Совок 2 (СИ) - Агарев Вадим - Страница 15

— Помилуйте, Лидия Андреевна, Брусенцову двадцать один год от роду! Откуда у него могут быть такие тонкие познания в законодательстве?! Вы бы сами такую отмазку придумали? И это с учетом, что вы лет пять уже как следователем служите! — при этих словах я честно выпучил глаза.

— Девять! — порозовев лицом, поправила меня заместитель начальника СО. — Десятый год я уже в следствии. Сразу после университета сюда пришла.

Эх, ей бы титьки побольше, красивая ведь баба! Хотя, может быть, что она и замужем, не все ведь замужние обручальные кольца носят. Впрочем, при такой собачьей работе, да еще без сисек вряд ли она замужем…

Так, в разговорах и раздумьях мы и провели с Лидией Андреевной почти полчаса. Она уже собирала чашки и плошки на поднос, когда в кабинет влетела Юлия.

— Там из УВД приехали! Данилин вас обоих зовет, быстрее идите! — глядя на нас с беспросветным сочувствием, суетилась моя соседка по кабинету.

Я, напившийся чая с клубничным вареньем и усугубив все это дело куском курника, довольно потянулся с хрустом. А Лидия Андреевна, к курнику так и не притронувшаяся, вновь ссутулилась и поникла. В благодарность за угощение мне захотелось как-то поддержать начальницу.

— Лида! Ну откуда такой пессимизм?! Ведь у нас все по закону, а, значит, правда за нами. Пошли! — я по-отечески, точнее, по-братски приобнял начальницу, а стоявшая рядом Юля, двусмысленно хмыкнула.

Лидия Андреевна удивленно посмотрела на меня, снова порозовев ликом, как школьница, а потом решительно поставила на стол немытую посуду.

— Пошли! — отчаянно тряхнув локонами, она шагнула к выходу из кабинета.

— Мы к товарищу майору! Он вызывал! — глядя на капитальную женщину в приемной, я растерял некоторую часть своей решительности.

Уж больно монументально и неприступно выглядела Валентина Викторовна, стоя вполоборота к нам с Зуевой. Которая, к слову, в отличие от меня ни разу не впечатлилась статями данилинского рубежа обороны. Она открыла дверь в кабинет и увлекая меня за собой, шагнула вперед.

— Разрешите, Алексей Константинович? — по званию Данилина Лидия называть не захотела, очевидно давая понять пришлым, что в отличие от них, мы здесь все свои.

Внутри находились наш начальник со своим первым заместителем и два мужика в штатском. По росту, комплекции и возрасту они отличались. Но выражение лиц и глаза выдавали в них миссионеров одного культа. Культа уверенной силы и неуемного стяжательства.

— Это вот он и есть тот самый Корнеев? — бесцеремонно указывая в меня указательным пальцем и даже не повернув к Данилину головы, небрежно вопросил мужик, что поупитанней.

Данилин хмуро молчал. А вот Ахмедханов смолчать не смог. Или не захотел.

— Он и есть! Первый день вчера на службу вышел и всех нас так подставил! — первый зам сокрушенно развел руки, давая понять городским, что следствие Октябрьского РОВД ни при чем в совершенном мной безобразии. Ну или почти ни при чем.

— Ты хоть понимаешь, придурок, что теперь с тобой будет? — весело ощерился упитанный.

Его спутник, не проронив ни слова давил меня взглядом. Где-то я его встречал. Надо полагать, это у них такая отработанная метода прессования клиентов. Ну-ну, для Брусенцова, наверное, этого было достаточно, а вот я, пожалуй, еще поупираюсь. А ни фига не буду я упираться, еще неизвестно, что мне там в прокуратуре сегодня предстоит. Тут я по крайней мере знаю диспозицию и угроза мне ясна.

— Слышь ты, толстомордый, ты где тут придурка увидел? Перед тобой, «опер упал намоченный», целый следователь стоит. В отличие от тебя, шныря, я лицо процессуально независимое! И, если ты еще раз на меня свою поганую пасть разинешь, я найду чем тебя огорчить!

Чтобы не сбиваться с настроя, я старался не смотреть в сторону своих старших. Охеревший бэх хлопал глазами, а сзади громко пыхтела Лидия Андреевна.

— Алексей Константинович, я вам по неопытности всего говорить не стал, когда по делу докладывал. Хотел коллег пожалеть, — я небрежно махнул головой на двоих из города, — А теперь вижу, что совершил непростительную ошибку. Эти уроды, мало того, что уголовное дело сфальсифицировали, так они еще и гражданина Брусенцова ограбили! Хотя, я думаю, что здесь в отношении них мошенничество возбудят.

Тут я продублировал хамский жест толстомордого, ткнув в его сторону пальцем. В этот момент второй бэх пристукнул ладонью по столу и, не стесняясь присутствия Лидии Андреевны, употребил непечатное слово. Потом начал что-то нашептывать своему подельнику. Из растерянной, толстая физиономия второго упыря прямо на глазах становилась еще более растерянной.

— Корнеев! — первым из моего руководства пришел в себя майор Данилин, — Ты, лейтенант, чего себе позволяешь?! — он даже вскочил со своего стула.

— Все нормально, майор! Мы не в претензии! — впервые за все время подал голос тот, который лицом поизящней, — Прав ваш лейтенант, поторопились мы вчера с задержанием, — посланник из УВД даже попытался изобразить улыбку. — Следователь на то и следователь, чтобы во всем разобраться. А со своим руководством мы сами все уладим!

Бэх с сытым лицом неотрывно смотрел в свои сцепленные пальцы и в разговоре отсутствовал. Напрочь! А эротичное сопение сзади уже выходило за нормы приличий.

— Алексей Константинович, нам пора, вы позволите нам с лейтенантом переговорить? Буквально пять минут? Нет-нет, спасибо, мы лучше в коридор выйдем! — поторопился увэдэшник, заметив, что оба майора привстают.

— Уделишь пару минут, лейтенант? — криво улыбнулся мне коллега из города.

Благодаря оказии, в областной прокуратуре я нарисовался на час раньше, чем было нужно. Из следствия везли карточки и дела на проверку в облУВД и мне подфартило упасть на хвост некой Тонечке из группы учета. Высаживая меня у надзорного органа, Антонина сочувственно пожелала мне «Ни пуха!» и посоветовала скоротать время в здешней столовой. По ее словам, кормили в ней дешевле и вкусней, чем даже в обкомовской. Пройдя вахту и попутно расспросив постового, где тут питают, я направился к лестнице в подвальное пространство надзорно-карающего органа.

После первого же марша лестницы вниз, я мысленно дезавуировал расхожие домыслы обывателей, что все красивые барышни есть существа лукавые и, что верить им нельзя. Своей правдивостью Тоня опровергла все эти инсинуации. Из прокурорской преисподней воспаряли дурманящие сознание запахи. Терпкое и жгучее амбре солянки и харчо замысловато переплетались с ванильной сладостью творожной запеканки. После месячной казенно-пельменной диеты, сдобренной на десерт бутылкой водки, контраст был ошеломительным. Я прибавил шагу. На часах было без четырех минут двенадцать и я надеялся опередить основную массу оголодавших прокурорских.

На раздаче уже стояли несколько человек. И все они, без исключения, были в форменном обмундировании. Даже женщины. Новый областной прокурор, по всему судя, теперь изрядный фетишист. В любом случае, среди страждущих только я один был в цивильном. Поднос, который я взял из стопки, был не только без царапин и пятен, он еще и скрипнул под пальцами. И это меня тоже порадовало. Рублей пять у меня было и я решил себя не ограничивать ни в жирах, ни в белках, ни в углеводах. Тем более, цены здесь были такие, что я начал подозревать, что конкретно в этом отдельно взятом подвале, коммунизм уже наступил. Дабы не расстраивать присутствующих и не сбивать им аппетит своей гражданской наружностью, место я себе выбрал в самом дальнем углу. За основательной прямоугольной колонной был столик на двоих, его я и занял.

Я уже поливал из стакана сметаной творожник, когда сзади послышались голоса и шум сдвигаемых стульев. Кто-то оккупировал такой же столик на двоих, только по ту сторону колонны. Потом зазвучали голоса. Женские.

— Свет, мне кажется, что ты слишком драматизируешь! — раздался из-за спины приятный, но приглушенный грудной голос, — Мужики, они от природы нерешительные тугодумы. Вполне возможно, что он пока просто не уверен в твоей реакции и просто боится или стесняется.