Если бы знать - Джексон Лайза - Страница 39

• Предыдущая
• 39/88
• Следующая

Юджиния и глазом не моргнула, а вот Алекс перестал жевать и уставился на жену.

– Конрада? Зачем?

– Например, затем, что он мой отец. Может быть, он поможет мне что-то вспомнить. И потом, насколько я понимаю, он очень болен.

– Это правда, и я охотно свозил бы к нему на Тайберон всю семью, – кивнул Алекс. – Особенно малыша. Но надо ведь и о нем подумать. – Алекс отставил тарелку, поставил локти на стол и опустил подбородок на руки. – Что станется с беднягой, если он увидит тебя в таком виде?

Марла поймала в гранях хрустального графина свое отражение, но не поморщилась. Она постепенно принимает нормальный облик. Припухлости почти спали, синяки проходят, тщательно уложенные волосы блестят в свете свечей.

– Думаю... думаю, он будет только рад своими глазами убедиться, что я жива и здорова.

Юджиния положила в рот кусочек мяса и запила глотком вина.

– Думаю, я смогу свозить тебя на Тайберон. Правда, не на этой неделе – у меня уже все расписано. Может быть, на следующей.

– Я могла бы и сама съездить, – с легким раздражением возразила Марла.

Все вокруг словно сговорились обращаться с ней, как с беспомощной калекой! Это начало ей всерьез надоедать. Конечно, глупо видеть в этом доме роскошную тюрьму, но хотя бы с отцом она имеет право повидаться наедине, без неотступного надзора родных?

– Ты не можешь вести машину, – напомнил Алекс.

– Почему?

– Во-первых, потому что «Порше» продан, во-вторых, потому что твоя кома...

– Но теперь-то я не в коме! Не вижу причин беспокоить твою мать или тебя. В конце концов, это мой отец!

Марла чувствовала, что терпение ее на исходе. За лоском комфорта и цивилизации, за блеском свечей, звуками музыки и начищенным серебром в этом огромном доме скрывалось какое-то едва уловимое напряжение, какие-то тайны, спрятанные по темным углам. Она постоянно ощущала незримое присутствие этих тайн, и это страшно действовало на нервы.

– Если все дело в машине, пусть меня отвезет Ларс! Не слишком приятная перспектива – ну да ладно.

Все, что ей нужно, – увидеться с отцом. Без посторонних.

– Дорогая, меня это ничуть не обеспокоит! – с терпеливой улыбкой, от которой Марле уже хотелось визжать, заверила Юджиния.

Вежливость не помогла. Что ж, придется идти напролом.

– Послушайте, я хочу поправиться. Вспомнить все и стать независимой. Как можно скорее. А для этого мне нужно встречаться с друзьями, ездить в клуб, обедать в городе – когда снимут скобки, разумеется.

Она замолчала, ожидая, как отреагирует Юджиния. Та только приподняла брови над золотой оправой очков. Алекс бросил на стол салфетку.

– Разумеется. Как только Фил даст «добро», ты сможешь делать все, что хочешь. И потом, разве вчера к тебе не приходила Джоанна?

– Да, но я так ее и не вспомнила.

Марла переводила взгляд с одного члена семьи на другого, стараясь отогнать пришедшую в голову мысль.

– Подожди-ка... Ты хочешь сказать, что доктор приказал держать меня взаперти?

Юджиния со вздохом положила нож и вилку.

– Доктор Робертсон просто хочет убедиться, что ты достаточно окрепла. И потом, не забывай о своей амнезии.

– Хотела бы я о ней забыть! – с силой, удивившей ее саму, откликнулась Марла. – Мне кажется, встречи со знакомыми, поездки по городу, возвращение к привычной жизни могут сработать как стимулятор, и я все вспомню.

«А если и не вспомню, – добавила она мысленно, – хотя бы узнаю побольше о себе, своей семье, своем детстве. Может быть, тогда пойму, почему я чувствую себя здесь чужой».

– Завтра я поговорю с Филом, – пообещал Алекс и снова взялся за вилку, посчитав, видимо, что на этом разговор окончен.

Марла едва не вскочила на ноги. Но вместо этого сжала руками край стола и заговорила, очень стараясь, чтобы голос звучал спокойно:

– Нет, я сама с ним поговорю. Думаю, мне пора начинать самой о себе заботиться.

Наступило напряженное молчание. Вдруг Алекс рассмеялся.

– Браво! – с сарказмом воскликнул он и несколько раз хлопнул в ладоши. – Какая сила духа! Наконец-то вижу прежнюю Марлу!

Юджиния нахмурилась. Ник откинулся на спинку стула. Сисси театрально закатила глаза.

– Если так, позвони ему утром, – предложил Алекс.

– Обязательно, – ответила Марла, уже недоумевая, почему ей на миг показалось, что муж старается изолировать ее от внешнего мира?

Он просто беспокоится о ней. Обращается, как с хрупкой фарфоровой куклой. Это раздражает, но, право же, осуждать его не за что.

– Вам обязательно надо об этом говорить? – наконец подала голос Сисси. – О потере памяти и всем прочем.

Юджиния бросила на Марлу укоризненный взгляд, как бы говоря: «Я же тебя предупреждала.»

– Сисси права, здесь не место, – с ноткой предупреждения в голосе заметил Алекс.

– Тогда после ужина, – откликнулась Марла.

В этот миг, словно по заказу, в столовой появилась Кармен.

– На самом деле тут и говорить не о чем. – Юджиния покачала головой и отодвинула кресло. – Я, пожалуй, выпью кофе в гостиной, – объявила она, и Кармен исчезла.

Ник вдруг наклонился вперед.

– Если Марла хочет об этом поговорить, – начал он, – почему бы и нет? Ведь речь идет о ее памяти.

– Ой, боже мой! – пробормотала Сисси.

Марла воспряла духом, благодарная за любую поддержку – даже от Ника.

– А еще, – она повернулась к дочери, – я хочу съездить на ранчо и посмотреть, как ты катаешься верхом.

Сисси по обыкновению закатила глаза. Видимо, без этого театрального жеста она уже просто не могла обходиться.

– Ой, мам, да ладно тебе! – скривилась она. – Когда это тебя интересовали лошади?

– Я ведь уже говорила, – ответила Марла, чувствуя, что все взоры обращены на нее. – Я помню, как ездила верхом. Это лишь мимолетное воспоминание – однако я уверена, что уже сидела на лошади. Может быть, мы с тобой... – голос ее дрогнул под недоверчивым, враждебным взглядом Сисси, —...когда-то катались вместе?

– Мам, ты что, прикалываешься? – Сисси с трудом сдержала смех. – Ну ты даешь! Ты же к лошадям никогда и близко не подходишь! Тебя в детстве сбросила лошадь, и с тех пор ты их боишься. Правильно, пап? – Она обратила взгляд на отца, ища поддержки.

– Правильно, милая, – подтвердил Алекс, и у Марлы упало сердце. – Кобыла попалась с норовом. Все обошлось, ты ничего себе не сломала, но с тех пор смертельно боишься лошадей.

Неужели она так ошиблась? И это воспоминание – лишь игра воображения, каприз поврежденного мозга. Нет, быть не может!

– Я не могу этого объяснить, но чувствую... – Она осеклась, чувствуя, что все перестали есть и смотрят на нее, ожидая, что она еще выкинет. – Мне кажется... Кажется, что мне нравилось ездить верхом. – Она взглянула на дочь. – С тобой.

– Господи, мам, что ты такое несешь? В жизни не поверю, что ты забыла свой страх перед лошадьми! Может, хватит, а? Все это просто смешно и жалко, и...

– Сисси, хватит! – сердито оборвал ее Алекс. Резкий голос его прозвучал странным диссонансом с мелодичным журчанием классики.

– Нет, она права. – Марла встретилась глазами со смущенным взглядом дочери. – Ты права: я и выгляжу, и веду себя смешно и жалко. Хотела бы я встряхнуться и снова стать прежней: но, боюсь, так сразу не получится. Так что будь со мной терпелива, хорошо?

– Можно мне выйти? – пробормотала Сисси и, не дожидаясь разрешения, вскочила и выбежала из столовой. В глазах у нее стояли слезы.

– Ты ее расстроила, – укоризненно заметил Алекс.

– А ты расстроил меня! – сжав кулаки, отрезала Марла. – Я не могу больше выносить эту неизвестность! Не хочу прятаться у себя наверху, пока не пройдут синяки и не отрастут волосы. Не собираюсь скрываться от друзей, которые хотят меня видеть. Ни от отца, ни от Чериз и ее мужа-проповедника, ни от кого-нибудь еще! Я хочу одного – стать собой – во что бы то ни стало!

– Запасись терпением, – проговорила Юджиния.

– Меня уже тошнит от ваших увещеваний! Мне нужно выбраться из дома. Погулять по городу. Вернуться к обычным занятиям. Может быть, тогда я что-то вспомню.

• Предыдущая
• 39/88
• Следующая