Балтийские патриоты (СИ) - Буланов Константин Николаевич - Страница 13

И пусть основная ударная сила Российского Императорского Флота в количестве четырех вымпелов новейшего типа трехбашенных броненосцев до сих пор находились в постройке, никак не успевая к началу войны, все размещенные за рубежом заказы оказались выполнены в отведенные сроки и даже успели пройти предварительные испытания, прежде чем оказаться на театре будущих боевых действий. Да, у тех же «Цесаревича» и «Ретвизана» хватало, как проектных, так и производственных недостатков. Чего только стоил выход из строя всей системы привода носовой башни «Цесаревича» в результате попадания на ничем не защищенную проводку воды во время уборки на корабле. И это на полпути к месту службы! Хорошо еще что противник, тоже не успевающий подготовить все необходимое к началу боевых действий, подарил достаточно времени не только на ремонт, но и исправление обнаруженного недостатка, как, впрочем, и ряда прочих недоработок. И вот сейчас, наконец, настало время проверить, достаточной ли оказалась подготовка для спасения не только отечественного флота и жизни десятков тысяч моряков и солдат, но и самой Российской империи, началом конца которой, когда-то в другой жизни, послужила как раз проигранная Японии война.

Как бы Николай Николаевич Протопопов желал сейчас видеть в рубке рассекающей морскую гладь «Славы» своего старого друга и командира, ставшего истинным родителем отданного капитану 1-го ранга под командование самого мощного броненосного крейсера в мире. Как бы хотел показать, на что способен этот шестибашенный красавец, очаровавший не только его, но и обоих присутствовавших на подъеме Андреевского флага императоров – Германской и Российской империй. Как бы хотел крепко пожать руку тому, кто положил свою жизнь на подготовку родины к войне. Но старый недуг, наряду с нервным напряжением последних лет, окончательно подкосили здоровье последнего командира «Русалки». Виктор Христианович Иениш ушел из жизни 17 февраля 1903 года, всего месяц не дожив до вступления в строй его любимого детища. Детища, что нынче вело за собой в бой двух старичков отечественного броненосного флота.

Поскольку Иван Иванович совершенно не помнил точную дату начала войны, да и уже внесенные в ход истории изменения могли внести свои коррективы в принятие японским императором столь серьезного решения, корабли Российского Императорского Флота, должные отвесить первую плюху своим визави, оказались выведены на позиции уже в первых числах нового 1904 года, в ожидании одного единственного сигнала. Благо процесс устройства беспроводного телеграфа на всех кораблях крупнее эсминца являлся одним из приоритетных направлений в процессе модернизации флота. Как и развитие самих устройств. Так что крупнейшие корабли флота могли похвастать устойчивым приемом на дистанциях в полторы сотни миль. А новейший телеграф, установленный на «Славе», и вовсе добивал до 200 миль. Потому стоило прийти вестям о начале войны, как полноценная эскадра в составе тройки броненосных крейсеров, носителя торпедных катеров и четверки пограничных крейсеров, должных отражать возможные наскоки японских миноносцев, выдвинулись по направлению к Чемульпо, неподалеку от которого уже которую неделю крейсировал «Лейтенант Дыдымов» с подвешенной под аркой подводной лодкой.

Каким именно образом экипажу «Корейца» удалось полностью вывести из строя и заставить выкинуться на мель броненосную «Асаму», Протопопов попросту не мог себе представить. Однако факт оставался фактом – будущий противник умудрился потерять свой главный козырь, а потому тянуть с его уничтожением более не следовало. Именно по этой причине вместе с не пригодившимся «Лейтенантом Дыдымовым» был отослан на север, по направлению к реке Ялу, носитель торпедных катеров «Капитан 1-го ранга Иениш», еще недавно являвшийся одним из наиболее быстрых пароходов Доброфлота «Херсоном». Выкупленный Министерством финансов летом 1902 года после перевода судна в резервное положение из-за убыточности эксплуатации, нынче он действовал под флагом пограничной стражи Российской империи, потому наличие на его борту военных моряков и артиллерийского вооружения не являлось чем-то незаконным или противоречащим правилам войны на море. Оба столь ценных для флота, но не способных в открытом столкновении постоять за себя корабля нельзя было терять ни в коем случае, потому их экипажам был отдан приказ на время затихариться подальше от возможных путей японского флота в ожидании прибытия эскорта в лице «Адмирала Нахимова», которому до конца войны отводилась роль главного ночного сторожа города-порта Дальний. А для защиты от японских эсминцев и миноносцев, что могли быть разосланы на разведку во все стороны, вместе с носителями миноносных кораблей отправлялся пограничный крейсер «Серебристый песец». Построенный, по чертежам несколько уменьшенного в размерах и частью переработанного флагмана пограничной стражи на Дальнем Востоке, этот небольшой корабль был спущен на воду всего два года назад, после чего в компании систершипа совершил переход с Балтики во Владивосток. Особо похвастаться успехами на службе его экипаж не мог – задержав в прошедшем году всего одну японскую браконьерскую шхуну, но, говоря по чести, вся их небольшая серия изначально строилась отнюдь не для пограничной службы хоть и на деньги Министерства финансов. Защита акваторий военно-морских баз и крупных кораблей от атак вражеских миноносных кораблей – вот в чем состояло их истинное предназначение, для чего каждый нес пару немецких 105-мм орудий расположенных на носу и корме, а также станковый пулемет для решения задач, где огонь орудий среднего калибра являлся бы избыточным.

Первым противника обнаружил как раз такой кораблик. Убежавший вперед в качестве разведчика «Арктический лис» наткнулся на 14-й отряд миноносцев Императорского Флота Японии, что охраняли три парохода под военно-морским флагом, и поспешил удрать от них по направлению к большим дядям. Его командир весьма здраво рассудил, что бросаться в одиночку на четверку крупных миноносцев 1-го класса дело хоть и героическое, но в данный момент абсолютно лишнее. Да, случись им сойтись в бою, пограничный крейсер непременно вышел бы победителем за счет куда большего водоизмещение и несравненно более мощного артиллерийского вооружения. Но победителем избитым и требующим капитального ремонта, ведь корабль вообще не нес брони и потому даже небольшой 47-мм бронебойный снаряд имел шансы изрядно подпортить экипажу крейсера жизнь, продравшись через небольшой слой угля в машинное или котельное отделения. А подобный расклад здесь и сейчас был абсолютно не нужен.

К тому моменту как на принимавших с судов снабжения уголь и воду миноносцах дали ход, русский пограничный крейсер успел убежать достаточно далеко, чтобы об организации погони можно было забыть. Правда, пройдя вслед за ним некоторое расстояние и, опознав, кто именно движется четверке миноносцев навстречу, капитан-лейтенант Сакураи Иосимару оказался поставлен перед непростой дилеммой. С одной стороны, он мог отослать один из мателотов назад с предупреждением, как отряду снабжения, так и командиру эскадры о приближении больших русских крейсеров, а самому попытаться приостановить противника атакой тройки миноносцев на головной корабль. Это вряд ли позволило бы спасти вспомогательные корабли, но вот эвакуироваться с них экипажи могли успеть. К тому же контр-адмирал Уриу успел бы выстроить свои крейсера для встречи с куда более опасным противником, нежели пара стационеров. Но при этом три четверти его отряда непременно погибло бы под ударами тяжелых снарядов русских исполинов. О том, что они подпустят миноносцы на дистанцию пуска торпед, командующий 14-го отряда даже не смел надеяться – уж слишком показательным было отступление русского разведчика обнаружившего их стоянку. Он не подошел поближе и не продолжил путь к Чемульпо, а развернулся и принялся улепетывать на максимально возможной скорости, о чем свидетельствовали искры повалившие из обеих труб в результате форсированного дутья. Это могло означать лишь одно – русские все знают. И вот теперь, разглядывая тройку броненосных крейсеров идущих на солидной скорости, он прекрасно осознавал, что вся их эскадра уже оказалась в ловушке и вряд ли имела шанс на спасение. Но и думать о сдаче тоже не следовало. Если уж им всем предстояло навсегда остаться в этих водах, то, прежде, чем пойти на дно, следовало захватить туда с собой как можно большее число противников. А под прикрытием огня полудюжины крейсеров кто-нибудь из восьмерки пришедших сюда миноносцев вполне мог дотянуться до кого-нибудь из русских, чтобы поразить того самоходными минами.