Мефистон. Кровь Сангвиния - Хинкс Дариус - Страница 42

— Мой господин! — крикнул Антрос, бросаясь на помощь.

При звуке голоса Мефистон поднял взгляд и отмахнулся от лексикания.

— Аббат знает каждую пядь города, — сказал он, указав Витарусом на балкон, находившийся в считаных метрах и выделявшийся среди других великолепным убранством: он представлял собой подобие огромного двуглавого орла, державшего в клюве мертвую змею. На этом балконе стояли лишь горстка священников и несколько драгун в медных латах, державших оружие наготове и наблюдавших за морем людей.

— Его указания привели нас туда, куда мы должны были прийти, — продолжал Мефистон. — Архикардинал обратится к толпе с этого балкона.

— Вы собираетесь прервать его, мой господин? — Антрос окинул взглядом бушующую толпу.

— Сохранить ему жизнь, — покачал головой Мефистон. — Все мои предсказания указывали на одно. В амфитеатр проникли еретики. Прольется кровь. Мы будем наблюдать за Дравусом, пока враг не покажет себя. Он собирается нанести удар здесь, сейчас. Будьте настороже.

— Я так рад, что мы сможем насладиться полетом мысли кардинала, — скривился эпистолярий.

Разглядывающий толпу Властелин Смерти не ответил на едкое замечание помощника, но, когда все же собрался что-то сказать, драгуны на соседнем балконе заметили трех закованных в доспехи гигантов. Один из них что-то произнес в наручный вокс-передатчик, указывая на Ангелов.

— А может, нам и не придется выслушивать проповедь, — усмехнулся Рацел, взявшись за рукоять болт-пистолета.

Позади них находилась вторая, куда меньшая дверь; через несколько минут она открылась, и два солдата ступили на просторный балкон. За ними в проходе виднелись и другие. Все драгуны целились в Кровавых Ангелов. Вошедший первым боец споткнулся, увидев их вблизи. Никто из библиариев не поднял оружия, но солдат вытащил лазерный пистолет, не сводя с них взгляда. Однако, приглядевшись к Мефистону, драгун побледнел и оглянулся через плечо, явно раздумывая, не лучше ли бежать. Но его нервы выдержали.

— Кто впустил вас в этот зал? — Его голос дрожал, но, похоже, крики толпы немного приободряли его. Он шагнул вперед, взмахом пистолета приглашая остальных солдат присоединиться к нему на балконе. — Он предназначен для братьев из Мортис Канторум. У вас нет права здесь находиться. — Он кивком показал на открытую дверь и ряды нацеленных лазерных ружей. — Пройдемте, — без особой убежденности добавил драгун. — Я отведу вас к общей смотровой площадке.

Рацел насмешливо поднял бровь. Луций заметил, что лицо Мефистона стало еще более замкнутым, чем прежде. Властелину Смерти явно было больно. Антрос уже собирался заговорить с драгуном, когда толпа взревела. В сравнении с этим ревом даже прошлые ликующие крики показались шепотом. В глубине души лексиканий не удивился бы, начни осыпаться стены.

Возглавлявший солдат офицер бросился вперед и выглянул с края балкона.

— Он здесь! — закричал драгун.

Он поднял серебристую рукоять вверх и махнул солдатам, уже спешившим к нему. Те повторили жест командира.

Лексиканий посмотрел вниз и увидел невероятное зрелище. Каждый из собравшихся в амфитеатре жрецов и солдат поднял одинаковую металлическую икону. Тысячи амулетов сверкали в лучах солнца. Казалось, по террасам растекается серебряное озеро.

— Дравус! — взревели стоявшие рядом с Кровавыми Ангелами солдаты, и голоса их слились с криком многотысячной толпы.

Антрос посмотрел туда, куда были направлены взгляды людей.

На балконе появился невысокий хрупкий человек, окруженный внушительной процессией из священников в белых рясах. Жрецы шли по обе стороны от экклезиарха, склонив головы и держа в руках вышитые золотыми нитями знамена. Их предводитель был одет в простой белый стихарь и выглядел весьма неказисто. Лицо его казалось мягким, почти детским, и расплывалось в ласковой и немного застенчивой улыбке. По телосложению любой понял бы, что он никогда не занимался физическим трудом, а единственным знаком полномочий Дравуса был небольшой железный болт, свисавший с его шеи на тонкой цепи. Болт выглядел ржавым и потрескавшимся, но экклезиарх нес его, словно орден. Кардинал представлялся робким и ограниченным человеком, одновременно старым и юным. Его кожа потрескалась и покрылась морщинами, но наивная улыбка напомнила Антросу о младенце, завороженном окружающим миром.

Толпа же словно не замечала ничем не примечательной внешности архикардинала. Люди неистово размахивали иконами и выкрикивали имя Дравуса, пока тот шел сквозь падавшие с неба кружащиеся клочья бумаги, словно сквозь метель. Подойдя к парапету, архикардинал Дравус попытался сделать более серьезное выражение лица, но не смог полностью подавить улыбку, и потому казалось, будто он ухмыляется своим полным упоения последователям. Он поднял руку, призывая к тишине, но шум умолк лишь через несколько минут.

— На протяжении всех этих лет, — заговорил Дравус, и его тихий голос разнесся по всему амфитеатру благодаря громкоговорителям под балконом, — вы хранили веру. Вы. Хранили. Веру. Воистину, вы Дети Обета.

Толпа вновь разразилась ликующими возгласами, и, несмотря на все свои усилия, Дравус не смог призвать ее к тишине. Наконец он сдался и с пристыженной улыбкой посмотрел на сопровождавших его церковнослужителей.

Антрос заметил, что Мефистон смотрел не на архикардинала, но куда-то вдаль над головами толпы. Он прищурился, пытаясь сквозь облака кружащихся обрывков рассмотреть, что же так привлекло Властелина Смерти. На выбеленных камнях виднелся проблеск кроваво-красной брони. То был технодесантник Галл, расположившийся высоко над завороженной толпой на самой крыше террасы. Он сидел на площадке, механической серворукой работая над каким-то устройством. Антрос обвел глазами амфитеатр и увидел отделение Гестиаса у одних из двух ворот с болтерами наготове. Боевые братья наблюдали за входящими толпами паломников. Но не было видно ни следа капитана Ватрена и отделения Серифа.

— Что… — начал было Луций, но понял, что в таком шуме его не услышат.

Рацел заметил его взгляд и кивком показал ученику на болт-пистолет. Тело Антроса немедленно перешло в состояние боевой готовности. Второе сердце застучало, мускулы под броней сжимались и разжимались. При взгляде на тысячи собравшихся внизу душ Антрос понял, что амфитеатр стал бы главной целью для Питера Зорамбуса. Должно быть, здесь собрались основные силы армии планеты, не говоря уже об ополченцах и жрецах. Луций снял болт-пистолет с предохранителя и крепче сжал древко посоха. Наконец ликующие крики умолкли, и архикардинал Дравус вновь подошел к парапету, все еще улыбаясь.

— Ваша преданность не осталась не замеченной, — заговорил он, на сей раз громче, чтобы не дать себя перебить. — Я много часов провел в пустошах. Мой живот был пуст, а над головой остались лишь звезды, но я наконец-то увидел правду. Я спросил себя, как я допустил столь ужасный раскол в нашем древнем братстве, обратившемся против самого себя в постыдной войне, скрывшей от нас красоту небес. — Он поднял икону, указывая ввысь. По небу быстро проносились низкие облака, но сквозь прорехи в них виднелись проблески зеркала. — Это война неправильна. Она не может быть праведной. — Его улыбка поблекла. — Как мы могли так отдалиться друг от друга? Как одна из сторон может ошибаться, ведь мы поклоняемся одному Императору? — Он сжал икону на шее. — Я долго смотрел в ночь, братья мои, и наконец обрел ответы на свои вопросы. Я постиг истинное значение Чуда. И теперь хочу разделить его со всеми вами.

Толпа безмолвствовала.

Мефистон прошел мимо Антроса, что-то бормоча себе под нос, и потряс головой. Он подошел к перилам балкона и уставился на Дравуса.

Кардинал достал из-под рясы одну из серебристых рукоятей и поднял ее, показывая толпе.

— Амулеты, врученные вам сегодня по пути сюда, являются не просто символами братства. Они благословлены. В каждом из них заключена частица Чуда. — Его усмешка стала широкой ухмылкой, когда он махнул рукой, показывая на бурю из клочьев пергамента. — Просто прочтите истину и откройте ей свои души.