Мент. Ликвидация (СИ) - Дашко Дмитрий - Страница 8

— Теперь понял, — склонил голову Ремке. — За вечер управлюсь.

— Может, и быстрее получится. Часть точек я уже прошёл. Зайдём ко мне, я отдам тебе список.

— Отлично! — живо среагировал Ремке.

На него было приятно посмотреть, человек прямо-таки рвался в бой.

— Разрешите идти? — спросил Леонов.

— Ступайте, — кивнул я. — Желаю успеха!

— Спасибо!

Сыщики поднялись.

— Вот зараза! — внезапно усмехнулся Леонов. — Стоило о папиросах заговорить, как самому посмолить захотелось. А махорку, как назло, дома забыл. Ремке, ты случайно табачком не богат?

Ремке машинально полез во внутренний карман пиджака, но внезапно замер, убрал руку и улыбнулся.

— Прости, командир! Совсем забыл — я ведь курить на днях бросил. Доктор велел завязать с этим делом. Говорит, нечего лёгкие портить.

— Жаль, — вздохнул начальник подотдела уголовного розыска. — Придётся у мужиков стрелять.

Они вышли, а я засел за телефонный аппарат. Мне предстоял поистине трудовой подвиг — дозвониться до губернского руководства «Главплатины» и договориться о встрече. Мой засланный казачок актёр Саша ждал дальнейших распоряжений.

Всё было как в том советском анекдоте про визит японской делегации, когда те в приёмной услышали дикие вопли, раздававшиеся из кабинета директора завода. На вопрос, что там происходит — секретарша пояснила: «А это наш директор с Саратовым разговаривает», на что японцы удивились: «А что — по телефону нельзя?».

Вот и у меня стоял примерно такой же ор. Само собой, ничего такого, что не должно предназначаться чужим ушам, я не произнёс: только согласовал срок моего приезда в губернскую столицу.

По всему выходило, что ехать нужно сегодня вечером, чтобы завтра с утра попасть в кабинет ответственных товарищей.

Денёк-два мои орлы как-нибудь без меня потерпят, тем более, фронт работ я объяснил и конкретные задачи нарезал.

Часа через три в кабинете появился Леонов. Он должен был запустить операцию по вербовке в наши осведомители перекупщика краденного Васьки Рвача.

— Разрешите доложиться? — спросил он.

— Валяй.

Пантелей сел на стул возле меня. У него явно было хорошее настроение.

— Вижу, что доволен. Операция удалась?

Леонов кивнул.

— Прошло без сучка и задоринки. Константин Генрихович попрыскал браслетик духами своей дочки — Гром этот запах за тыщу вёрст чует. Я дал браслетик одной мелкой сошке, чтобы тот пришёл к Рвачу и наплёл с три короба, что, дескать, свистнул браслет у одной зазевавшейся мадам, а теперь хочет загнать за наши советские дензнаки.

— Рвач клюнул?

— Ещё как! Конечно, за браслет заплатил сущие копейки — он ведь жадный до невозможности. А потом я к нему завалился: так мол и так, убийство произошло, с трупа сняли ценную вещь — платиновый браслетик. Расписал его в лучшем виде. Спрашиваю: не приносил ли кто на продажу? Рвач сразу в отказ — никто не приносил, ничего не продавал. Тогда я вежливо так интересуюсь — не боитесь ли обыска, уважаемый гражданин. Нет, говорит, не боюсь. Нам чужого добра не надо. А я — хлоп на стол ордер, заранее у прокурора подписанный. Константина Генриховича с собачкой позвал. Та побегала, покрутилась, потом носом в стенку тычет. Слегка разворошили, а в стенке оказывается тайничок. Да такой искусный — в жизни бы без Грома не отыскали. Вскрыли тайник, а там чего только нет, включая браслетик. Рвач побледнел, стал на сердечко жаловаться. Ну, я ему и намекнул — есть у тебя шанс вместо того, чтобы на нары пойти, остаться на свободе.

— Так-так… Согласился сотрудничать? — с нетерпением спросил я.

— А куда бы он делся?! Тем более, Гром ещё пару других тайников нашёл. И… — Леонов взял драматическую паузу.

Я бросил на собеседника негодующий взгляд. Так издеваться над моими нервами!

— Пантелей, будешь тянуть кота за хвост — задушу вот этими руками!

— Больше не буду, товарищ Быстров! Честное комсомольское! — засмеялся он. — Короче, в одном из тайников нашли рулон ткани. И что бы вы думали?

— Ты мне загадки не загадывай! Продолжай, Леонов, и не вздумай больше испытывать моё терпение, тем более — честное комсомольское давал!

— Всё-всё! Последний раз! — пообещал он. — Мы рулон развернули, стали смотреть. Бац! По описанию совпадает с тканью, что была похищена у Кондрюховых. Цвет, узор — всё одинаковое. Надавили на Рвача, и он признался, что мануфактуру привёз какой-то незнакомый мужик. Вроде — как образец для продажи. Рвач купил, цену дал нормальную, и этот мужик обещал в ближайшем будущем привезти целую партию.

Я снова ощутил землю под ногами. Всё по классике: у нас появился шанс накрыть банду при попытке толкнуть награбленное перекупу.

— Точную дату и время мужик назвал?

— Нет, к сожалению, — вздохнул Леонов. — Только пообещал, что скоро приедет.

— Надо ставить засаду, — сказал я.

— Само собой! Эх, народа не хватает! — горько воскликнул Леонов.

— Кто сейчас у Рвача остался?

— Бекешин и Лаубе. На ночь отправлю Юхтина и Ремке. Пусть новичок втягивается по полной.

— А почему его на ночь определил?

— Думаю, ночью будет спокойней. Бандиты не дураки, чтобы товар на подводах ночью везти — можно на патруль нарваться. Но подстраховаться нужно. Скорее всего, приедут где-то вечером, это время я за собой оставлю и ещё нескольких ребят привлеку. Что насчёт вас, товарищ Быстров? Поможете?

Я с досадой развёл руками:

— Извини, Пантелей, не могу. Уезжаю сегодня в губернию на важные переговоры. Если б знал, что всё так завертится — отменил бы поездку.

— Ничего страшного, — попытался успокоить меня Леонов. — Сдюжим, товарищ Быстров. Если дело важное, нужно обязательно ехать, а за нас не переживайте — не подведём.

— Да я и не переживаю, — соврал я.

Любой нормальный начальник на самом деле не может не волноваться за своих подчинённых. Однако при этом приходится понимать, что разорваться невозможно, и какие-то полномочия волей-неволей нужно делегировать кому-то из них. Я ставил на Леонова, как на самого толкового опера в отделении. Рано или поздно парень заменит меня, я это чувствовал.

— Как тебе новичок? — сменил тему я.

— Ничего, старается. Полгорода обегал, пока мы Рвача крутили. Исполнительный очень. Наверное, хочет себя показать.

— Есть результаты?

— Пока нет. Похоже, надо мальчишек трясти. В государственных и коммерческих лавках этих папирос нет. Утром с засады сменится, поспит и пойдёт пацанов искать. Их, конечно, до хрена таких бегает, но что поделаешь — работа есть работа.

Леонов неожиданно усмехнулся.

— Чего улыбаешься? — спросил я.

— Да так… Что-то у новичка с Громом отношения не складывается. Пёс его как увидит, давай сразу урчать. Ремке смеётся, говорит, у него всегда так с собаками, не любят они его. Дома пёс на цепи сидит, так стоит сорваться — бежит Ремке искать, всё порвать его хочет.

Я кивнул. Да, бывают такие люди-аномалии. За моей Настей всегда собаки табунами бегали, так и норовили потереться-погладиться, а одного коллегу опера — всегда собаки кусали, хоть он их никогда и не трогал. На этот счёт коллега шутил, что это из-за того, что котов любит.

После ухода Леонова, я стал собираться в дорогу. Ночевать буду у Степановны, даже соскучиться успел.

К Степановне я завалился довольно поздно, когда на улицах стало темно, хоть глаза выколи, однако она ещё не ложилась спать. Встретив меня, обняла и невзначай всплакнула.

— А я ведь как знала, что приедешь. Сон мне вчера приснился вещий. Нарочно для тебя блинов напекла с горкой.

— Блины — в самый раз! — сказал я, целуя Степановну. — Давно меня ими не потчевали.

— Так жену заведи. Будет тебе хоть каждый день готовить.

— Кому я такой нужен, Степановна?! Сутками на работе пропадаю.

Только и знаю, что бандитов ловить. Нормальная жена от такого сбежит.

Говоря это я не особо кривил душой, что есть, то есть. Не все «боевые подруги» выдерживают образ жизни опера. Далеко не все. Мне когда-то очень повезло с Настей, я ни разу не слышал от неё ни слова упрёка. Зато сколько разводов и скандалов пережили мои друзья.