Блудная дочь - Джексон Лайза - Страница 43
- Предыдущая
- 43/77
- Следующая
Она снова взглянула в зеркало – проверить, не размазалась ли губная помада, – и тут же выругала себя: «Смешно, честное слово!»
И в самом деле, смешно – словно школьница на первом свидании! Она-то думала, что подобные волнения остались в прошлом.
Роща осталась позади; потянулись поля. В призрачном лунном свете паслись коровы, печально пригибая к земле длиннорогие головы. А в конце дороги стоял дом, в окнах горел свет, и приоткрытая дверь приглашала войти.
Во рту у Шелби пересохло, словно в пустыне. Она подъехала к дому и быстро, не давая себе времени передумать, вышла из машины. Откуда-то из темноты залаял Крокетт; дверь распахнулась, и огромная тень закрыла от Шелби свет.
Почему раньше она не замечала, какой Нейв огромный? Настоящий великан, вскормленный суровой техасской землей, – сильный, неукротимый, словно ветер над холмами.
– Шелби! – радостно воскликнул он, осветив темную ночь белозубой улыбкой. – Вот так сюрприз! Что, соскучилась?
– Ночь не спала, – усмехнулась она.
– Я тоже. – Глаза его засветились весельем, на небритых щеках нежданно-негаданно родились забавные ямочки – и Шелби поняла, что боялась напрасно. – Вот не ожидал, что признаешься!
Шелби твердила себе, что не должна поддаваться на его издевки, не должна вступать в обмен фривольными любезностями – и все же какой-то бесенок подтолкнул ее сказать:
– Но я упорно боролась со своими чувствами. И победила.
– Черта с два!
Сильные руки обвили ее, прижали к могучей груди.
– Леди, вы совершенно не умеете врать! Поверьте специалисту – я в своей жизни встречал немало лгунов.
– Охотно верю.
Шелби выпрямилась и попыталась отстраниться, упорно не желая замечать, как жар медленно, но верно разгорается во всем ее существе.
– И что дальше, Смит? – не удержалась она. Он снова сверкнул улыбкой.
– Хочешь знать, что дальше?
– М-м... может быть.
Господи боже, что это она такое несет? Неужели, о ужас, с ним заигрывает?! Нейв вскинул бровь:
– Сейчас узнаешь.
И медленно-медленно, нежно-нежно повел загрубевшим от работы пальцем по нежному изгибу шеи. О боже! Она поняла, что сейчас растает. Если раньше не взорвется сердце. Или кровь не вскипит в жилах. Одного только Шелби не понимала: откуда эта дрожь во всем теле, если изнутри ее сжигает опаляющий жар?
Рука его легла ей на плечо, большой палец нежно погладил ямочку над ключицей. К основанию шеи ее, где пульсировала жилка, прижались его теплые губы – и Шелби застонала.
«Прекрати, идиотка! Он хладнокровно тебя соблазняет, а ты и рада! Остановись, пока еще можешь!» Оторвавшись от нее, Нейв взглянул ей в глаза. «Я хочу тебя.»
Кто это сказал – она или он? Или эти слова сами родились в напоенном страстью летнем воздухе?
Вспыхнули угли костра, тлевшего десять лет. Шелби знала, что бросается в пропасть, что совершает ошибку, о которой будет горько жалеть, но остановиться уже не могла.
Нейв прижал ее спиной к стене и склонил голову. Шелби знала: самое опрометчивое, самое безумное, что можно сейчас сделать, – поцеловать его. Знала – и не могла удержаться: губы их встретились.
– Ты самая непредсказуемая, упрямая и самая сексуальная женщина на свете! – прошептал он, на секунду отрываясь от нее.
– А ты... ты – страшнейший из моих кошмаров!
– Знаю.
Шелби сама не понимала, как ухитряется разговаривать. Думать, например, она уже не могла. Угли разгорались все ярче, и у Шелби осталось только одно желание – обнять Нейва крепче и никогда-никогда не отпускать!
А в следующий миг он ее поцеловал. Так, словно хотел продлить этот поцелуй на целую вечность. Губы его, жаркие, как лето в Восточном Техасе, впились в ее губы – и Шелби забыла обо всем. Рот ее сам собой приоткрылся, и дерзкий язык Нейва проскользнул внутрь. Какое там сопротивление – она даже вздохнуть не могла! В голове проносились невероятные, неописуемые образы, тело содрогалось от яростного, судорожного желания. Как будто она перенеслась на десять лет назад.
Только это уже не прошлое. Это настоящее.
Языки их сплелись в древнем как мир танце, губы ласкали друг дружку. Сильные руки Нейва блуждали по телу Шелби, и тяжелое неровное дыхание его сливалось с ее таким же взволнованным дыханием.
Десять лет назад она любила его в весеннюю грозу, и дождь охлаждал их пылающие тела, сплетенные воедино. Но даже тогда она не желала его так, как сейчас!
Нейв оторвался от нее, и она тут же прильнула к нему.
– Что, ни секунды без меня прожить не можешь? – усмехнулся он, запрокидывая ее голову, чтобы взглянуть в глаза.
– Вот еще выдумал! Нейв тихо рассмеялся.
– Ты и в самом деле совсем не умеешь врать. Не знаешь, когда остановиться.
– Остановиться? – задыхаясь, повторила она. – Когда все только начинается?
– Милая, ты играешь в опасную игру.
– Да неужели? – усомнилась Шелби. – И что же в ней такого опасного?
– Сейчас увидишь.
И он снова поцеловал ее – жадно, яростно, страстно. Требовательные губы впились в ее губы, мозолистые, но ловкие пальцы принялись расстегивать пуговички на платье. Вот обнажились груди, лишь слегка прикрытые черным кружевным лифчиком. Шелби чувствовала, как напряжены ее соски, жаждущие его прикосновения.
Он зарылся лицом в ложбинку меж грудями, и у Шелби сладко замерло сердце. Как давно она не знала прикосновений Нейва – и, боже, как жаждала еще и еще!
– Какая же ты красавица! – прошептал он и легко коснулся сперва одной груди, потом другой, обводя языком кружевной контур лифчика. Шелби стонала и трепетала в его объятиях, дрожащими пальцами зарывшись ему в волосы. Глухо застонав, он легонько прикусил ее сосок, и Шелби почувствовала, что сейчас умрет от наслаждения.
– Нейв! – вскрикнула она – и сама не узнала своего голоса.
Что, милая? – прошептал он, лаская ей кожу горячим дыханием.
Я...я...
– Знаю. – Он подхватил ее на руки и понес в дом – через гостиную, в маленькую темную спальню. – Знаю, милая. Я тоже.
Они упали на кровать, прогнувшуюся под их тяжестью. И снова, как когда-то давно, Шелби забыла обо всем, кроме бешеного, неутолимого желания. Она знала, что это безумие, что она должна остановиться, но тот же неукротимый мятежный дух, что десять лет назад пробудил в ней Невада Смит, снова взял верх над разумом. На какой-то сладкий миг – или, быть может, на целую вечность – Шелби позволила себе забыть и о жизни, оставшейся в Сиэтле, и о всезнающем отце, и даже о потерянной дочери.
Он стащил с нее платье и лифчик; она торопливо расстегнула на нем рубашку, наслаждаясь прикосновениями к гладкой коже и тугим мускулам. Сомнения, сожаления – все это придет позже: сейчас она не знала и не хотела знать ничего, кроме Нейва и его страсти.
Скомканное платье слетело на пол, и Шелби осталась в одних трусиках. Горячее дыхание Нейва обжигало ей грудь, спускаясь все ниже, ниже... Вот язык его нырнул ей в пупок, а сильные руки приподняли ягодицы – и Шелби вскрикнула, задыхаясь от неописуемого наслаждения.
Когда Нейв сбросил джинсы и ботинки, она не видела – только в какой-то миг заметила, что он обнажен, и на долю секунды ее охватил прежний ужас.
«Опомнись, Шелби! Не делай этого!»
– Скажи мне «нет», – хрипло взмолился он.
«Вот именно! Скажи ему «нет»! А потом вставай и убирайся отсюда, и больше не приходи!»
– Не... не могу!
– Шелби, это опасно! – прошептал он.
Но Шелби уже не понимала, что он говорит, – чувствовала лишь, что горячее дыхание его щекочет кожу в самом интимном месте. Как может она остановиться, если разум ее сгорел в огне желания, если «вчера» и «завтра» превратились в пустой звук и теперь для нее существует лишь этот миг – сладчайший миг, растянувшийся на целую вечность?
Он прильнул губами к нежной коже на внутренней стороне бедра – и Шелби ахнула, наслаждаясь и страстно желая большего.
Он целовал ее так, как позволено целовать лишь любимому, и Шелби радостно открывалась ему навстречу, всю себя, без остатка доверяя этому человеку.
- Предыдущая
- 43/77
- Следующая
