Небо в алмазах (СИ) - Younger Alexandrine - Страница 24

— Здесь заночуем?

— Нос сломаешь своими клешнями когда-нибудь, — Лиза упорно делала вид, что нашла на потолке что-то интересное, — а в углу паук! Я хотела его убрать!

— Так я и поверил тебе! Ты ж их боишься, пиздец-таки, хоть беги! — из ползучей живности Лиза не боялась только одного Пчёлу, и только потому, что жила с ним в соседних комнатах.

— Хватит паясничать, Кос!

— Да я разве начинал?

Холмогоров запер дверь на задвижку, и прошел вслед за Лизой, скрывшейся в дальней комнате. Павлова, как ни в чем не бывало, продолжала складывать вещи свою спортивную сумку, с которой она собиралась отправиться к Голиковой. Естественно, доводить это до сведения Космоса студентка не собиралась, памятуя, что Софка вчера все доступно и на пальцах объяснила — и ему, и Вите.

— Ты явился сказать, что я все делаю не так? — Холмогоров, выжидая и сокращая расстояние между ними, стоял за спиной Лизы, и легко касался пальцем золотистых волос, длинных и переливающихся солнечными бликами на свету. Вроде бы лучи косые, а ему тепло… И не только физически. Заколдовала, пусть так, и он в коронный трехсотый раз вызывает на разговор первым. Волнуется. Убрала волосы на правую сторону, и смешно покраснели кончики ушей. — Космос…

— Я с тобой не об этом говорить собрался, — Кос, не мешкая, приобнял напряжённые плечики любимой девочки, привлекая её к себе, едва касаясь губами виска. Затихла, обратила свои огромные любящие глаза на него, и без слов стало ясно, что не ему одному эти два дня было плохо, — что такое, скажи?

— У нас, блин, так всегда! — сокрушенно бросила Лиза, сжимая мужские ладони, закрывающие её от остального мира. — Снова скажешь, что я была не права? Гонялась по местам твоей боевой славы с родным братом, да ещё чуть сама разбираться не полезла!

— Не об этом теперь речь, и думать забудь, — с проблемами друга Кос решил разобраться сам, не вовлекая в это дело Лизу, — почему только этот хрен Пчёла молчал?

— Он, конечно, жук, но… Космос… — трепетные и неожиданно нежные мужские пальцы гладят её матовые щеки, из-за чего она совершенно не может договорить, теряя мысль на краю крючка. Космос обхитрил ход её мыслей прежде, чем она что-то ему возразила, и вновь его вразумила. Поцеловал так, что сердце в пятки, в потолок и по замкнутому кругу, — люблю тебя…

— Повторяй это чаще, — гордо сказал Кос, и, получив легкий пинок под дых, скоро вставил аргумент в свою защиту, — но я тебя все равно люблю больше, ты еще с этим поспоришь?

— Всю жизнь спорить буду, не устану!

— Радость моя, посмотри на меня…

— Кос, мы так никогда не разберемся!

— С чем?

— С тем, что мы тогда с Витей увидели… Не слепые же.

— Это мне нужно было проконтролировать, — парень наклонился к маленькому ушку Лизы, и прошептал, будто дома был кто-то еще, а он сообщает девушке информацию несусветной важности, — но я хватил лишка с тобой!

— Выходит перед Сашкой неудобно, — сокрушенно сказала девушка, аккуратно приглаживая ладонью темные волосы Космоса, ею же и разрозненные во все стороны, — а мы о своем.

— Ладно, найдем, что Белому сказать, ты не передергивай, — не решаясь больше поднимать волнующей темы, Лиза высвободилась, продолжая наполнять сумку всякой мелочью — хотя Кос явно делал все то, чтобы она осталась дома. А еще лучше бы — ушла из дома с ним… — Пчёла достал за стенкой жужжанием?

— Ты забыл — меня изъяла Софа, — отказаться от приглашения подруги стало бы уже не вежливым, — не волнуйся, я ненадолго.

— Лучше бы она Пчёлу изъяла! — буркнул Холмогоров, наблюдая за приготовлениями Лизы. — Этот рак аж краснеет, когда хвост пушит перед ней.

— Космос, пожени их, но я в свахи не набивалась!

— Надо будет, то сам в ЗАГС сопровожу, под конвоем, — заверил Кос, перебрасывая из руки в руку, довольно забавного вида розового тряпичного зайца. — а так очередь пусть занимают!

— За кем? — вопрос Павловой показался Космосу уж слишком нелогичным, и он воскликнул:

— Ну, а что у меня на руке написано?!

— В смерти моей, как забавного бабника, прошу винить дурную Лизку Павлову? — голубые глаза любимой заразы Космоса Холмогорова выдавали её озорство с головой, но была в этой шутке та ещё доля истины. — С моих слов записано, вслух прочитано. Да, Космос Юрьевич?

— Получи и распишись сама! Зараза такая…

— Драконище… Я пахну твоими сигаретами!

— Хорошо, что не земляничным мылом!

— Я тоже его терпеть не могу, Кос! — потянулась в мужских руках с грацией и плавностью кошки, ласково обхватила ладонями шею и уронила голову на грудь, с облегчением понимая, что с таким вкрадчивым отвлечением от прочих дел, никуда сегодня не пойдет. Своих обещаний Павлова держалась, но, кажется, что не сегодня.

— Ты к Софке, что, переехать намылилась? — Космос, увлекая Лизу за собой, бесцеремонно плюхнулся на кровать, аккуратно заправленную, но теперь пострадавшую от его нелюбви к порядку. — Лучше бы ко мне катапультировалась. Я бы не ревновал!

— Не верю! — почти как у Станиславского, театральным тоном, и с прикладыванием руки ко лбу. — Ты к коту ревнуешь, Надькиному, который ко мне на руки идет, чтобы с ним чисто поигрались. Он малыш совсем!

— Ненавижу кошаков, — Кос расставил свои большие ладони перед Павловой, когда она едва ли не избила его тем самым тряпичным зайцем, показывая, что в этот раз он снова сдается, — и, мать его, страшно! Положи косого на место…

— Ты мне день не звонил, Отелло! Может, Кос, это тебя стоит отчитывать?

— Да ну нафиг! Где тебя черти носили вчера сразу после института?

— Мы с чертями посовещались, и решили, что хотим домой, всем табором. Расписание мое выучил?

— Гены не пропьешь, а память-то на цифры заточена.

— Кошмарище какой-то! Нет, Кос, это уже не смешно! Софку допросами замучили!

— Не, Софу давай на заклятье Пчёлы отдадим, — Космос Юрьевич был уверен, что в прогнозе «на Пчёл и профессорских дочек» он не ошибался, как и в том, что девушка перед ним — единственно возможный человек, из-за которого он съезжает с катушек. Капитально.

— Я своих в беде не бросаю!

— Вот и меня бросать сегодня не надо.

— Хитрюга! — Кос сильнее прижал Лизу к себе, чтобы она не имела возможности выбраться, и скандировала свои доморощенные заявления из-под его плеча. — Что будешь делать, если пойду в обвинители? Мне форма подойдёт…

— Крышевать, как цепной пёс, — звучало многообещающе и серьезно, — стеречь от прокурорских сынков Громовых. Нос-то у этого красавчика кривым не стал?

— С чего бы? — Лиза понимала, на что себя обрекала, давая понять, что знает о Громове больше, чем Кос представлял себе. Ничего предосудительного в дружеском разговоре со Славой Громовым Лиз не видела, и решила сразу рассказать обо всем Холмогорову. — Не смотри на меня так, ну видела. Случайно!

— Каким это, хреном чертовым, Громова занесло в ваш лягушатник?

— Кос! Одним же воздухом дышим!

— Вот чё подруженция твоя так напрягалась вчера! Подмазался!

— Мир тесен, а Громов — москвич, — пришла очередь Павловой возмущаться, оставлять Космоса одного и уходить на кухню, — и пошли чай пить!

— Обойдусь! Чё вообще меня слушать, да?

— Черный с сахаром? — совершенно спокойным голосом спросила Лиза, доставая из кухонного шкафчика две больших чашки. — И запомни: «чё» по-китайски — это «жопа»!

— Да мне по барабану, хоть по-марсиански! — Космос ударил по столу рукой, сбивая пальцы в алый цвет, и, повышая голос, сам не замечая своих громких интонаций. — Он охренел! В прямом и переносном! Что я ему тогда сказал, повторить?

— Откуда человек знал, что я учусь на юридаке?

— Мне все равно, как этот хмырь там затесался!

— Мне тоже, — Павлова, не теряя ровного распоряжения, выключила чайник, но Кос резким жестом, усадил её к себе на колени, сковывая руки на талии девушки, и продолжая свое следственное действие, — пить будешь из чашки Вити.

— Рассказывай, чем вчера занималась, не последний же я левый, чтобы вообще о тебе ничего не знать!