Блудная дочь - Джексон Лайза - Страница 62
- Предыдущая
- 62/77
- Следующая
И все из-за нее. Из-за Вианки.
Что ж, Пегги Сью сама виновата, возразил он своей совести. Лет пятнадцать назад ему бы такое и в голову не пришло. Только дурак станет бегать на сторону от молодой, веселой, ласковой красавицы жены! Но Пегги Сью опустилась, перестала следить за собой и интересоваться сексом, совсем разучилась смеяться. Уж и не припомнишь, когда они с ней в последний раз резвились в постели.
Говорят, есть такая пакостная штука – кризис среднего возраста. Года подходят к пятидесяти, и вдруг начинает казаться, что жизнь не удалась, что все хорошее прошло мимо.
Конечно, Шепу на жизнь грех жаловаться. Пусть в семье не все ладно, зато работой своей он вполне доволен. Шеп знал, что его считают настоящим ублюдком, крутым и безжалостным, знал и не возражал против такой репутации. Когда-то даже ею гордился. Немало он разбил носов и наставил синяков, немало погуляла его дубинка по спинам разных пьянчуг и хулиганов! А как же иначе? Чтобы порядок был, иначе никак нельзя. Случалось ему и проводить обыски, не утруждая себя добыванием ордера. И подтасовывать улики, чтобы отправить какого-нибудь мерзавца вверх по реке. А что еще остается, когда и слепому ясно, что сукин сын виновен, а улик нет? И даже закрывать глаза, когда кто-нибудь из его друзей преступал закон.
Шеп не стыдился выручать приятелей и не видел ничего дурного в том, что они потом отблагодарят его долларом-другим. Серьезного преступника он, конечно, покрывать не стал бы, но ведь не о серьезных делах речь! Взять хотя бы тот давний случай, когда парнишка Джонсонов, напившись по случаю окончания школы, заехал на землю старика Коуэна и сбил грузовиком его лучшего призового быка. Ох, как разозлился старый склочник! Как клялся, что жив не будет, коли не засадит мерзавца за решетку! А Шеп вызвал парня к себе, поговорил с ним по-хорошему, врезал пару раз, предупредил, что в следующий раз ему не сдобровать – на том дело и кончилось.
И, спрашивается, кому от этого хуже? Молодой Джонсон попал вместо тюрьмы в колледж, выучился на бухгалтера, женился на методистке и стал жить-поживать да Шепа добром поминать. Теперь у них уже двойня подрастает. И закон с тех пор не нарушал ни разу – видно, тяжелая рука офицера Марсона пошла ему на пользу. Старик Коуэн получил за быка обадденную страховку – и если пострадал, так только в том, что на поминках по своему чемпиону объелся бифштексами и потом неделю маялся животом. А на «благодарность», полученную от Джонсонов-старших, Шеп вылечил зубы старшему сыну Тимми.
Так что Шеп язык в глотку вобьет тому, кто посмеет назвать его продажным. Нет, офицер Марсон не продается! Он просто трезво смотрит на жизнь. А это совсем другое дело.
Однако Пегги Сью он никогда не обманывал. И не потому, что возможности не было. В Бэд-Лаке Шеп Марсон считался интересным мужчиной, и немало женщин не отказались бы провести с ним вечерок. Но он не рисковал – не хотел потерять жену и ребятишек. До сегодняшнего дня.
Остановившись перед аккуратным бунгало Эстеванов, Шеп заглушил мотор и распахнул дверцу. Тихий мексиканский квартал изнемогал от жары; было пустынно – лишь бездомный пес, спрятав хвост между ног, трусил вниз по улице. Шеп вышел и потянулся, расправив плечи. Интересно, что-то расскажет ему Вианка?
Весь сегодняшний день Шеп не давал покоя экспертам – ему не терпелось узнать результаты исследования револьвера, найденного в пещере на земле Адамсов. И ребята из лаборатории его не подвели. Перед ними действительно было табельное оружие Нейва Смита, утерянное десять лет назад; баллистическая экспертиза показала, что именно из этого револьвера тридцать восьмого калибра был застрелен Рамон Эстеван. На стволе и рукояти красовались во множестве отпечатки пальцев самого Нейва – и никаких иных.
Криминалисты исследовали и пакет, в котором лежало оружие – но не нашли на нем ни отпечатков пальцев, ни волосков, ни иных следов, которые бы позволили выйти на след. Так что вопрос о том, кто подбросил револьвер и кто о нем сообщил, по-прежнему оставался нерешенным. Однако подозреваемым номер один стал Невада Смит.
И это, сказать по правде, Шепа беспокоило. Он знал, что Нейв на многое способен. Знал, что с Маккаллумом у него какие-то старые счеты. Мог даже предположить, что Нейв подкупил Калеба и Руби Ди, чтобы засадить Росса за решетку. Но убийство? Едва ли Нейв на такое способен. Хоть Шеп и любил поворчать в адрес «этого наглого полукровки, от которого бабы невесть почему с ума сходят» – в глубине души этот колючий, несговорчивый парень был ему чем-то симпатичен.
Что будет дальше – поглядим, думал Шеп; но пока что улики складываются не в пользу Невады Смита.
Хорошо, но кто же еще знал о револьвере? И откуда? Неужели Нейв проболтался? По пьянке рассказал кому-то об убийстве, признался, куда спрятал оружие.
Нет, это ни в какие ворота не лезет. Шеп все-таки двадцать пять лет прослужил в департаменте шерифа и в людях разбирался. От Бэджера Коллинза он мог бы ожидать такой глупости. От Мэнни Доубера – сколько угодно. От Росса Маккаллума – пожалуй, тоже. А вот от Нейва Смита...
Расправив плечи и стараясь не слишком шумно отдуваться, Шеп подошел к беленым дверям дома. Знакомый пестрый кот, гревшийся на подоконнике, заметив чужого, испуганно мяукнул и скрылся в пышных зарослях бугенвиллеи.
Дверь была приоткрыта – как и в прошлый раз. Шеп заглянул внутрь, но не увидел ничего, кроме мерцающего в углу телевизора. На экране какой-то мексиканец беззвучно терзал гитару. Шеп деликатно кашлянул и постучал.
– Momenta! – послышался откуда-то голос Вианки, и от звуков ее грудного приглушенного голоса сердце его заколотилось.
– Спасибо, что пришли, – проговорила она, бесшумно появляясь на пороге – смуглое лицо строго и печально, глаза опущены, словно у монашки.
– Да не за что!
Шеп торопливо сдернул шляпу и скользкими от волнения пальцами принялся мять поля. Манящий запах пряностей, духов и сигаретного дыма щекотал ему ноздри.
– Позвольте мне.
Она взяла у него шляпу. Руки их соприкоснулись, и словно электрический разряд пронзил руку Шепа до самого плеча и даже дальше, до того места, где плечевая кость сочленяется с позвоночником.
– Не хотите ли выпить? У нас есть содовая, или кофе, и...
– Спасибо, не надо, – ответил Шеп.
Это была ложь: во рту у него пересохло, но он забыл обо всем, кроме Вианки. Он застыл и смотрел, как блестят в свете заходящего солнца ее волнистые волосы, как мягкие кудри обрамляют сердцевидное личико, как сияют темными звездами глаза, как полны губы, как чудно облегают стройную фигурку белые джинсы с широким черным поясом, как круглится под розовой маечкой грудь.
– Ты сказала, что хочешь что-то рассказать об убийстве, – наконец опомнился Шеп.
Да... одну секунду. Мне надо сходить проверить, как там madre. Присаживайтесь, пожалуйста.
Она указала на диван рядом с телевизором. Чувствуя себя страшно старым и неуклюжим, Шеп протиснулся между гардеробом и столиком, где у Эстеванов был устроен небольшой алтарь: кружевные салфетки, мерцающие свечи, раскрашенное от руки изображение Иисуса с пронзенным сердцем и несколько фотографий улыбающегося Рамона.
Шепу от этой выставки стало как-то не по себе. Воспитанный в строгих методистских правилах, на католиков он смотрел с подозрением: идолопок-лонники, не идолопоклонники, а что-то вроде того. Впрочем, лютеране у него тоже симпатии не вызывали. О мормонах и говорить нечего. Даже к баптистам он не питал никаких теплых чувств, но старался этого не показывать, ибо в баптистскую церковь ходили старики Пегги Сью.
Присев на диван, знававший лучшие дни, Шеп проводил глазами Вианку. Белые джинсы обтягивали ее, словно вторая кожа: когда она повернулась к Шепу спиной, он ясно разглядел под грубой тканью два нежных полушария ягодиц – полушария, которые так славно было бы обхватить ладонью или даже попробовать на вкус.
Вианка распахнула дверь в крохотную спаленку. Шеп увидел краешек массивной кровати, покрытой афганским покрывалом ручной вязки, и под покрывалом два холмика – старухины ноги, догадался он. Судя по всему, мать Вианки спала. Через несколько секунд Вианка вышла в гостиную, мягко улыбнулась Шепу и прикрыла за собой дверь.
- Предыдущая
- 62/77
- Следующая
