Связь без брака (СИ) - Распопов Дмитрий Викторович - Страница 46

Когда всё было написано, я ознакомился и подписал, то группа Арапова уехала, он напоследок сказал, чтобы я больше ничего не предпринимал, просто ждал результатов, всё что мог, я уже сделал.

— Иван, добрый день, — едва за муровцами закрылась дверь, ко мне прибыл новый посетитель, а точнее два. Товарищ Белый, как он попросил себя сам называть и незнакомая мне девушка лет двадцати пяти, затянутая в строгий костюм, юбку карандаш ниже колен, и несмотря на тёплые дни, то ли чулки, то ли колготки, как я помнил, их в это время поставляли из Чехословакии и были они жутким дефицитом.

— Добрый день товарищ Белый, кто ваша спутница?

— Анна Константиновна, прошу любить и жаловать, — представил он девушку, — она работает в МИД-е и любезно согласилась на то время, пока ты лежишь в больнице приезжать сюда, когда поправишься, будешь ездить к ней на работу сам.

— Спасибо вам, — улыбнулся я, осматривая гостью.

Тут как говорится было всё ясно, девушка из категории «синий чулок». Тугостянутые волосы на голове, так что казалось, что на лоб попадут и щёки, лёгкий макияж, строгие очки и завершал её образ холодный взгляд и книги, которые она держала в руках.

— Анна Константиновна, это Иван, вам нужно сделать так, чтобы он мог свободно говорить с носителями языка, — обратился мужчина уже к ней.

— Я постараюсь товарищ Белый, но здесь много зависит и от стараний самого ученика.

— О, тут не волнуйтесь, он сам об этом попросил, поэтому хорошо мотивирован.

Он посмотрел на меня, я кивком подтвердил правильность его слов.

Попрощавшись, он вышел, а девушка подставила к столу, заваленным газетами и подшивками, которые я читал, стул и разложила свои материалы.

— Сначала начнём с тестирования, — она строго на меня посмотрела, — хочу узнать ваш уровень.

Я не стал ей перечить и говорить, что с английским у меня всегда было крайне печально, я в школе и институте изучал немецкий, поэтому тестирование её полностью провалил, и она, тяжело вздохнув, открыла первую из книг.

В отношении Анны Константиновны я решил выбрать стиль поведения, послушного ученика. Не спорил с ней, не пялился на неё, лишь делал то, что она говорила. Поскольку нечего было выпендриваться, если её посчитали годной для преподавания мне, значит нужно было брать максимум из её уроков, а не зря терять время на флирт и выяснения отношений.

***

— Ну как вам ученик, Анна Константиновна?

Девушка, поправив юбку, села в «Волгу», предоставленную ей министерством обороны, которая довозила её от работы, до ведомственной больницы и обратно. Только на этом условии её отпустили помогать вежливым людям без улыбок на лицах, которым обычно не принято было отказывать.

— Если вы о том, что знает ли он этот язык, то нет, у него обычный школьный уровень, произношение просто ужасное, — она посмотрела на человека, сидящего на переднем сидении, — скрыть такое от меня, он бы не смог.

— Анна Константиновна, — тот сразу извинился, — у меня не было даже мысли ставить под сомнение вашу квалификацию, мы сами попросили лучшего сотрудника с опытом работы заграницей, поэтому не доверять вашему экспертному мнению было бы глупо. Просто ситуация сейчас такая, что нужно точно понимать, не успел ли кто его завербовать. Согласитесь, для шестнадцатилетнего подростка, его поведение уж чересчур взрослое.

Девушка задумалась.

— В этом я согласна. За два часа занятий, он ни разу не посмотрел мне на грудь или коленки, только английский и ничего более. По моему опыту, даже более взрослые мужчины, простите уж за мою откровенность, позволяют себе вольности.

— Анна Константиновна! — комитетчик даже всплеснул руками, — ваша честность и воспитание были вторым главным критерием, почему мы остановили свой выбор на вас.

— Звучит, не совсем как комплимент, — она подняла на него холодный взгляд.

— И в мыслях не было! — смутился он, — ещё раз спасибо за вашу помощь, передавайте привет отцу от товарища Белого, он поймёт.

— Хорошо, — на один градус оттаяла она, и комитетчик, извиняясь, покинул машину. Когда она отъехала, он снял шляпу и достав платок, вытер лоб от пота, даже не представая себе, какие такие шестерёнки завертелись в МИД-е, если ему выделили в помощь дочь первого заместителя начальника первого главного управления КГБ занимающегося внешней разведкой.

***

Врачи отвели мне месяц постельного режима с лёгкими прогулками на костылях, а это вкупе с обильным питанием привело к тому, что я стремительно набирал вес. Хорошо ещё скуку удалось забить начавшимися занятиями по английскому языку, а затем и риторики, учителя по которой мне тоже вскоре привели. Им оказался профессор истории МГУ, который едва только увидев количество книг и газетных подшивок, которыми была заставлена моя палата, тут же нашёл во мне своего единомышленника, и мы не только занимались разговорной речью и правильной подачей материала, но ещё и разбирали речи древних философов. Его стиль преподавания был такой уникальный, а сам он с таким вдохновением всё это делал, находя во мне идеального ученика, что уже на третий день знакомства, он стал приносить мне книги из личной библиотеки. А через неделю предложил поизучать древнегреческий, поскольку студенты-балбесы у него в университете, не понимают прелести чтения текстов в оригинале. Хотя мне даром не нужен был мёртвый язык, но огорчать преподавателя я не стал, поскольку он воодушевлённый моим согласием, стал приносить больше книг, а это весьма сильно скрашивало моё вынужденное время безделья.

***

— Иван, можно личный вопрос? — на третью неделю занятий, когда мы закончили урок, на меня посмотрел ледяной взгляд. Я про себя называл Анну Константинову «Ледышкой», поскольку ей это прозвище шло больше всего. Менее неэмоциональных и неконтактных людей, чем она, я в своей жизни ещё не встречал.

Вопрос прозвучал так неожиданно, что у меня из рук посыпались все учебные принадлежности, собрав которые, я удивлённо посмотрел на ней.

— Да, конечно Анна Константиновна.

— Я увидела у вас учебники по древнегреческому, — она показала пальчиком на принесённую профессором литературу, — зачем он вам? Вы же спортсмен.

— Понимаете Анна Константиновна, — честно ответил я, — мой преподаватель риторики, что приходит после вас, вы наверно с ним сталкивались?

Она кивнула.

— Он фанат мёртвых языков. Самому мне конечно он не нужен, но и расстраивать хорошего человека мне было совестно, поэтому я просто его изучаю, больше не для себя, а для него.

— И как успехи?

Я произнёс приветствие и что рад её видеть на древнегреческом, и какое же было удивление, когда она мне на нём ответила, что она тоже. Я вытаращил на неё глаза.

— Вы тоже его изучаете?

Впервые за всё время на её лице появилось что-то похожее на смущение.

— Я работала в Египте, — наконец ответила она, — и давно хотела его изучать.

— Зачем? — моему удивлению не было предела. Какие ещё тайны скрывались под этой серой невзрачной одеждой и маской ледяной королевы?

— Глубоко в душе, во мне живёт археолог, — она строго на меня посмотрела, — но, если вы кому-то об этом проболтаетесь, я буду вами недовольна.

— Слушайте, если вы так хотите, то оставайтесь, сейчас придёт профессор и я уверен, что два ученика вдохновят его больше, чем один.

— Вы думаете, это его не стеснит?

— Давайте сами у него спросим, — предложил я и не ошибся, поскольку прибывший через полчаса профессор только что от счастья не расплакался, когда узнал, что есть ещё один человек, который разделяет с ним страсть к мёртвым языкам. На радостях он предложил Анне Константинове подтянуть её ещё и в латыни, она сначала долго не соглашалась, говоря, что это его отвлечёт и будет неудобно, но профессор сказал, что его привозят и отвозят на машине, поэтому ему даже проще будет обучать двоих человек. При этом оба посмотрели на меня. А я-то и один мёртвый язык не хотел изучать, о чём я и признался им. Профессор расстроился, а Анна Константиновна, задумавшись, обратилась ко мне.