Связь без брака (СИ) - Распопов Дмитрий Викторович - Страница 41

При выходе на стадион, меня громко приветствовали, но я начинал настраиваться на бег, так что по мере того, как подходил к линии старта, так лица и фигуры соперников стали расплываться, впрочем, как и всё вокруг. Подстроив под себя колодки, я отрешился от всего, так что стал существовать только я, моя дорожка и ожидание выстрела.

Когда он прозвучал, я сорвался с места. Начало забега, чувствовалось, как и вчера, а вот середине и конце я стал выкладываться изо всех сил, чувствуя себя при этом отлично. Тренированное тело, ноги, руки, лицо, всё делало свой вклад в этот стремительный бег, поэтому я привычно не увидев на восьмидесяти метрах никого рядом, поднажал ещё, выжимая из себя последние капли.

Раздавшийся рёв стадиона, сразу после финиша, заставил меня поднять голову, чтобы увидеть заветные цифры. На моё удивление, сначала появились секунды моих противников, прибежавших вторыми и третьими, а напротив моей фамилии и дорожки не было ничего. Даже поляк и француз, занявшие эти призовые места, удивлённо смотрели на меня и на табло. Цифр там так не появилось, но зато показались буквы WR\CR, а по громкоговорителям заговорил диктор, произнося информацию на венгерском. Стадион просто взорвался, недослушав его, а маршалы, поздравляя меня, показали идти в раздевалку. Так мы и пошли с другими спортсменами, не понимая, что происходит.

— Видимо табло сломалось, такое бывает, — развеял мои сомнения Амин, — у меня прошлый раз тоже не работало, пришлось протокол запрашивать.

— Фух, — тут же расслабился я, — а то я уже переживать начал.

Через минуту в раздевалку со слезами на глазах влетел Сергей Ильич и стал меня обнимать, похлопывая по спине.

— Сергей Ильич? Чего с вами? — я стоял неподвижно.

— Ваня! Ваня! — тискал меня он.

— Сергей Ильич, я конечно к вам хорошо отношусь, но я как-то больше люблю с девушками обниматься, — пошутил я.

Он от меня отклонился, а по морщинкам на щеках продолжали бежать слёзы.

— Первый! Понимаешь Ваня, ты первый в мире выбежал из 10 секунд, у них табло не могло этого показать, поэтому результат объявили голосом — 9.9! Ваня! Ух, ученичок мой! Горжусь!

Вскоре подошла растерянная бригада тренеров команды СССР и поздравила меня с этим большим достижением. Вскоре им пришлось выйти, так как старты продолжились, но к сожалению, вместе со мной в финал попал только ленинградец. Остальные прибежали ниже третьих мест, что их очень расстроило. Я не зная, как их подбодрить, сидел задумчиво в углу, на такие показатели, даже я не рассчитывал.

На финал 100 метров я выходил абсолютным фаворитом, стадион ревел и бурлил, так что я поприветствовал зрителей поклонами, прижимал руки к сердцу и просил жестами успокоиться.

То, что я не повторю ни один установленный здесь рекорд, стало понятно сразу, стоило мне встать на дорожку. На небо стали набегать тучи и ветер сменил направление, начав дуть мне в лицо. Если старты не остановили, это значило, что он был в рамках нормы, но прощай заветные секунды.

Заняв колодки, я стартовал как привык, и пусть на финише рядом со мной никого не было, но по гулу стадиона понял, что не ошибся. Подняв голову, я увидел результат — 10.3, при ветре минус 0.6 м\с. Результаты соперников также были скромные — 10.6 и 10.6, видимо судьи будут решать их места по электронному секундомеру.

Почти сразу было награждение, и куча репортёров фотографировали меня с золотой медалью, прося повернуться то так, то эдак. Закончив, я снова вернулся в раздевалку и подбодрил как мог унывших ребят, попросив их сосредоточиться теперь на 200 метрах и потом эстафете.

Полуфинал я выиграл, но феноменального времени не показал, как затем и в финале. Я сразу почувствовал, что слишком много сил отдал на рекорды скорости, так что на 200 метров бежал только чтобы победить, без особого фанатизма. Поэтому рекордов не было, но зато я получил свою вторую золотую медаль чемпионата. Другие спортсмены из спринтеров СССР снова не попали в призёры, поэтому на эстафету выходил я с ними, понимая, что надо напрячься самому, сегодня из них бегуны были никакие. Так и получилось, мы с трудом смогли пройти в завтрашние полуфиналы. Когда объявили окончание соревновательного дня, все быстро переоделись и заторопились на выход, меня же попросили остаться.

Переодевшись, я аккуратно сложил шиповки в коробку и положил рядом с собой, не было сомнений, что в том числе и удобная обувь помогла мне сегодня. Через двадцать минут, в помещение вошла сразу большая делегация из людей в костюмах, перемешанная тренерами СССР.

Крупный человек с широкой улыбкой, подошёл ко мне первым и протянул руку.

— Поздравляю Иван! Просто невероятное достижение! Мы снова первые!

— Спасибо…, - ответил я с паузой, и он тут же спохватился.

— Фёдор Егорович Титов, чрезвычайный и полномочный посол СССР в Венгрии, — представился он.

— Рад знакомству Фёдор Егорович, — улыбнулся я в ответ, — спасибо за поздравление.

— Я говорил тренерам, может быть и ты с нами? Отпразднуем немного? А то они в позу встали, говорят завтра у вас эстафета.

— Давайте и правда лучше после окончания чемпионата Фёдор Егорович? — улыбнулся я, — хочу ещё одну золотую медаль принести стране.

Он тут же закивал, соглашаясь, что это намного важнее, и ещё раз поздравив, увёл всех за собой, оставив мне Кузнецова и Петрову.

— Ну что Сергей Ильич, послали уже телеграмму? — я прижал к груди коробку с шиповками, — чтобы ящик коньяка готовили?

— Какой там ящик Ваня, — улыбнулся он, — пусть мне завод теперь дарят, коньячный.

— Зоя Евсеевна, спасибо вам, и тому, кто передал обувь, — поблагодарил её я, — они точно помогли.

Она растерянно улыбнулась.

— До завтра Иван.

На выходе стадиона нас ждала не одна легковая машина, а ещё и грузовик со взводом солдат, которые обеспечили нам свободный коридор прохода, и мы смогли уехать.

Вечером Сергей Ильич, помявшись для порядка, ушёл бухать на радостях, а я приняв душ и поужинав, отправился на привычную вечернюю пробежку.

Пробегая мимо одной из казарм, я заметил там сержанта Иванову в окружении других девушек, поэтому чуть довернув к ним, я пробежал рядом, попутно показав ей язык. Стремительно краснеющая девушка промелькнула и осталась позади, а я с хорошим настроением, побежал дальше.

«Сделал гадость, сердцу радость, — улыбался я, вспоминая её лицо».

Следующее утро у меня началось опять с лёгкой пробежки перед соревнованиями, а у тренера с больной головы, так он наотмечался вчера с военными мой успех.

— Так всё же, Сергей Ильич, кто шиповки то подарил? — пытался расколоть его я.

— Только т-с-с, — он оглянулся по сторонам, и сначала приложил графин с водой голове, и потом оттуда же налил себе стакан, выпив одним махом.

— В общем я вчера рассказал тому комитетчику, что ты просил нормальные шиповки, чтобы улучшить время, он их и принёс.

— Странно, им то какое дело до моего времени и побед? — удивился я.

— Не спрашивай, я не знаю Ваня, — он схватился за голову, — у-у-у.

— Ладно вы развлекайтесь тут со своим похмельем, а я пойду позанимаюсь, — улыбнулся и поднявшись, вышел из комнаты.

— Товарищ рекордсмен мира, — на выходе из общежития меня остановил взволнованный женский голос.

Повернувшись, я заметил сержанта Иванову, весьма милую в своём смущении.

— Да, товарищ сержант, — улыбнулся я ей, — пришли, чтобы я вас соблазнил? Я готов!

Глаза у девушки расширились, затем едва не сверкнули молниями, а она сама повернулась по строевому через плечо и молча ушла.

«Просто гений пикапа, — хмыкнул я про себя».

***

На стадион меня доставили также, как увозили вчера, с солдатами, только чтобы не гонять две машины, я ехал с ними в кузове, переговариваясь и отвечая на вопросы. Срочникам было интересно всё, особенной популярностью пользовались необычного для них вида шиповки, которые я хоть и не выпускал из рук, но давал посмотреть всем. Так что приехали, находясь в хорошем расположении духа и взаимопонимании.