Мой адрес — Советский Союз! Дилогия (СИ) - Марченко Геннадий Борисович - Страница 48

— Красотища-то какая! — выдохнули одновременно Полина с Настей, когда мы приблизились к береговой черте.

Перед нами открывался изумительный вид на мыс Фиолент и мерцающую в лучах солнца водную гладь, над которой с криками носились вечно голодные чайки. На море мои спутники были впервые в жизни, да и я в этой жизни тоже.

— Да-а, впечатляет, — выдохнул Верховских, перед этим набравший полную грудь воздуха. — Ну что, Сусанин, веди нас в то самое укромное место, где нам предстоит жить целую неделю.

Заветное место располагалось примерно неподалёку от Свято-Георгиевского монастыря, в который я бы сводил на экскурсию нашу компанию в 90-е и позже, а сейчас там располагалась воинская часть Черноморского флота. Нас туда никто не пустит ни за какие коврижки.

Память меня не подвела, через сорок минут, спустившись по извилистой горной тропе, мы были на месте. Место достаточно уединённое, хотя те, кто в теме, разбивают в этих краях палатки каждое лето. Да, вот он, этот самый грот, в котором мы с друзьями прожили десять дней летом 1977 года. Был риск, что он окажется уже занят, но нет, повезло. Хотя следы костра у входа указывали, что не мы одни такие умные. В пяти минутах ходьбы отсюда вверх по противоположной тропе должен находиться родник. Так что проблем с водой у нас возникнуть не должно. А внизу узкой песчаной полоской раскинулся пляж.

— Хочу немедленно искупаться! — заявила Полина.

Однако я решил взять бразды правления в свои руки.

— Всему своё время. Сначала обустраиваемся, а потом можно будет и искупаться-позагорать.

— Ой, а там вон ещё кто-то.

Настя указала пальчиком куда-то вниз и вправо. На площадке, к которой вёл съезд, где могла проехать машина, я разглядел стоявшую в тени высокого кустарника «Волгу» 21-й модели, а рядом палатку, возле которой, присев на корточки, копошились двое — мужчина в плавках и женщина в купальнице, с повязанным на бёдрах полотенцем. Мне показалось, что оба были немолоды, но с такого расстояния я мог и ошибаться.

— Надо будет сходить к ним, познакомиться, — услышал я над ухом голос Вадима.

— Надо, — согласился я. — Только сначала, как я говорил, обустроимся, а потом пойдём за хворостом, заодно и познакомимся с этой парочкой.

— Мальчишки, — услышал я голос Полины. — Пока не заходите, я переоденусь.

Пришлось подождать, пока Полина сменит платье на более удобные шорты и майку. Честно говоря, смело по нынешним временам. Нет, для пляжного отдыха нормально, но вот если она вдруг в таком виде заявится в город, ну или более-менее крупный населённый пункт… Где-то в своё время читал, что во время съёмок фильма «Три плюс два», когда актеры ходили в шортах по городу, к ним постоянно цеплялась милиция. Так что даже режиссер им справку выдал, что якобы так для фильма надо. Мы же с Вадимом просто разделись до плавок, и я тут же поймал на себе взгляд Полины, который она тут же смущённо отвела в сторону, сделав вид, что разбирает вещи. М-да, мне бы бронзового загара добавить — получился бы тот ещё мачо.

Потом Настя попросила нарвать или нарезать прутиков для веника, чтобы она могла подмести там, где мы будем спать. Логично, спать даже на мелких камешках — занятие малоприятное. Полина сразу же включила приёмник, поелозив по коротким волнам, поймали, кажется, турецкую радиостанцию. За время отдыха в Турции в прошлой жизни я запомнил кое-какие слова, и сейчас некоторые из них вспомнил, когда между песнями как местными, так и в исполнении известных групп говорил ведущий.

— Точно турецкое радио? — переспросил меня Вадим. — Турецкий язык, что ли, знаешь?

— А какие могут быть варианты? Что радиостанция не советская — ежу понятно. А какие страны поблизости? Правильно, Турция. Ну разве что ещё Румыния и чуть дальше Болгария, но этот язык, согласись, мало напоминает румынский или болгарский. Так, давай уже делом заниматься, а то вон девчонки без нас сейчас тут порядок наведут.

Когда вещи наконец были разложены, мы отправились за хворостом. Запасти его нужны было в нормальном количестве, чтобы хватило и на дневную готовку, и на вечерние посиделки у костра. А завтра ещё сходим — сухого кустарника здесь хоть отбавляй.

Парочка из палатки у берега оказалась из Киева. Обладатель бородки клинышком и очков в круглой оправе Василий Александрович Гнедыш, которому до пенсии по его виду оставалось не так много, действительно оказался профессором, работал главным врачом одной из больниц Киева, а его супруга Изольда Карловна служила завтруппой Академического драматического театра имени Ивана Франко.

— Значит, из самого Свердловска сюда прибыли? — повторил за мной Гнедыш после того, как мы с Вадимом представились, заодно представив наших оставшихся на хозяйстве спутниц. — Надолго, если не секрет?

— Планируем на недельку, — сказал я и сразу же успокоил его. — Мы хоть и молодые, но спокойные, обещаю, что радиоприёмник громко включать не станем, и под гитару будем петь негромко.

— Да бросьте, — отмахнулся Василий Александрович, широко улыбнувшись. — Мы с Изольдой специально приёмник не брали, решили побыть в первозданной тишине. А на третий день она уже пилила меня за то, что даже радио послушать толком нельзя. Оно в машине есть, но работает от аккумулятора, а заряжать его здесь, в смысле аккумулятор, негде. Так что включаем радио на десять-пятнадцать минут в день.

— Вася!

Супруга с укором посмотрела на него, но чувствовалось, что на самом деле она не обижается. К тому же главврач тут же её приобнял и чмокнул в щёку.

— Пойте от души, включайте радио на полную катушку, а то мы тут уже совсем одичали, — сказал он. — Да и осталось нам всего ничего, послезавтра сворачиваем лагерь — и обратно в Киев.

После того, как наша стоянка оказалась обеспечена хворостом, оставив Настю на хозяйстве, я повёл Вадима и Полину к роднику. Тот журчал там, где ему и полагалось журчать. Первым делом я испил водицы, а то уже жажда успела подкрасться, наслаждаясь её вкусом, несмотря на заломившие от холода зубы. Следом за мной отведали местной воды и Вадим с Полиной, а потом мы набрали полные чайник и котелок. Обратно Вадим нёс чайник, а я котелок, старясь не расплескать его содержимое.

— Сначала обедаем или купаемся? — спросила Настя, которая добровольно взвалила на себя обязанности поварихи.

— Купаемся! — безапелляционно заявил Вадим.

Мы с Полиной поддержали идею, и вскоре уже неслись вниз по тропке к пляжу, по дороге помахав улыбавшимся Гнедышу и его жене. Купальники у Полины с Настей были разные, и не только по цвету. На Полине был раздельный купальник какого-то леопардового окраса, а на Насте — сплошной, однотонно-синий. Мы с Вадимом с разбегу влетели в воду. Я нырнул и проплыл под водой метров десять-пятнадцать. Ка-а-айф! Конечно, с жары не рекомендуется сигать в прохладную — а она сначала вообще показалась мне холодной — воду, чревато даже остановкой сердца, но я понадеялся на свой молодой, цветущий организм, который меня и в этот раз не подвёл. Вынырнув, провёл ладонью по лицу, смахивая с глаз солоноватые капли воды. Вадим стоял по грудь в воде, жестами заманивая к себе девушек, те, обнимая каждая себя руками, пробовали Чёрное море на температуру пальцами ног. Потом всё же по очереди осторожно вошли сначала по колено, затем по пояс, и вот наконец, подбадриваемые Верховских, поплыли неторопливым брассом. Полина в мою сторону, отдаляясь от берега, а Настя вдоль берега, и Вадим так же не спеша плыл рядом с ней, о чём-то разговаривая.

— Как водичка? — поинтересовался я, когда Полина подплыла ко мне.

— Класс! А в морской воде, оказывается, и правда плыть легче.

— В Чёрном море она не такая солёная, как, например, в Красном. Содержание соли здесь практически равно содержанию хлорида натрия в человеческом организме.

— А ты что, и на Красном море был?

— Читал, — веско заявил я.

Не признаваться же, что был, причём неоднократно, и в Хургаде, и в Шарм-эль-Шейхе. И ещё много где, включая Таиланд, благо что до всех этих санкций цены на отдых были мне, владельцу небольшого бизнеса, по карману.