Связь без брака (СИ) - Распопов Дмитрий Викторович - Страница 18

Двести метров я пробежал на 22.7, что было временем на первый разряд и тоже выиграл эту категорию без особых проблем. Теперь оставалось дождаться, когда добегают средние и длинные дистанции, потом по расписанию обед и завершали всё эстафеты, чтобы участники смогли отдохнуть. Районные соревнования в нашем посёлке были только для бегунов, остальные дисциплины распределены по другим посёлкам районного значения.

Привычно вернувшись к ребятам, я поблагодарил их за искренние поздравления, и переоделся, чтобы не простыть. В середине дня, холодный осенний ветер стал показывать себя всё с большей силой поэтому Артём Викторович собрал нас и пригласив изрядно продрогшую Софью Ивановну составить нам компанию, повёл в столовую, где уже выстроилась огромная очередь. Как бы мне ни хотелось съесть много, но я смог себя остановить, поскольку не хотелось подвести человека, так много для меня сделавшего. Пусть для кого-то это было и немного, но для меня даже грамм теплоты и заботы направленный в мою сторону, считался большим достижением.

— Невкусно? — поинтересовался Артём Викторович, заметивший, что я съел только одну порцию.

— Не хочу вас подвести, я же не для себя бегу, — ответил я честно, и он тоже стал серьёзным.

— Спасибо Иван, — сказал тренер при всех.

Закончив есть, мы вернулись на поле, и я при каждом старте эстафеты давал остальным ребятам такой большой запас времени, что мы с лёгкостью выиграли все забеги, что конечно же привнесло в ряды воспитанников Артёма Викторовича настоящую радость. После награждения, они все были счастливы и крепко жали мне руку при прощании.

— Подержите это у себя? — я передал ему две медали и два кубка, от 200 метров и эстафеты.

— Хорошо, — он покосился в сторону дочери, весь день игнорирующей факт моего существования, — она не понимает, а я понимаю почему ты попросил её не подходить близко к интернату и тебе самому, за это тебе отдельная наша с женой благодарность.

— Спасибо Артём Викторович, — я пожал протянутую руку и повернулся к уставшему за день воспитателю.

Она простилась с тренером, и мы вернулись обратно в интернат. В этот раз всем было плевать на мою медаль, но зато они сильно расстроились, что я не принёс конфет, а заявившийся вскоре Бык, узнав, что нет и денег, отвесил мне подзатыльник, пообещав разобраться позже, когда Бугра не будет в школе.

В понедельник утром, меня вызвал Пень и потрясая «Иркутскими вестями» и «Иркутским другом молодёжи», радовался своей прозорливости, заметивший во мне талант и обеспечивший всеми условиями для тренировок.

— Мне уже звонили с гороно и секретариата ВЛКСМ Иркутской области, поздравляли с первым местом, — сообщил он, — ждут от нас побед на областных соревнованиях, которые состоятся весной.

— Тогда можно я пока перестану тренироваться, а налягу на учёбу Андрей Григорьевич? — спросил я его, — всё равно у нас нет закрытого спортзала, а так я экстерном сдам экзамены за все оставшиеся классы и затем полностью посвящу себя спорту?

— А ты сможешь? — удивился он, хотя тут же себя поправил, — хотя какая разница, троек мы тебя и так нарисуем в аттестат. Зачем он тебе, в техникум и институт поступать не нужно.

Я конечно же промолчал, что собирался получить по всем предметам пятёрки, ему эта информация была точно лишней.

— Решено! Готовься, как будешь готов, всё сделаем как надо. Соберём комиссию, оформим тебе аттестат средней школы, — заключил он.

— Спасибо Андрей Григорьевич.

— Кстати, Ира, моя дочь, — внезапно он словно вспомнил, — тоже заинтересовалась твоим спортом и поскольку друзей у неё нет, а ей скучно одной, она попросила у меня помогать тебе.

— Я привык тренироваться один, — я едва не похолодел от страха, проклиная про себя идиотский поступок девочки.

— Ты уверен?

— Мне не нужны посторонние на тренировках, — заверил его я.

— Хм, — задумался он, — если бы ты обрадовался или согласился, я бы ещё подумал, но раз ты твёрдо против, то так и быть разрешу ей помогать тебе.

«Б…ть и где здесь логика?! — едва не закричал я от отчаяния».

— Это может повлиять на результаты, но вам виднее Андрей Григорьевич, — вместо этого сказал я.

— Я скоро уеду по делам, — он помахал рукой в воздухе, — и хотел, чтобы за ней кто-то вменяемый присматривал её возраста. Поэтому давай так, я привезу тебе одну вещь для спорта, а ты постараешься потерпеть её рядом с собой.

— Шиповки для коротких дистанций! — тут же выпалил я, — они нужны как воздух! С ними я смогу улучшить своё время.

— Сколько они стоят? — нахмурился он, — наверняка дорого?

— Я не знаю, — честно признался я, — но они очень нужны, как и секундомер, но тот точно стоит ещё дороже, поэтому даже не прошу его.

— Молодец, — впервые похвалил он меня, — что понимаешь это. Хорошо, я посмотрю в Иркутске сколько они стоят, и уже по факту приму решение. Размер какой?

— Сороковой. Спасибо Андрей Григорьевич.

— Ну всё, тогда свободен, готовься к экзаменам.

Выйдя из его кабинета, я направился к себе и оккупировал стол и табурет, объяснив соседям, чтобы учились теперь на подоконнике, поскольку временно он становится моим. Возражать мне никто не посмел, все уже знали, что директор попросил Бугра защищать меня.

***

Начались монотонные будни. Несмотря на то, что я сказал директору что спорт временно заброшу, это было конечно не так. Я просто снизил количество тренировок, а так утром бегал свои двадцать километров, а вечером лёгкую разминку и ОФП, чтобы не терять форму. В остальном, я как и завещал Владимир Ильич Ленин, только и делал, что «учился и учился».

Остальная школьная и интернатовская жизнь текла мимо меня, не затрагивая. И хотя я краем уха слышал, как соседи горестно говорили, что никакого актового зала не будет, там вообще построили какие-то подсобные помещения, в которые никого не впускают, а также то, что двух девочек четырнадцати лет и шестнадцати возили в больницу делать аборты. Это были последствия изнасилований первых дней возвращения Бугра и двух его помощников, один из которых я надеялся угодил прямиком в ад. В этой части ничего сильно не изменилось, кроме того, что их осталось двое и они снова вернули все свои старые привычки. За столом опущенных появилось уже два мальчика, а изнасилования девочек продолжались, правда уже не с такой интенсивностью, как в первые недели. Пень, испугавшийся огласки от кучи беременностей, которые не списать на несчастный случай, в отличие от переломов, роздал своим подручным резиновые изделия номер два, запретив спускать в девочек, особенно девственниц. Им это не понравилось, презервативы в СССР были той ещё гадостью, поэтому они выбрали себе двух постоянных красивых девушек и в основном насиловали только их, это всех устроило, кроме конечно несчастных, которые удостоились такой сомнительной чести. Я же старался абстрагироваться от всего этого, поскольку видимая часть жизни интерната стала приличной. Всё изменилось после возвращения директора, который гордо вручил мне весьма отвратного качества шиповки, но я был рад и им, так что сделал счастливый вид и долго его благодарил, вызвав тем самым у него гордость.

Вот только с его возвращением, вскоре во дворе нашего интерната на выходных стали появляться «Волги», оставаясь на день или на два дня, уезжая в воскресенье вечером, а у некоторых девочек стали появляться дорогие, по меркам интерната вещи. У кого-то красивая заколка, туфли, а кто-то даже приходил на завтрак в новом платье, которые в интернате не выдавали. Причём в отличие от тех случаев, когда у них бы это всё отобрали, чтобы они не выделялись, никто на эти конкретные вещи не покушался и я понял, что «дом отдыха» для обеспеченных гостей заработал. Я старательно переписывал номера машин, которые к нам приезжали, вскоре поняв, что их всего шесть, таким образом, директор осчастливил шесть взрослых, которые при прибытии высоко поднимали воротники плащей, и надвигали на лоб широкополые шляпы. Одна из машин кстати, была с военным номером, правда не тем, с которым меня сдали в интернат.