Связь без брака (СИ) - Распопов Дмитрий Викторович - Страница 28

Постучав в дверь, я потянул её на себя, просовывая голову. Пять взглядов устремились на меня, в том числе нужный.

— Иван?! — удивился тренер.

— Артём Викторович, можно с вами поговорить?

— Конечно, — он поднялся и пошёл ко мне. Мы отошли в угол и присели возле подоконника.

— Я думал после того, как ты от нас ушёл, ты больше не появишься, — сказал он.

— Артём Викторович, — скривился я, — ну вы серьёзно? Думаете это я устроил? После того, что вы для меня сделали?

Он задумался и протянул руку.

— Прости, что-то и правда я погорячился. Просто всё это так некрасиво было устроено, что во мне прямо злость скопилась.

— Пень в этом специалист, — согласился я, — делать людям гадости.

— Так зачем ты пришёл? Тебе нужна моя помощь? — поинтересовался он.

— Да, он отказывается покупать мне больше железа, а оно мне нужно для проработки всех мышц, иначе я не смогу стать быстрее.

— Зачем тебе железо, ты же спринтер, — удивился он, — больше мышечной массы, это плохо.

— А её отсутствие, ещё хуже, — не согласился я с ним, — у вас есть зал тяжёлой атлетики, можете меня познакомить с их тренером?

— Да, без проблем, но только у них тренировки поздно вечером, тебя отпустят со школы?

— Без проблем, скажите где и когда.

— Да приходи к крыльцу школы, в семь вечера, я буду тебя ждать.

— Спасибо Артём Викторович, вы опять мне сильно помогли, — я протянул руку, которую он пожал, — спасибо большое.

— Я буду рад, если у нас в посёлке появится первый чемпион СССР, — улыбнулся он, — буду осознавать, что приложил к его становлению руку.

— Спасибо, мне пора, — ещё раз поблагодарил его я, поскольку и правда, больше просить мне помощи было не у кого.

Вечером он сдержал обещание, познакомил меня с гиревиками и те узнав, что я мастер спорта, разрешили мне приходить и пользоваться чем хочу, только убирая за собой взятое. Я никогда не был так счастлив, как в этот день, когда наконец-то получил долгожданный доступ к железкам, которые точно усилят мой прогресс.

— Иван, — ко мне подошёл Кондрат Филимонович, тренер гиревиков, — ты уверен, что бегуну это нужно? Я вот уже месяц на тебя смотрю, и потому, сколько и как ты тягаешь, понимаю, что ты уже на разряд в тяжёлой атлетике вышел.

— Да Кондрат Филимонович, — я тут же опустился на пол с перекладины и снял с себя пояс, с повешенным на нём на крюк двадцатикилограммовым блином. Я был бесконечно признателен как Артёму Викторовичу, который свёл меня с ним, так и этому пятидесятилетнему человеку с усами как у Будённого и большим животом, который, впрочем, не мешал ему работать с тридцати двухкилограммовыми гирями, словно это были мячики.

— Я уже пробовал развивать только ноги, но показатели получились хуже, чем когда я прорабатываю все группы мышц, тем более вы же видите, я работаю не на массу, беря большие веса, а на количество повторений и выносливость.

Он удивлённо покачал головой.

— Дело твоё конечно, но, если в этом нужна помощь, я могу познакомить тебя со своим знакомым, он мастер спорта по тяжёлой атлетике. Выступал в юношестве на чемпионатах СССР, правда выше третьих мест не поднимался.

— Кондрат Филимонович, — тут же обрадовался я, — ну кто будет отказываться от помощи? Я с удовольствием послушаю опытного человека.

Он улыбнулся и подкрутил кончик уса.

— Тогда завтра? Попрошу Женю прийти, посмотреть на тебя.

— Буду очень вам признателен.

***

Женя на деле оказался Евгением Ивановичем, кузнецом с нашей автобазы, человеком таких чудовищных габаритов и силы, что моя рука потерялась и не смогла найти выход в его ручище, когда он аккуратно поздоровался со мной.

— Кондрат Филимонович сказал глянуть на тебя, — прогудел он трубным голосом, — говорит странный бегун появился, который не бегает, а таскает железо в зале.

— Ну это он преувеличил Евгений Иванович, — улыбнулся я ему, — я утром двадцать километров пробегаю, потом в обед спринт и вечером пятёрочку для хорошего сна.

Кузнец удивлённо посмотрел на меня, на моё сухое тело и покачал головой.

— Ну показывай тогда что ты делаешь и для чего это нужно, если смогу, то помогу.

Я тут же стал объяснять, какие группы мышц мне нужны для бега по моим ощущениям, что меня усиливает, а что я не понимаю, как влияет на моё тело.

Евгений Иванович слушая всё, задумчиво чесал затылок, затем помахал рукой и позвал своего друга. Вместе с Кондрат Филимоновичем, они о чём-то долго разговаривали, спорили, даже ругались, пока наконец оба не вернулись ко мне, недовольные друг другом.

— В общем есть у нас пара идей, — сообщил мне кузнец, — но гарантий никаких, с таким как ты мы никогда не сталкивались, нужно будет пробовать методом научного тыка.

— Это точно лучше, чем я бьюсь с этим один, — улыбнулся я, — готов выслушать и попробовать.

Они оба стали показывать, какие упражнения мне лучше делать, чтобы прокачать то, что я попросил, а также самое главное не навредить при этом молодому организму, поскольку с железом это было сделать легче лёгкого. Те, кто сразу хватался за большие веса, обычно имели позвоночные грыжи, защемления и прочие подарки от возмущённого человеческого позвоночника, мне же опытные люди разработали программу, чтобы я делал лучше, но бережнее к своему организму.

Их так захватило это дело, своей необычностью и новизной, что при каждом моём появлении в зале, они бросали свои дела и подходили интересовались, чувствую ли я изменения. Вначале конечно особо ничего не было заметно, но с каждой неделей, приближавшей меня к началу соревнований, результаты становились видны прямо на теле. Мышц особо не добавлялось, зато те, что были, казались упругими резиновыми жгутами, опутанными сухожилиями. Мои тренера щупали меня, переглядывались и почёсывая затылки говорили, что видят такое впервые, да и какому ещё тяжелоатлету придёт в голову бегать двадцать километров.

Ближе к августу Кондрат Филимонович ради шутки записал меня на поселковые соревнования гиревиков, на которых я выжал гири на первый юношеский разряд. Это его с Евгением Ивановичем чрезвычайно повеселило, и они словно дети радовались моим успехам. Я же, кроме как глубокой благодарности к этим двум посторонним для меня людям, ничем другим не мог их отблагодарить. Когда я об этом заикнулся, они страшно обиделись, сказав, что брать деньги с сироты, последнее дело и они себя перестанут уважать, если такое случится. Пришлось быстро свернуть эту тему и пообещать им постараться выиграть чемпионат СССР, ведь они и я столько труда в это вложили.

***

Наконец, тот день, который я так долго ждал, наступил. Десятого августа меня вызвали к директору и Пень вручил мне вещмешок с новой школьной формой, ботинками и спортивной формой моего размера!

Недовольно заметив, что я стал обходиться ему и интернату слишком дорого, он сказал, что у меня час, чтобы собраться в дорогу. Мы поедем на его автомобиле до Иркутска, где уже сев на самолёт сначала полетим в Москву, а затем в Днепропетровск. Справился я за десять минут, поскольку у меня своего ничего и не было, так что положил лишь зубную щётку, железную коробочку зубного порошка, шиповки и хозяйственное мыло, вот и вся моя подготовка.

Заведя «Москвич», Пень закинул в багажник мои вещи, а также две сумки своих с Ирой вещей. Да, она тоже ехала с нами, он её не собирался оставлять одну. Выехали мы довольно поздно, поэтому в Иркутск приехали глубоко за полночь. Искать гостиницу на несколько часов он не захотел, и мы заночевали прямо в машине, правда к утру я едва мог разогнуться, так неудобно было спать в полусогнутом состоянии. Он видимо испытывал схожие ощущения, поскольку гундел всё утро, пока мы оставляли автомобиль в гараже райкома ВЛКСМ, затем он заглядывал к каким-то своим друзьям и знакомым, даря им подарки, мы же в это время сидели с Ирой на улице, тихо переговариваясь. Обоим была интересна эта поездка, и мы делились планами, что было бы хорошо, что-то ещё посмотреть, помимо стадиона, но делали мы это очень тихо и находясь в метре друг от друга, чтобы не вызывать интереса и ревности Пня.