупка – просто жест благодарности и уважение, а не солидная трата денег. Что его доход позволяет покупает такие квартиры, как минимум раз в неделю без напряга для бизнеса. И он купил бы моей маме целую новостройку, если бы в этом был бы хоть какой–то смысла. Потом мама плакала. От счастья, от радости, от того, как нежно и бережно общается с ней будущий зять, который, как она призналась после первой же их встречи, когда мы остались наедине, ей очень понравился.

Наша жизнь вообще очень изменилась за эти четыре месяца. Я представить себе не могла, что она вообще может быть у нас такой. Увольнение с работы последовало сразу за Сашиным предложением выйти за него замуж. В заработке просто пропал какой–либо смысл. А вот в реализации себя Саша ни разу мне не отказывал. Сказал только, что мне нужно научиться теперь мыслить масштабнее. Потому что передо мной в качестве его невесты и затем дены – открыты все дороги. И я могу стать тем, кем хочу.

А я сказала ему в ответ, хочу стать мамой.

Он улыбнулся, обнял меня, прижал покрепче к себе и сказал, что это самая достойная и самая крутая реализация для настоящей женщины. И что, если не получится, он всё равно будет меня безмерно уважать вот за этот ответ. И всё равно будет любить.