Клубничный блеф. Каван (СИ) - Mur Lina - Страница 39

Мне жаль Кавана. Не могу ничего с собой поделать, но я испытываю к нему жалость, потому что именно сейчас вижу, что он одинок даже среди близких ему людей. Это страшно. Он не улыбается и не разговаривает. Каван просто ждёт, когда всё закончится. Он терпит. А потом внезапно встаёт и уходит, даже не обратив внимания на возмущённый крик выпившей сестры.

Каван проходит мимо меня, делая вид, что меня не существует.

Думаю, я его сильно обидела. Очень сильно. Но в то же время я помню о том, что говорил Ал о таких мужчинах.

Господи, да я просто боюсь уже кому-то доверять! Боюсь! Если меня мама предала, да ещё и врала мне, а это мой единственный близкий человек в мире, то какое дело до моих чувств незнакомцам?

Моё настроение хуже некуда. Меня начинает тошнить от криков, визга и вони табака. Гости потихоньку начинают расходиться, первой уходит Дейзи с каким-то мужчиной, а за ними сразу же Киф. Он суёт мне на ходу двести евро и исчезает за дверью. Я прячу улыбку, но не из-за больших чаевых, а из-за того, что ему явно не понравилось то, что он увидел. Ревность. Точно. Я помню, в книгах постоянно всё строилось на ревности. Киф приревновал Дейзи, а она тоже обижалась на него. Думаю, что он ей очень нравится, но она наказывает его за что-то. Разве это не жестоко?

Зачем люди поступают так с теми, кто им дорог? Почему они так жестоки к самым близким?

— Можешь идти домой, ты хорошо поработала. Отпущу тебя сегодня пораньше. А затем ты принудительно берёшь четыре выходных дня, Таллия, — сухо говорит менеджер.

— Почему? — удивляюсь я.

— Ты не брала выходные всё время, а это нарушение трудового договора. Нам не нужны судебные тяжбы, поэтому мне придётся насильно отправить тебя на отдых, чтобы в будущем не было проблем. Ждём тебя через четыре дня, во вторник.

Мужчина разворачивается и уходит, а я закатываю глаза.

— Что он тебе сказал? — Рядом появляется Ал.

— Я должна отдохнуть четыре дня. Это правда, что если я не беру выходные, то они нарушают трудовой договор? — настороженно интересуюсь я. Не хочу больше обмана.

— Хм, да, такое есть. Я беру один выходной день в неделю, как прописано в договоре. Ты брала всего лишь два раза, и твои выходные, вероятно, разделили между собой другие официанты, — кивает Ал, и я облегчённо вздыхаю.

— Ладно. Я поеду домой, — устало тру лоб и оглядываюсь на ещё заполненный клиентами клуб.

— Как дела с Каваном? Узнала что-нибудь про его девушку? — нетерпеливо спрашивает Ал.

— Ты хуже девчонки. Сплетник, — улыбаюсь я.

— И всё же?

— Дарина его сестра. Это точно. Она долгое время работала в Америке. Но есть ещё кое-что, в чём я пока не разобралась.

Быстро шепчу на ухо другу свои переживания и прошу его помочь мне понять, где правда. Я сама не могу разобраться в этом, потому что не знаю многое о мужчинах. Ал мужчина.

— Хм… не знаю, что сказать, если честно. С одной стороны, мне бы хотелось, чтобы всё было хорошо. А с другой, я не хочу, чтобы тебе причинили боль, Тэлс. Поэтому я ничего не могу посоветовать. Думаю, что тебе нужно поговорить с ним и понаблюдать за его поступками и словами. Если он врёт, то где-нибудь должен проколоться. Точно проколется. Ложь быстро забывается, а вот правда выплывает наружу.

— То есть мне нужно дать ему шанс? — удивляюсь я.

— Если только ты сама этого хочешь, Тэлс. Если тебе нравится этот мужчина, и ты понимаешь, что готова узнать его, а значит, начать зависеть от этих эмоций, то да, а если не готова, то нет. Я не могу решить за тебя, Тэлс. Не хочу быть виновным в твоём разбитом сердце, но если это всё же произойдёт, то я надеру ему задницу.

Подавляю улыбку, вспоминая, как легко Каван швырнул моего друга в сторону, чтобы отстоять мою честь. И уж точно он хорош в боях. Он лучший, так что, если кому и надерут зад, так это Алу.

— Понятно. Спасибо, до встречи, — чмокаю его в щёку. Ал улыбается мне и направляется к своим столикам, чтобы продолжить работу.

На самом деле я очень устала. Физически устала. Бегать с этажа на этаж и носить тяжёлые подносы — то ещё удовольствие, но я справилась с работой, а вот с чем-то очень важным — нет.

Выхожу из клуба в прохладную ночь и прощаюсь с охранником.

Я не запомнила, как его зовут, но он всегда очень мил со мной. Люди продолжают стоять в длинной очереди перед входом в клуб, и мне жаль их, потому что клуб забит, и им ещё долго придётся пробыть здесь.

Направляюсь вдоль по улице, чтобы дойти до главной дороги и там подождать такси. Ночью это делать особо сложно. Обычно, Ал в мобильном приложении заказывает для нас обоих такси, и это выходит намного дешевле.

— Какого чёрта ты делаешь ночью на улице одна?

Я пугаюсь от громкого и злого голоса, взвизгиваю и оборачиваюсь. Машина Кавана стоит на дороге с заведённым мотором, а он сам выскочил из неё.

— Я…

— Ты что, не осознаёшь, как это опасно? Ты одна, и на тебя могут напасть, Таллия. Как можно быть настолько безрассудной? — возмущается Каван.

— Да я же…

— Или ты ищешь приключения на свою маленькую задницу?

Решила узнать все тёмные тайны подворотен Дублина?

— Да прекрати на меня кричать, Каван, — вставляю я.

Его ноздри быстро раздуваются, и он яростно смотрит на меня.

— Я хочу поймать такси, чтобы уехать домой, вот и всё, — добавляю я.

— Такси к твоим услугам, — Каван указывает на свою машину, а я не знаю, стоит ли соглашаться. Кусаю губу, бросая опасливый взгляд на тёмные переулки, по которым мне не хочется идти, а потом на Кавана, с которым я могу зайти дальше, чем следовало. Но я настолько устала, и мои ноги болят, что молча киваю и бреду к его машине.

— Это ничего не значит, — предостерегаю его.

— Это много для меня значит, Таллия. Я буду уверен, что ты в порядке, — отрезает он и толкает меня внутрь. Я забираюсь в машину, Каван хлопает дверью, а затем оказывается рядом.

— Ты ушёл давно. Почему ты до сих пор здесь? — интересуюсь я.

— Я думал. Сидел в машине и думал.

— Понятно.

— О тебе и твоих словах, Таллия. Я думал.

— Хм… и есть какие-то результаты? — спрашивая, ожидающе смотрю на него.

— Ты права. Ты сказала правду. Я играл тобой. Играл на твоих эмоциях, которые быстро угадывал в твоих глазах, — кивает Каван, а мне бы не слышать этого признания.

— Да, я ублюдок. Да, я увидел в тебе жертву и стал охотником, но меня поглотила близость с тобой. Раньше мне легко удавалось обманывать людей и брать то, что хочу я, а не они. Но тебя я обманывать не хочу и не хотел раньше. Я не врал тебе о себе, Таллия. Мне сложно говорить о своём прошлом, своих чувствах и о том, что со мной происходит. Дарина постоянно спрашивает меня об этом, и я устал врать. Только с тобой я был честным, потому что уверен в том, что ты не будешь кудахтать вокруг меня. Да, я пытался воззвать к твоей жалости, чтобы в тебе взыграло желание спасти меня, а значит, остаться со мной. Поэтому я и ушёл тогда.

Не хочу, чтобы ты считала, что я пользуюсь случаем и тем, что знаю о тебе. Не хочу, чтобы ты считала, что я такой же, как твоя мать. Нет.

Я не могу так поступить с тобой. Я не для тебя, Таллия, а ты идеальна для меня. Но я выберу твоё будущее, в котором не будет меня, чем твои страдания рядом со мной. Вот что я решил, — чётко произносит он.

Меня обескураживают его слова. Они такие честные. Надеюсь, что они честные. Но по решительному положению тела Кавана, он не врёт. Ему было сложно сказать это, но он произнёс эти слова для меня.

— Я посмотрела результаты анализов, пока ты спал, Каван, — тихо говорю. — Я не хотела этого делать, вообще, чтобы потом не было больно. Но я не испытала сильной боли, как предполагала, потому что ты был рядом. Это напугало меня. В какой-то момент, когда я посмотрела в твои глаза, мне стало так страшно оттого, что ложь моей матери стала такой неважной рядом с тобой. Поэтому я и сказала, что не заинтересована в тебе. Я закрылась, как делала это всегда, как меня и учили. Нельзя показывать своих эмоций, нельзя, чтобы люди видели, как тебе больно. Нужно всегда улыбаться и танцевать дальше. Но я больше не балерина с превосходным будущим, поэтому и спряталась внутри себя, чтобы не двигаться дальше с тобой. Я ничего не знаю про отношения, только то, что прочла в любовных романах. И я знаю, что обычно мужчины коварны, и у них много тайн. Но я испугалась своего желания узнать все твои тайны. Вот так.