Связь без брака (СИ) - Распопов Дмитрий Викторович - Страница 32

— В чём позор отец? — тихо спросила Ира, — это очень высокий уровень соревнований, не каждый спортсмен сюда может попасть.

— Ты вообще курица тупая молчи, не твоего ума дело, — скривился он, — я вложил деньги, он должен их отбить, иначе никак. Да Добряшов?

— Да Андрей Григорьевич, — несмотря на то, что мне очень хотелось ударить его, пришлось брать эмоции в руки. От этого урода слишком много зависело и сейчас, и по возвращении.

Предъявив пропуски участников милиционерам, стоявших на входе, мы прошли внутрь и добрались до выделенных раздевалок, откуда был потом прямой выход на поле. Ира привлекала всеобщее внимание, но не у тех спортсменов, кто готовился к выходу. Я видел их отрешённые от всего лица, и они словно были не здесь, готовя себя к забегам.

— Так Добряшов, вот раздевалка, готовься, я приду за тобой, когда начнётся квалификационные забеги, — сказал он и ушёл.

Я зашёл в указанную комнату, но на меня взглянуло лишь пару человек, остальные занимались собой или экипировкой. Внутри царил так хорошо знакомый мне потный мужской запах, который заставил хмыкнуть и заняв свободное место, начать передаваться.

— Мальчик, — внезапно услышал я голос рядом с характерным акцентом, — юношеская раздевалка не здесь, примерно в двух-трёх тысячах километров севернее.

Подняв голову, я увидел очень взрослого спортсмена, на вид не меньше двадцати пяти или даже двадцати семи лет. Он стоял и скалился, ожидая что я отвечу.

— Моё время 10.4, а у тебя, дядя? — я спокойно посмотрел ему в глаза.

Он вздрогнул и презрительно фыркнул, отойдя прочь. Больше инцидентов не было и я спокойно зашнуровал шиповки, проверил пришитый к футболке номер спереди и сзади, всё держалось крепко. Мандраж, преследующий меня с прихода на стадион отступил, пока я занимался привычными делами, и когда появились тренера, объявляя выход, наступило полное спокойствие — я был полностью готов.

Заняв указанные дорожки все спортсмены занимались колодками, а нас объявляли по стадиону.

— Николай Иванов, спортивный клуб «Динамо», город Саратов.

— Григорий Свербетов, спортивный клуб Армии, город Одесса.

Комментатор монотонно перечислял моих соперников пока не дошёл до моей восьмой дорожки.

— Иван Добряшов, — тут его голос сбился, и он закончил с трудом, — ДЮСШ школы-интерната № 3, посёлок Квиток.

С трибун тут же раздался заливистый смех, и свист, обращённый явно в мой адрес. Даже стоявшие на моей линии противники невольно улыбнулись, особенно те, кому было больше двадцати. Меня подобным было не смутить и на уточняющие крики зрителей, а где это вообще, я молчал, смотря на дорожки и очищая голову от всего лишнего. Тысячи ежедневных тренировок должны были дать свой итог сегодня. Сейчас. Всё остальное было уже не важно.

— Спортсмены, на старт, — раздался голос судьи, и мы заняли стартовые колодки.

— Внимание.

Его голос с последней командой совпал с выстрелом стартого пистолета и ноги привычно оттолкнулись от колодок, давая начальный рывок, тело же под острым углом стало распрямляться словно пружина, и я стартовал также, как это делал на тренировках, бегая в полном одиночестве.

— В забеге победил Иван Добряшов со временем — 10.3, - растерянно объявил диктор, — второе место Николай Иванов со временем 10.8.

Я спокойно возвращался в раздевалку, смотря как притихли трибуны, которые ещё 10.3 секунды назад, надо мной насмехались. Зайдя внутрь, я увидел разные взгляды тех, кто готовился к следующему забегу, но ни одного не было насмешливого, только серьёзные и сосредоточенные.

Вскоре подошёл взволнованный Пень, который по-барски похлопал меня по плечу и сказал, что к нему только что подошли три весьма уважаемых человека и поинтересовались, кто я и почему с такими результатами до сих пор не в нормальном клубе. Я молчал, слушая его похвальбу в свой адрес, какой он умный и прозорливый, разглядел талант в куче навоза, поднял, отмыл его и теперь ещё и выгодно продаст, обеспечив себя надолго. Я пропускал его трёп мимо ушей, больше думая о том, что я точно смог бы улучшить время, если бы у меня на восьмидесяти метрах не вывалился шип из шиповки и я едва не кувыркнулся.

«Успел бы Рудских, — с волнением думал я, пока Пень восхвалял себя рядом».

— Иван, — рядом со мной остановился парень, которого я видел вчера на тренировке, — тебе привет от Александра Григорьевича.

Он улыбнулся и передал мне свёрток, обёрнутый газетами, открыв который, я чуть не ахнул. На меня смотрели хоть и весьма потёртые, но «Adidas» с таким родным трилистником.

— Это же…это, — я не верил своим глазам.

— Закатай губу, это только на соревнования, — рассмеялся парень, видя мою реакцию, — после придётся вернуть.

Я тут же закивал, и быстро сняв свои, стал с волнением одевать немецкие шиповки, которые были легче, чем мои, наверно раза в три, не говоря уже о качестве.

— Спасибо! — едва я успел поблагодарить парня, который лишь отмахнулся, уходя на свободную лавочку переодеваться.

— О, «Adidas», — рядом со мной у Пня загорелись глаза, — дорогущие! Нигде не достать даже кроссовки, не говоря уже об остальном.

— Вы же слышали Андрей Григорьевич, — спокойно ответил я, — мне их дали только на соревнования, их придётся вернуть.

— А с другой стороны зачем? Подумай Добряшов? — чтобы нас никто не слышал, наклонился он ко мне, — это же бешеные деньжищи, если продать их в Иркутске! С руками оторвут!

— Или посадят, — процедил я, — я отдам тому, кто дал, вы, как хотите.

— Идиот, — он досадливо покачал головой, отходя от меня.

Четвертьфинальные забеги начались уже через полчаса, организация турнира была просто на запредельном уровне. Услышав фамилии, мы пошли на старт. При объявлении меня смешков почему-то больше не было, видимо потому, что на табло за все прошедшие 100 метровые забеги, мой рекорд времени так никто и не побил.

В новых, удобных шиповках, которые до боли в сердце жаль было отдавать, я чувствовал себя непобедимым, сердце упруго качало кровь, а ноги приготовились нести вперёд тело.

Выстрел! И я даже неожиданно для себя не только стартовал первый, но ещё и оставался таким на протяжении всей дистанции, далеко опередив всех соперников.

— В четвертьфинальном забеге на 100 метров победил Иван Добряшов со временем — 10.2, повторив текущий рекорд СССР, — уже более уверенно, чем первый раз огласил диктор, и пока он называл время двух других участников, прошедших со мной в полуфинал, таблички на большом табло стадиона сменили на 10.2.

На трибунах впервые раздались жиденькие аплодисменты, но я рад был и таким, поклонившись, поблагодарил зрителей за поддержку. Похоже моя вежливость сработала, поскольку, когда я выходил на полуфинал, то аплодисментов было значительно больше. Забег начался в полном молчании, но я лишь повторил своё лучшее время 10.2, трибуны ожили и поняв, что сенсации не предвидится, стали хлопать всем участникам, когда объявляли их время.

В финале самым молодым был я, остальным как я понял было за двадцать. Уже уверенные, полные сил мужчины, в отличие от меня, но ни один не улыбнулся или криво на меня посмотрел, табло с неизменными 10.2 прозрачно намекало, что случайных людей на дорожках нет.

Почему-то именно в финальном забеге я был полностью спокоен, ведь даже если я просто пробегу также, то всё равно стану первым. Ближайший соперник ко мне Эдвин Озолин из СКА Ленинграда показал лучший свой результат в 10.6, остальные на уровне 10.8, так что всё что нужно было пробежать не хуже. С этой мыслью я встал на колодки и успокоился.

«Просто пробежать так же».

— Чемпионом СССР в беге на сто метров становится Иван Добряшов со временем — 10.1. Это новый рекорд СССР товарищи! Ура!

Стадион взорвался приветственными криками, мне оставалось только глупо улыбаться, пожимать плечами, и благодарить всех.

— Второе место со временем 10.5 занял Эдвин Озолин, — продолжил вещать он.

— Третье место со временем 10.6 занял Гусман Косанов, — закончил он объявление победителей.