Пламенный клинок - Вудинг Крис - Страница 81

— Мальчик, ты ничего не знаешь о клятвах.

— Я знаю, какой путь проделал ты сам, чтобы выполнить свою.

Тем временем побоище возле конюшни превратилось для кроданцев в кровавый фарс. Двое уже погибли, а еще один вопил, зажимая распоротый живот, откуда на булыжники хлестала кровь. Инспектор окончательно разъярился, поскольку некоторые оссиане в толпе осмеливались усмехаться.

— Разойдитесь, недоумки! — крикнул он своим людям. — Арбалетчики, целься!

Ладонь Арена стиснула рукоятку меча, жилка на шее неистово билась.

— Угомонись, — велел Гаррик.

— Не могу, — ответил юноша и с криком ринулся вперед, выхватывая меч.

— Арен, стой! — завопил Кейд.

— Так и знал, что ему не терпится погибнуть, — пробормотал Киль и, обнажив клинок, кинулся вслед за Ареном.

«Так и быть», — подумал Гаррик, и в груди у него полыхнула ярость. Резко подавшись вправо, он оттолкнул арбалетчика. Щелкнул спусковой крючок, зазвенела тетива, и стрела, предназначенная для Харода, вонзилась в руку одному из солдат.

Второй арбалетчик, тоже державший Харода на прицеле, замешкался, услышав крик раненого. Тут Фен выпустила сверху стрелу, угодившую ему в шею, и он с хрипом рухнул, а его арбалет выстрелил в булыжную мостовую, не причинив никому вреда.

Гаррик обхватил рукой шею первого арбалетчика и грубо притянул к себе; тот напоролся на кинжал, который противник уже держал наготове. Трижды погрузив лезвие, Гаррик оттолкнул бездыханное тело и выхватил меч; кровь бурлила у него в жилах. С кличем: «За Оссию!» — он воздел клинок и ринулся в битву.

Инспектор юркнул в толпу, а Арен, Киль и Гаррик устремились на кроданцев с тыла. Арен добежал первым и неожиданно нанес удар. Солдат не успел оглянуться, как Арен вонзил меч ему между ребер. Мальчишка и взрослый мужчина застыли на месте: первый — пораженный тем, что совершил он сам, второй — тем, что совершили с ним. Потом солдат опрокинулся навзничь, и меч, застрявший у него теле, вырвался из онемевшей руки Арена.

Юноша отшатнулся, растерянный и потрясенный: он еще не поднаторел в убийствах и не привык смотреть в глаза умирающему.

Другой кроданский солдат бросился на него, подняв клинок. Гаррик двинулся ему наперерез, но не успел вмешаться, как обе щеки солдату насквозь прошила стрела: это Фен продолжала стрелять сверху. Солдат выронил меч и попятился назад, схватившись за лицо, и Гаррик снес ему голову.

Толпа редела, люди с криками ринулись обратно в трактир искать убежища. Гаррик притянул Арена к себе:

— Держись позади, мальчик. Ты сделал достаточно.

Он подбежал к Килю, и они сообща ринулись на солдат, а Харод, перейдя в наступление, напирал с другой стороны. Теснимые отовсюду, кроданцы запаниковали, их дисциплина пошатнулась, и началась бойня. Гаррик рубил и колол, сокрушая кости противникам, его щеку забрызгала горячая кровь. Наконец-то он дал себе волю — о Девятеро, как ему хотелось убивать ненавистных кроданцев!

Но схватка оказалась слишком короткой, окончившись столь же внезапно, как и началась. Тяжело дыша, Гаррик остановился среди трупов. Двор опустел, оставшиеся в живых солдаты обратились в бегство. Тот, которому распороли живот, еще слабо постанывал, лежа на земле. Гаррик вонзил в него меч, не задумываясь, словно приканчивал цыпленка.

Выпрямившись и расправив плечи, он взглянул на Арена. Мальчику явно было нехорошо.

— Вытащи свой меч, — велел ему Гаррик. — Ты убил человека, только и всего. Если хочешь следовать за мной, тебе предстоит кое-что похуже.

Арен с минуту поколебался, а потом, посуровев, выдернул клинок из мертвого солдата и вложил обратно в ножны.

— Спасибо за помощь, — для приличия сказал Харод, — но я справился бы и сам.

Киль недоверчиво усмехнулся.

— Ты получил бы по арбалетному болту в каждый глаз, харриец!

— Позволю себе не согласиться.

— Он позволит себе не согласиться, — насмешливо повторил Киль Гаррику.

— Позволяй себе что хочешь и благодарности оставь при себе, — обратился Гаррик к Хароду. — Кроданцы вернутся с подкреплением. К тому времени нам лучше убраться отсюда. — Он оглянулся на запряженную кибитку, без дела стоявшую на краю двора; лошади беспокойно топтались на месте, чуя запах крови. — Это ваша?

— Даже не думай! — возразил Харод. — Мы путешествуем одн…

— Харод хочется сказать, — проговорила Орика, выходя из конюшни, — что мы глубоко признательны за вашу помощь и сочтем за честь разделить с вами путешествие до Моргенхольма, а взамен просим лишь защищать нас в пути. Верно, Харод?

— Госпожа! — возмутился тот. — Я вполне способен сам постоять за тебя.

Она положила руку ему на плечо и кротко заметила:

— Я знаю. Но небольшая подмога не повредит, правда? А эти люди — не друзья кроданцам. — Ее зеленые глаза отыскали Арена.

Гаррик перехватил взгляд сардки, гадая, что же произошло между этими двумя прошлым вечером в общем зале. Но на расспросы времени не оставалось. Боевая ярость понемногу ослабевала, его начинало трясти, да и пора было убираться отсюда.

— Удача нам улыбается, — сказал Гаррик. — Мы тоже направляемся в столицу. Но на южной дороге сейчас слишком опасно. Мы думаем избрать более спокойный путь: сначала на север, а потом по морю.

Орика кивнула:

— Мудро. Так и поступим.

Харод промолчал. Его гнев выдавало лишь легкое подергивание правого глаза. Гаррика, впрочем, не заботили его чувства: главное, чтобы харриец не путался под ногами.

— Ладно, — сказал он. — Но куда запропастился проклятый скарл?

Боковая дверь конюшни распахнулась, и появился Граб, тащивший под мышкой труп инспектора. Бросив тело на булыжники, скарл отряхнул руки.

— Зачем ты его убил? — удивился Кейд. — Он ведь уже убегал.

— Грабу не понравилось его лицо, — объявил скарл, вдавил монокль в глаз инспектору и криво ухмыльнулся.

— Одним кроданцем в мире меньше, — пожал плечами Гаррик. — Но многие спаслись и могут нас опознать. Собирайтесь. Мы уходим.

— Я должен был так поступить, — сказал Арен, словно Гаррик требовал у него объяснений. — Ты считаешь меня глупцом, но ведь ты отвернулся бы от них. Оставил бы их погибать.

— Оставил бы. Зато ты не оставил, — заметил Гаррик, проходя мимо него. — Стало быть, у тебя не все потеряно.

«Никто из нас не в ответе за отцовские грехи, — думал Гаррик, входя в трактир. Убедившись, что никто его не видит, он позволил себе скупо улыбнуться. — И, пожалуй, никто не обречен их повторять».

«Нет ничего проворнее новостей, — думал старший охранитель Клиссен, глядя на холмы, проплывающие за окном кареты. Эта пословица была в ходу у оссиан, любивших потрепать языком. — И ничего медлительнее правосудия».

Новости о происшествии в «Привале разбойников» оказались весьма проворными. Все поселения на двадцать лиг вокруг уже прослышали, какому унижению подвергся кроданский патруль. Теперь недовольные станут злорадно потирать руки. Что ж, пусть смакуют эту ничтожную дерзость. Пусть ликуют, что их господам расквасили нос в каком-то глухом захолустье. Если их так воодушевляет гибель десятка солдат, это лишь показывает, насколько они бессильны, насколько редки их победы. У Клиссена найдутся заботы поважнее.

Человек, некогда известный как Лейн из Верескового края, еще жив. Вопреки ожиданиям, он улизнул от страхоносцев и перебрался через горы. Пословица права: правосудие медлительно, никак не настигнет зачинщика мятежа в Солт-Форке. Но оно уже близится, и он, Клиссен, — его исполнитель.

Старший охранитель поерзал на скамье, чтобы унять боль в копчике. Он слишком долго сидел неподвижно. Напротив него Харт вяло глядел в окошко, за которым брезжил пасмурный день. Красивое лицо, породистое, кроданское, с правильными рублеными чертами. Его вид внушал Клиссену отвращение.

«Тебя прислал главнокомандующий Госсен? — в тысячный раз гадал он. — На кого ты работаешь?»

Харт почувствовал его внимание и ответил высокомерным взглядом.