Начало пути (СИ) - Дамиров Рафаэль - Страница 36

Я лежал в колючих порослях караганы, выжидая жертву, словно хищник в засаде. Один из низкорослых варгов отошел от кострища. Нет, не мой размерчик. Коротыш оросил траву и вернулся к своим. Через некоторое время появился еще один — рослый, волосатый, словно медведь. Выждав момент, я бесшумно скользнул к людоеду, когда тот с хриплым вздохом выпустил струю на облезлый кустик.

Хрясь! Клинок пробил затылок, и я в ту же секунду повалил тушу на спину, чтобы не залить кровью его одежду. Я раздел труп и накинул вонючие меха поверх своих доспехов. Лицо измазал землей, а на голову накинул снятый с трупа капюшон из тонких крысиных шкурок.

Я вошел в лагерь. Стойбище гудело и пировало, встречая все новых кочевников, прибывавших нескончаемым потоком. Плохо дело... Если Легион в ближайшее время не выйдет к точке встречи, вскоре осиное гнездо станет нам не по зубам.

— Эй, Лург! — прохрипел заплетающийся голос у меня за спиной. — Ты где пропал?

— Отлить ходил, — буркнул я на языке варгов и обернулся, старясь держаться в тени. От ближайшего костра отделилась одинокая фигура.

— Я уж подумал, ты с Горелыми опять биться пошел, — варг шаткой походкой приблизился. — А своего друга Дора не позвал.

Его туманный взгляд с трудом фокусировался на мне, и подвоха он пока не замечал.

— Моя бы воля — убил бы каждого из них, — процедил я.

— Да, — варг махнул на облепленный степняками огромный костер, расположенный через несколько шатров. — Только посмотри, как они веселятся! Ну ничего, придет время и мы рассчитаемся с ними. Племя Каменных никогда не простит ублюдков, разорявших наши стойбища... Что у тебя с голосом, Лург?

— Простыл, — просипел я.

Дор приблизился, старясь разглядеть мое лицо. Чирк! Лезвие рассекло горло кочевнику до самых позвонков. Его тело обмякло и кулем плюхнулось мне под ноги.

Племя Каменных веселилось и гуляло, сидя у костра, когда прямо им под ноги шлепнулась окровавленная голова Дора и чей-то голос прокричал из темноты:

— Так будет с каждым из вас, если еще раз приблизитесь к Горелым!

Крикнув это, я юркнул между шатров и притаился. Рев разъяренных пьяных варваров волной накрыл лагерь. Около двадцати воинов племени Каменных ринулись к кострищу Горелых. Те не были готовы, и несколько из них пали изрубленными прежде, чем остальные сообразили схватиться за мечи.

Стойбище загудело и завыло, словно обезумевший зверь. Горелые и Каменные бились насмерть. Все новые и новые воины втягивались в битву. Суматоха и хаос поглотили лагерь.

Я осторожно пробирался к расшитому шатру. Если Фиморра там — она непременно выйдет, иначе ее полудикие придурки покрошат друг друга.

Я ждал, притаившись у шатра, но никто не выходил. Воины, охранявшие шатер, услышав крики, кинулись на помощь одному из племен.

Я обошел шатер сзади и бесшумно полоснул по тканевой стенке. Проскользнув в образовавшуюся щель, я замер. Запах масляных лампад и терпкого вина висели в полумраке. За кованым столиком на бархатной кушетке спиной ко мне сидела длинноволосая фигура в шитом балахоне. Фигура не услышала, как я проник — крики снаружи заглушили шорохи. Я сжал рукоять кинжала и, задержав вдыхание, сделал шаг вперед.

Фигура плеснула себе бокал вина из серебряного кувшина и пригубила фужер. Тусклый свет играл на длинных темных волосах.

Я сделал еще шаг, под ногой что-то хрустнуло. Фигура обернулась. Я прыгнул вперед, замахнувшись кинжалом. Но в последний момент сдержал руку от удара — это была не Лана. На меня смотрело лицо стареющего мужчины.

— Ты?! — воскликнул я, отшатнувшись.

— Кто ты? — спросил он. — Ты пришел убить меня?

— Не тебя. Что ты тут делаешь? Где Лана?

— Королева скоро будет.

— Почему ты называешь ведьму королевой?

— Она моя королева...

Полы шатра распахнулись и внутрь ворвались варги. Я юркнул в разрез полога и рванул прочь. Голоса позади стихли. Догнать первача можно только на коне, а в такой суматохе никто не сподобился меня преследовать. Ошарашенный увиденным, я бежал от лагеря, сдирая на ходу одеяние варвара.

Глава 18

Спустя три дня мы с Гертом достигли точки сбора на границе Долины Теней. Больше месяца прошло с тех пор, как я покинул Даромир. Королевский легион должен быть уже на подходе. Мы разбили лагерь под холмом в рощице молодых дубов. Герт добывал пропитание — ловил куропаток, ставя на них силки из конского волоса, нарезанного из хвостов лошадей. Я продолжал однодневные разведвылазки по ближайшим окрестностям, готовя почву для вторжения армии в земли кочевников, дабы избежать возможных сюрпризов со стороны врага.

Повсюду я находил недавно брошенные опустевшие поселения — кочевники массово покидали стойбища. Часто приходилось наблюдать на горизонте их длинные вереницы, тянувшиеся в сторону базового лагеря. С каждым днем враг набирал силу.

Меня уже начинали одолевать сомнения по поводу правильности моего плана вторжения. Биться в родной стороне всегда легче. Земля дает силы, питая праведный гнев. Боевой дух захватчиков всегда слабее, и нуждается в постоянной подпитке и мощной мотивации. Если захватчик не фанатик. Взрастить фанатиков у меня нет времени, научились бы не ронять меч, и то сносно.

Особенно меня волновало мое место в этой войне, которая незаметно стала моей. И назад пути нет... Возможно, все мое прошлое существование было лишь подготовительной стадией к чему-то большему. Вспомнились слова Солта: "Ты избранный". Может и так, но разве этого я хотел, к этому стремился? Почему я?.. Хотя нет, лучше спрошу по-другому: кто, если не я?.. А кто я?... Черное становится белым, а я черным... Или я всегда был монстром? Кто есть монстр? Существо отличное от других... пугающее и отвратительное... А если отвратная тварь — надежда на спасение? Тогда уже это не монстр, а миссия... А кто спасет мою душу? А тело, пока оно совсем не поросло звериной шкурой, клыками, яростью и злобой?..

Лишь человек обладает традицией, памятью, высшими эмоциями, способностью думать, утверждать, отрицать, считать, планировать, рисовать, фантазировать. Только он может знать о своей смертности, любить в подлинном смысле этого слова, лгать, обещать, удивляться, молиться, грустить, презирать, быть надменным, зазнаваться, плакать и смеяться, обладать юмором, быть ироничным, играть роль, познавать, опредмечивать свои замыслы и идеи, воспроизводить существующее и создавать нечто новое.

А зверю это неведомо... Но я это тоже чувствую... Хотя и утратил образ и "подобие божье". Дьявол зовет меня, сея в душе ложь и хаос. Но неужели "нужно" меня искушать? Оказывается, да. Человек двойственен по своей природе, он объединяет в себе смертную и бессмертную, тварную и божественную, темную и светлую стороны. Эти две природы антагонистичны и всегда борются между собой. Благодаря усилиям человека божественное в нем должно в итоге победить — такова эволюционная задача. Но человек не решает проблему, пока не увидит ее. Кто-то ему эту проблему должен показать, чтобы он сам наконец-то ее увидел и смог преодолеть. Для этого и нужны искушения... Как побороть это?.. Говорят, что добро всегда побеждает, но это неправда... Да и в бога я не верю... Верил в себя... А сейчас — не знаю...

***

Отблески вечернего костра дарили пьянящий запах жареного мяса. Гроздья куропаток, нанизанные на вертел, шипели и шкварчали. Капельки жира орошали пламя, ударялись о белесые угли, вспыхивая маленькими бенгальскими огоньками.

Я достал припасенную бутыль рома и наполнил деревянные кружки, выструганные Гертом из луба осины.

— Ого, что за праздник? — оживился Герт.

— Хороший сегодня вечер... тихий, — я залпом осушил кружку.

Герт, следуя моему примеру, хлебнул сразу несколько глотков и, поперхнувшись, закашлял.

— Не дыши, когда пьешь, — хлопнул я его по спине. — Тебе-то папка с мамкой пить дозволяют?